Одно из ранних заявлений высокопоставленного офицера об этой роли авианосца было сделано во время дебатов вокруг В-36 в 1949 году, когда адмирал Рэдфорд заявил: «Сегодня ВМФ нужно создавать не для того, чтобы встретить вражеский флот. Флот должен обеспечить нам наличие воздушной мощи на тех театрах и в тех районах земного шара, где у нас нет возможности иметь какую-то иную авиацию, хотя эту идею все-таки следует проверить».
Адмирал Г.Д. Фелт, в то время заместитель начальника штаба ВМФ, кратко выразил эту мысль в октябре 1957 года на приеме в честь дня ВМФ:
«Есть тенденция ассоциировать авианосцы типа «Форрестол» и атомные авианосцы исключительно с ядерным возмездием. В действительности ударные авианосцы – это экономичное и безотказное средство применения американской тактической воздушной мощи в локальных войнах. Они могут быстро передвигаться по морю вокруг угрожаемых пунктов. Таким образом, они избегнут опасности и решат проблему баз на чужой территории».
Но если роль авианосца в неядерных конфликтах была признана флотом, ее нельзя было принять в качестве лозунга. Симпатии политиков оставались на стороне скоростных ядерных сил большого радиуса действия. Поэтому самолеты 60-х годов и комплектация авиагрупп все еще были отражением политики ядерного сдерживания 50-х годов. Они не отвечали стратегии ограниченных войн Кеннеди-МакНамары. Исключением здесь были «Скайрейдеры» и «Скайхоки». Ряд модификаций A4D/А-4 «Скайхока» сделали его хорошим многоцелевым штурмовиком, несмотря на то, что он был спроектирован для доставки к цели 1 ядерной бомбы в условиях хорошей видимости. Нет сомнений, что «Скайрейдер» был выдающимся многоцелевым штурмовиком послевоенной эпохи. Но если качества этих самолетов удовлетворяли требованиям ограниченных войн, то их количество к середине 60-х годов резко упало. В ходе Корейской войны каждый авианосец имел эскадрилью «Скайрейдеров» (14 самолетов) и 2 эскадрильи поршневых «Корсаров» (28 самолетов). К 1964 году «Скайрейдеры» сохранились лишь в 13 авианосных эскадрильях, а к 1967 году это количество упало до 5 (из 50 эскадрилий штурмовиков, базирующихся на авианосцы). Как ни странно, американские ВВС признали потребность в дозвуковом штурмовике и приобрели у флота 60 списанных А-1Е (AD-5) «Скайрейдеров» для комплектования создаваемых эскадрилий штурмовиков сил коммандос.
Высокий процент истребителей на борту авианосцев тоже не отражал их роли в ограниченных войнах. Соотношение истребителей к штурмовикам как 5 : 8 выглядело слишком оборонительным, особенно когда этими истребителями были «Крусейдеры» (М = 1,7) и «Фантомы» (М = 2,4), вооруженные ракетами «Спарроу» и «Сайдуинтер», а их действиями управляли сверхсовершенные корабельные и бортовые системы управления. «Крусейдеры» и «Фантомы» могли действовать в роли штурмовиков, но это обходилось слишком дорого. Зато «Скайхоки» — и даже винтовые «Скайрейдеры»! — могли добиться определенных успехов в роли истребителей.
Первый реактивный самолет, специально спроектированный для нужд ограниченных войн, был результатом работы секции изучения атак морских самолетов, проведенной в 1963 году. Флот желал получить самолет для замены А-4 на борту ударных авианосцев. Чтобы как можно скорее получить такой самолет, флот предложил рассмотреть модернизацию 4 уже существующих машин: Дуглас A4D/А-4 «Скайхок», Норт Америкен FJ/F-1 «Фьюри», Грумман A2F/А-6 «Интрудер», Линг-Темко-Воут (ранее Чанс Воут) F8U/F-8 «Крусейдер». Последняя компания и выиграла конкурс. 19 мая 1964 года был подписан контракт на создание нового легкого штурмовика А-7А. Это был укороченный дозвуковой вариант «Крусейдера». А-7А имел больший радиус действия, больший выбор вариантов вооружения и большую боевую нагрузку, чем А-4Е «Скайхок».
А-7А имел полетное время на 60 % больше, чем А-4Е. На самолете имелись 6 подкрыльевых пилонов и 2 фюзеляжных замка для ракет «воздух - воздух», вместо 5 пилонов А-4Е. А-7А имел боевую нагрузку 15000 фунтов против 11800 фунтов у А-4Е. На 4 внешних пилона можно было подвесить по 3500 фунтов, на 2 внутренних — по 2500 фунтов. Фюзеляжные замки держали по 500 фунтов. Как и другие штурмовики, А-7А мог нести бак с топливом для заправки других самолетов и имел систему дозаправки в воздухе.
А-7 получил популярное имя «Корсар II». Он совершил первый полет 27 сентября 1965 года, через 2 года после того, как был выдан заказ! В эскадрильи ВМФ он впервые поступил в 1967 году. Корпус морской пехоты и ВВС тоже заказали этот самолет в больших количествах для замены А-4 «Скайхока» и F-105 «Тандерчифа» (истребитель-бомбардировщик, М = 2).
Странные корабли
Хотя в этот период авианосцы в американском и английском флотах являлись основной силой флота, некоторые авианосцы выполняли важные задачи в качестве вспомогательных кораблей.
Английский легкий авианосец «Трайэмф» (13350 тонн) был переоборудован в большое ремонтное судно (январь 1958 — январь 1965 года). Хотя он находился на верфи 7 лет, в действительности работы шли всего 2,5 года. Больше времени отняли перерывы в работе.
Полетная палуба «Трайэмфа» была застроена складами дерева, ацетиленовых баллонов, бетономешалками и мастерскими. На баке была оборудована мастерская по ремонту вертолетов с посадочной площадкой. Из 19 шлюпок корабля 17 теперь находились на бывшей полетной палубе. Ангарная палуба «Трайэмфа» была переоборудована в ремонтную зону. Теперь бывший авианосец мог обеспечить корабли, стоящие у борта, паром, водой, электричеством, поэтому они могли остановить свои машины на время ремонта.
Кроме своей обычной команды из 500 офицеров и матросов, «Трайэмф» мог принять на борт 4 подразделения технической службы ВМФ (285 человек), а в случае необходимости без лишних хлопот разместить на борту до 400 человек команд ремонтируемых кораблей.
Чтобы облегчить управление кораблем, сразу позади вертолетной площадки на полетной палубе была установлена рулевая рубка. Вооружение корабля теперь состояло из 4 одноствольных 40-мм автоматов.
«Трайэмф» прибыл в Сингапур в конце февраля 1965 года в качестве судна обслуживания эскортных кораблей. Но для этого не требовалось такое мощное ремонтное оборудование, и его большая часть была законсервирована.
Первым американским авианосцем, переоборудованным в судно специального назначения, стал легкий авианосец «Райт» (14500 тонн). «Райт» и однотипный с ним «Сайпан» были достроены сразу после окончания Второй Мировой войны. Сначала они входили в состав действующего флота, потом превратились в учебные корабли, а в конце 50-х годов их отправили на консервацию. Чуть позднее они были переведены в транспорты самолетов (CVL-48/АVТ-6 и CVL-49/AVT-7).
«Райт» попал на верфь в мае 1962 года и вновь вошел в строй 11 мая 1963 года уже в качестве корабля управления СС-2. Он и переоборудованный тяжелый крейсер «Нортгемптон» служили аварийными центрами управления национальной обороны. Оба были переданы в состав Береговой Охраны США и могли служить командными пунктами самых высокопоставленных деятелей, включая президента США.
В новой роли «Райт» можно было легко распознать по 5 фибергласовым мачтам высотой от 33 до 83 футов, установленным на бывшей полетной палубе. На мачтах были установлены антенны, самая высокая из которых вздымалась на 114 футов над уровнем полетной палубы. В кормовой части полетной палубы имелось место для посадки вертолетов с высшими офицерами и их штабами.
Нижние палубы были отведены под посты управления, помещения радиоаппаратуры и каюты для прибывших офицеров и их штабов. Команда «Райта» теперь состояла из 700 офицеров и матросов плюс 1000 человек, которые обслуживали системы управления и контроля.
В феврале 1963 года началось переоборудование «Сайпана» в такой корабль управления (СС-3), но через год, когда работы были выполнены на 65 %, перестройка была отменена. Министерство обороны решило, что 2 плавучих постов управления национальной обороной вполне достаточно. «Сайпан» в конечном итоге превратился в судно связи.
Первым авианосцем, переоборудованным в судно связи, был эскортный авианосец «Гилберт Айлендз» (10900 тонн, CVE-107/AKV-39). «Гилберт Айлендз» стал на верфь в августе 1962 года и вошел в строй 7 марта 1965 года как первый американский стратегический радиоретрансляционный корабль (AGMR-1) «Аннаполис».
В новом качестве корабль был достроен как мореходная станция связи, способная действовать длительное время на ходу или с временной базы. Его оборудование могло увеличить возможности существующих систем связи, заменить центры, потерянные в результате аварий или вражеских действий, либо обеспечить связь с отдаленными районами. Все эти обязанности были, по сути, ретрансляцией, чтобы обеспечить связь с командиром на другом корабле или на берегу. «Аннаполис» не имел средств управления, как «Райт» или «Нортгемптон».
