Время тянулось медленно, а колонны продолжали ползти к городу. Когда они были примерно в 700 шагах (расстояние, на котором голова человека может быть видна как круглый шар), они начали отклоняться к северу. Баллиста подошел к парапету и подозвал Багоя к себе. К тому времени, когда колонны достигли начала пустоши, где когда-то стояли самые дальние башни-гробницы, они двигались параллельно западной стене. Третья колонна оказалась обозами и осадным парком. Ближайшая колонна, кавалерия, была достаточно близко, чтобы Баллиста мог разглядеть более светлые пятна на лицах людей, их костюмы и оружие, яркую упряжь их лошадей, знамена над их головами: примерно в 500 шагах, вне досягаемости артиллерии.
Говоря по-гречески, Баллиста спросил Багоя, может ли он идентифицировать подразделения орды Сасанидов и их лидеров.
-Превосходно, насколько культурной будет наша осада. Мы можем начать с нашего собственного «Вида со Стены»
Хотя Ацилий Глабрион прервал его на латыни, он использовал греческое слово "тейхоскопия" для обозначения Вида со стены. Для любого образованного человека в империи это слово мгновенно вызвало в памяти знаменитую сцену из "Илиады" Гомера, где Елена смотрела вниз со стен Трои и узнавала каждого из ахейцев в бронзовых доспехах, пришедших, чтобы оторвать ее от возлюбленного Париса и отвести домой к ее законному мужу, широкоплечему Менелаю.
-И кто лучше, чем этот восхитительный персидский мальчик, сыграет царицу Спарты? - Ацилий Глабрион улыбнулся Баллисте. - Я очень надеюсь, что наша Елена не чувствует необходимости критиковать мужественность своего Париса.
Знание Багоем латыни, возможно, все еще было зачаточным, и Баллиста понятия не имел, знает ли мальчик что-нибудь об Илиаде, но было очевидно, что он понял, что над ним насмехаются, что его мужественность ставится под сомнение. Глаза мальчика были полны ярости. Прежде чем он успел что-либо предпринять, Мамурра заговорил с Ацилием Глабрионом.
-Этого достаточно, трибун. Сейчас не время для разногласий. Мы все знаем, что случилось с Троей. Милостью богов, эти слова дурного предзнаменования падут только на того, кто их произносит.
Молодой аристократ развернулся, грозно сверкнув взглядом. Он приблизил свое ухоженное лицо на несколько дюймов от лица префекта инженерии. Затем он овладел собой. Очевидно, что это было ниже достоинства одного из Ацилий Глабрионов - перебрасываться словами с такими грязными плебеями, как Мамурра. - У мужчин моей семьи всегда были широкие плечи.
С патрицианским презрением он смахнул воображаемую грязь со своего безупречно чистого рукава.
Баллиста указал на врага и дал знак Багою, чтобы он начал говорить.
-Впереди едут несколько неарийцев, подвластных моему господину Шапуру. Посмотрите на меховые плащи и длинные свисающие рукава грузин, затем на полуголых арабов, индийцев в тюрбанах и диких кочевых саков. Со всех уголков мира, когда зовет Царь Царей, они повинуются. Мальчик сиял от гордости. -И там… есть благородные арийские воины, воины Мазды, богатыри в доспехах, клибанарии.
Все люди на надвратной башне замолчали, глядя на сомкнутые ряды тяжелой кавалерии Сасанидов, элиты армии Шапура. Колонна в пять рядов, казалось, растянулась на многие мили по равнине. Насколько можно было разглядеть, это были люди в доспехах на бронированных лошадях. Некоторые выглядели как живые статуи, конь и человек, одетые в железную чешую, железные маски, скрывающие любое проявление человеческой сущности. Лошади других были закованы в доспехи из красной кожи или зелено-синего рога. Многие были одеты в яркие кафтаны и точно так же украшали своих лошадей – зелеными, желтыми, алыми и синими. Часто люди и звери носили абстрактные родовые символы – полумесяцы, круги и полосы, – которые провозглашали их клановую принадлежность. Над их головами извивались и трепетали их знамена – волки, змеи, свирепые звери или абстрактные рисунки, призывающие Мазду.
-Можешь ли ты определить, кто возглавляет каждый отряд, по их знаменам? - Баллиста имел в виду этот момент, когда покупал персидского юношу.
-Конечно, - ответил Багоас. -В рядах клибанариев едут владыки из домов Сурена и Карена.
-Я думал, что при прежнем режиме это были великие благородные дома. Я предполагал, что они пали вместе с парфянской династией.
-Они пришли, чтобы увидеть святость Мазды, - просиял Багой. - Шахиншах Шапур в своей бесконечной доброте вернул им их земли и титулы. Путь праведных открыт для всех.
-А всадники позади них?
-Это истинно благословенные. Это дети дома Сасана – принц Валаш, Радость Шапура, принц Сасан-охотник, Динак, царица Месены, Ардашир, царь Адиабены.
Мальчик излучал гордость.
-И посмотри… там, следующие в ряду, телохранители. Сначала Явадан, Бессмертные, во главе них Пероз Длинный Меч. Затем Джан-Аваспер, те, кто жертвует собой. И посмотрите... посмотрите, кто их ведет – не кто иной, как Мариад, законный император Рима. - Мальчик рассмеялся, не заботясь о том, какой эффект произвели его слова, о наказаниях, которые они могут повлечь.
-Путь праведности открыт для всех, даже для римлян.
Из клубящейся пыли, поднятой многими тысячами лошадей, вырисовывались огромные серые фигуры. Раз, два, три… Баллиста насчитала их десять. Багой буквально прыгал от радости, хлопая в ладоши. - Сотрясающие землю слоны Шапура. Кому может прийти в голову противостоять таким зверям?
Баллиста видел, как слоны сражались на арене, но сам никогда не сталкивался с ними в бою. Конечно, они выглядели устрашающе, не совсем от мира сего. Они должны были быть не менее десяти футов высотой в холке, а башенки на их спинах добавляли еще больше высоты. Каждая башня была набита вооруженными бойцами. По приказу индуса, который сидел верхом у них за ушами, слоны поводили своими огромными головами из стороны в сторону. Их огромные бивни, обшитые металлом, опускались и раскачивались из стороны в сторону.
-Пугающе, но неэффективно. - опыт в голосе Турпиона был обнадеживающим.
-Подрежьте им сухожилия или сведите с ума метательными снарядами. Убейте их седоков, их погонщиков, и они взбесятся. Они с такой же вероятностью растопчут свою собственную армию, как и нас.
Армия Сасанидов остановилась и повернулась лицом к городу. По всей равнине разнесся звук трубы.
Слева появилась небольшая группа из пяти невооруженных всадников, двигавшихся легким галопом. Посреди них на высокой перекладине висело огромное прямоугольное знамя, вышитое желтыми, красными и фиолетовыми цветами и украшенное драгоценными камнями, которые сверкали, отражая солнечный свет. Знамя было увенчано золотым шаром, а за ним струились яркие полосы материи.
-Драфш-и-Кавьян, царское боевое знамя дома Сасана, - почти прошептал Багой. - Оно было соткано еще до начала времен. Несомый пятью самыми святыми из мобадов, священниками, он идет перед шахиншахом в битву.
Слева появился одинокий всадник. Он ехал на великолепном белом коне. Его одежда была пурпурной, а на голове - золотая куполообразная корона. За его спиной развевались белые и фиолетовые ленты.
