«Беретта» тускло блеснула в желтом свете лампы, горевшей под потолком на лестничной площадке первого этажа. Девушка указала пистолетом на дверь.
— Сейчас выходим на улицу и садимся в мою машину, — сказала она и добавила. — И без глупостей. Ясно?
Какие глупости она имеет ввиду? Кинуться на нее? Или от нее? Разжечь сигнальный костер и позвать на помощь? Он едва мог передвигать ноги, сжав мышцы сфинктера, а в животе что-то булькало и смачно перекатывалось.
У Жеки мелькнула мысль, что он уже видел эту девушку, в компании второй, очень на нее похожей — на «Треугольнике». Теперь понятно, кто сжег бокс Темира. И еще… Зачем? Ну, кажется, он скоро это узнает.
— Поворачивайся и иди к двери, — произнесла красотка-головорез.
Жека кивнул и развернулся. Через три секунды ствол пистолета сильно и оттого неприятно уперся ему в спину где-то в области печени.
— Аккуратней, — попросил он.
— Помалкивай, — ответила девушка, но давление ствола ослабло.
Жека преодолел пролет до двери, нажал пикнувшую кнопку домофона и вышел на улицу, где стояли октябрьские сумерки.
— Где твоя машина? — Жека чуть повернул голову к девушке.
— Прямо, белый «ягуар».
В метрах тридцати от подъезда действительно смутно белел какой-то автомобиль. Жека вспомнил два «ягуара», припаркованных у «Треугольника». Подталкиваемый в поясницу пистолетом, Жека направился к ней. Плохо, все плохо, но внешне все выглядит блестяще — он идет с раскрасавицей к дорогой тачке.
— Не оглядывайся, — сказала красотка-головорез.
Квакнула сигналка «ягуара».
— Садись на переднее сиденье, — произнесла девушка.
Хорошо, что не потребовала, чтобы он забирался в багажник.
— Что тебе, вообще, нужно? — спросил Жека, взявшись за ручку. — Куда ты меня собралась везти?
— Садись! — ствол сильнее уперся ему в спину.
— Слушай, я в туалет хочу. По-большому.
— Действительно испугался… Потерпишь, — в голосе девушки Жека услышал обидную для себя насмешку.
— Не-а, — разозлившись, Жека полуобернулся к красотке-головорезу. — Это как раз ты потерпишь. Когда я обгажусь в салоне твоего «ягуара».
«Опыт уже есть», — добавил он про себя.
На спокойном и красивом лице девушки не отразилось даже мимолетного замешательства, она сказала вполне будничным голосом:
— Обосрешься — прострелю тебе колено. Всего делов-то. Понятно?
У Жеки выступил на лбу неприятный ледяной пот и зашевелились волосы на затылке. «Всего делов-то». Он чувствовал, что она может это сделать. А почему нет? От человека, который с открытым лицом посреди двора орудует стволом без глушителя, стоит ожидать, чего хочешь. Наверное, такие вот комсомолки в свое время ставили к стенке врагов народа и пускали их в расход, взирая на это ясными незамутненными энкавэдэшными глазами. Веря, что делают жизнь остальных советских людей лучше.
— Слушай, а куда ехать? — спросил Жека. — Я попробую дотерпеть, что ли…
— Даже если во Владивосток поедем, дотерпишь, — кивнула девушка. — Если не хочешь настоящих проблем… Давай, садись в машину. Хватит уже.
Жека открыл рот, чтобы сделать еще одну, последнюю, попытку, но красотка-головорез сильно ткнула его «береттой» под ребра и толкнула так, что он с жестяным грохотом повалился на капот «ягуара».
— Ты чего так херово на ногах держишься? — удивилась девушка и пообещала. — Если помял машину — устрою тебе краш-тест.
Оглушенный падением, Жека лежал на капоте, чувствуя правой щекой влажный холодный металл. Рядом с машиной он увидел несколько желтых листьев, упавших с клена, под которым стоял «ягуар». Вид этих резных чуть скукожившихся листьев напомнил Жеке о детстве, когда они с дедом Стасом сидели перед черно-белым «Горизонтом» с выпуклым кинескопом, потрескивавшим, если касаться его пальцами, и с замиранием сердца смотрели хоккейные матчи между нашими и канадцами. «„Кленовые листья“ снова в большинстве…» — захлебывался комментатор. Давно это было…
А теперь — сырой капот, боль в ушибленной ноге, пистолет — курок, боек, предохранителя нет — в согнутой руке девицы и окна дома напротив, в которых горело вечернее электричество. Пока он хлопал глазами, красотка-головорез свободной рукой достала из кармана электрошокер. И вот он напугал Жеку посильнее «беретты» и опасности наделать в штаны вместе взятых. Жека было дернулся, из последних сил сжимая задницу, подскочил.
А потом проскочила колючая искра с железным отливом, и расцвела вспышка боли.
* * *
— Ум-м-м, — скривился и застонал Жека. — Больно.
— Что случилось? — спросила Настя.
— Язык прикусил, — ответил он.
— Да? Тут так вкусно? Мне тоже что-нибудь взять?
— Просто я прифигел с твоей истории…
Чуть раньше, выезжая с «Красного Треугольника», где пожарный расчет заканчивал поливать пускавший едкий дым сгоревший бокс, Жека ощутил высасывающее внутренности внезапное чувство голода. Он притормозил, посигналил сидевшей в «опеле» Насте и повернул к ближайшему мосту через Обводный. Зазвонил его вроде как айфон.
— Ты же собирался скинуть «субарик» черным, — услышал Жека голос девушки. — Или передумал и решил его мне подогнать?
— Обеденный перерыв у них, — мрачно пошутил он. — А ты, если все узнаешь, не захочешь его брать. Честно… Я на заправку, давай за мной.
На заправке он встал поодаль от колонок. Заправляться сейчас — значит глушить двигатель, а потом заводить тачку, используя для этого отрезанный палец. Так весь аппетит пропадет. Лучше сделать это позже, пообедав.
На глаза попались высокие башни по бокам проходной «Треугольника» на той стороне канала и чуть сгорбившийся пешеходный мост, где они с Эргашем — в четверг? Время-то летит, скоро и пенсия! — скидывали в ночную воду тело. Нечисто с этим трупом кавказца в багажнике, в который раз подумалось Жеке. И с «субариком» этим. И, если так уж разобраться, со сгоревшим боксом…
Он подошел к припарковавшейся рядом «астре». Настя опустила стекло и вопросительно посмотрела на него.
— Едем на Кронверкский, — сказал Жека.
— В шаверму, куда ты вчера заходил? — поняла Настя.
— Угу… И надо заправиться и пообедать. Есть хочется. У них тут кафешка есть.
Настя помотала головой.
— Я не буду. У меня антидэнс.
— Ну, хоть кофе выпей…
— Разве только, — с сомнением произнесла Настя и повернула ключ, заглушив мотор. — А почему ты сказал, что я не захочу брать «субарик»?
— Любопытной Варваре на базаре нос…
Оторвали. Нос. Палец. Сплошное членовредительство.
Девушка вышла из машины, встала на асфальт, покрытый растекшимися как амебы масляными пятнами, вдохнула в себя воздух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
