Ильяс кивнул.
— Человек, который убил мою девушку и твоего племянника… — Марк замолчал, подбирая слова. — Он ведь мог иметь отношение к вашим делам.
Джонни И., не отрываясь, смотрел на Марка.
— Тут кое-что изменилось. Так что, по теперешним раскладам, думаю, что да.
Выдавать эти самые расклады Марку он не спешил.
Да и ладно. Все равно у Марка были сомнения. Он вспомнил пожарный топор на кафельном полу морга. И ту кровавую кашу вместо…
— Как движется наше дело? — спросил кавказец. — Результаты есть?
— Движется, — ответил Марк. — Скоро будут.
— Деньги?
— Пока не надо.
— Тогда жду твоего звонка, — кивнул Джонни И. — Тамара проводит тебя.
Когда Новопашин вышел из дома, у него опять разболелась голова.
* * *
Районы вокруг метро «Черная речка» — как куски зачерствевшего хлеба на краю уставленного яствами обеденного стола. Кирпично-монолитные новостройки, где живут молодые и кажущиеся себе успешными (успешность многих, впрочем, заключается в том, что банк дал им ипотеку под восемнадцать процентов годовых) — ближе к заливу и к Коломягам, за железнодорожным переездом. А здесь — построенные еще в пятидесятых — шестидесятых дома. Впритык друг к другу — но с утопающими в зелени дворами. Далеко до мультиплексных кинотеатров — но рядом школы и детские сады. На скамейках у подъездов частенько выпивают местные, но драк за парковочные места нет. Многие знают своих соседей, здороваются при встрече и подробно расспрашивают о делах.
Алька снимала «однушку» на пятом этаже классической кирпичной «хрущевки» с газовой колонкой неподалеку от пересечения Торжковской и Новосибирской. Пару раз они с Марком оставались в ней ночевать и даже гуляли по скверу с обелиском, установленным на месте последней дуэли Пушкина, но, в целом, это было место, где Алька проводила время одна. Ее укрытие. Ее крепость.
Поднявшегося на пятый этаж со своим комплектом ключей Марка ждала крепость, взятая штурмом. Мосты опущены, решетки ворот сломаны. Наружная дверь в квартиру была приоткрыта.
Марк немного постоял, прислушиваясь. Тишина, лишь где-то внизу, у соседей, лает собака. Потянул на себя за ручку. Внутренняя дверь была заперта, как Марк помнил — она просто захлопывалась. Видимых следов взлома не было. Марк вставил ключ в замок, повернул его на пол-оборота, подтолкнул дверь. Снова прислушался. Ничего не слышно. Вошел в коридор, постоял, по памяти нашел разболтанный выключатель, зажег свет, огляделся. Электрическое освещение смешивалось со светом пасмурного дня, проникавшего через окно кухни. В комнате, где Алька почти всегда оставляла окна зашторенными, было сумрачно. И как будто прошел ураган. Раскиданные вещи, открытые шкафы, выдвинутые ящики, задранный ковер.
Марк щелкнул выключателем в комнате. При свете разгром становился отчетливым, подробным и еще более внушительным. Диван был отодвинут со своего места, постельные принадлежности вытащены из ящика для белья. В углу комнаты Марк заметил выломанный плинтус.
Что-то искали. И явно не слона, раз заглядывали под плинтуса. Деньги?
За его спиной раздался хлопок, Марк обернулся. Никого. Только в коридоре погас свет. Взорвалась перегоревшая в коридорном светильнике лампочка.
Чувствуя, как испуганной птицей колотится сердце, Марк опять повернулся к царящему в комнате беспорядку. Что же могли искать? И кто?
Нервами или периферийным зрением Марк заметил, что в темном коридоре стало вдруг светлее. Свет проник через открывшуюся дверь на лестничную площадку.
— Вы кто? — услышал он женский голос, хриплый от курения.
В дверном проеме виднелся силуэт. Плотная женская фигура.
— А вы кто? — спросил Марк.
— Я? — в голосе послышалось искреннее удивление. — Я хозяйка. А вас я не знаю. Где Алина?
Хозяйка — женщина возраста хорошо за сорок — сделала несколько шагов к Марку и замерла, увидев за его спиной разгром.
— Что тут происходит? — она повысила голос. — И где Алина? Вы кто? Я сейчас милицию вызову.
Она отступила на шаг, потянулась в карман, но Марк сказал:
— Я сам из милиции. Значит, ваша квартира?
— Н-н-наша, — как-то неуверенно протянула хозяйка.
— Документы на жилплощадь есть? — спросил Новопашин.
Глаза хозяйки забегали. Марк сверху вниз смотрел на ее заштукатуренное, но так и оставшееся некрасивым лицо.
От Альки он знал, что настоящим хозяином являлся старший брат этой женщины, несколько лет назад пропавший на рыбалке на Ладожском озере. Вступить во владение квартирой его сестра не могла, поэтому, не афишируя, просто сдавала ее внаем.
— Это… — выдавила, наконец, женщина. — Документы у меня дома. А вы кто?..
— Я друг Алины.
— Я ведь говорила, чтобы она сюда никого не водила! — сварливо вдруг заговорила хозяйка. — Где она? Мы договаривались платить в срок, а она все не звонит. Звоню ей сама — у нее телефон выключен. Что такое? Ведь договаривались же! Где она? И что это за срач такой? Что вы тут делали?
— Вашу квартиру взломали, — помедлив, сказал Марк.
— Ой! — произнесла хозяйка. — Ой! У меня там в шкафу сервиз стоял хрустальный. Неужели и его украли? Такие теперь не делают.
Она вытянула шею, пытаясь определить, на месте ли посуда или нет.
— Я заберу вещи Алины. Больше она здесь жить не будет, — произнес Новопашин.
— Как не будет? — хозяйка уставилась на Марка. — Заранее же предупреждать надо! Где я сейчас жильцов найду? И сегодня уже третье число! Кто за эти три дня заплатит? Не отдам вещи ее! — заявила она. — Не отдам!
Марку показалось, как внутри него будто бы закипает молоко. Лишь бы успеть убрать с огня.
Он взял хозяйку за предплечья, развернул ее — так, что она оказалась в комнате, а он преграждал ей выход.
— Соберешь ее вещи, — увесисто сказал он, — если не хочешь подохнуть тут, сука.
Финальным аргументом послужил вытащенный из-под ремня ТТ. Хозяйка еще раз громко ойкнула, часто захлопала глупыми птичьими глазами.
— Быстро! — потребовал Марк. — И я уйду!
Он вновь убрал пистолет под куртку, отошел ближе к коридору, чтобы не мешать хозяйке кряхтя, ползать по полу, собирая вещи.
Что могли тут искать с такой интенсивностью? Компромат? Или все-таки деньги? Марк склонялся к первому. Как тогда узнали? И, получается, что двойное убийство на Искровском выглядит теперь по-другому. Не Алька оказалась случайной жертвой каких-то разборок кавказцев, а этот… Талгат Гамидов в неудачный для себя момент захотел продажной любви. Только… Марк тряхнул головой. Зачем нужно было убивать ее на той квартире, при свидетелях, да еще с ним, Марком — под окнами? Что за спешка? Как-то непрофессионально выглядит. Неувязка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
