Моника пожала плечами.
— Ты моя подруга, единственная подруга. Прости меня за все дурное, что я совершила.
Джоани улыбнулась.
— О Мон, ты со мной, и это все.
— А как насчет Лейзи Кэролайн! Представляешь, она перестала носить короткие юбки! Это подарок нам всем. У нее ужасные ноги! Прямо как бревна…
Джоани рассмеялась, по-настоящему рассмеялась впервые за долгое время. Моника — чудо, она заставляет забыть все невзгоды: как ляпнет что-нибудь невпопад — сразу становится веселей.
Она прошла в гостиную, и Моника налила по стаканчику.
— Как поживает Бетани? — осведомилась Джоани.
Моника погрустнела.
— Давай не будем ссориться!
Джоани поняла подругу. Они всегда ссорились из-за детей.
— С ней все в порядке, дорогая. По-прежнему заноза в одном месте.
— Значит, изменений нет?
И между ними все стало как прежде. Обе не знали, надолго ли затянется перемирие, и потому наслаждались моментом как могли. Не пройдет и недели — они снова начнут ссориться, но пока можно и поговорить.
— А где она, кстати?
Дети Джоани всегда говорили, куда идут. А Моника даже не спрашивала Бетани.
— А пес ее знает, Джоани… С тех пор как пропала Кира, она сама не своя.
На сей раз Моника казалась озабоченной. Несведущему человеку могло показаться, что ее волнуют чувства дочери.
— Они были подругами, Мон. Мне нравилось видеть их вместе. Кира любила Бетани, а Бетани любила Киру.
Впервые Джоани говорила о дочери без слез. Хотя по-прежнему думала о том, что испытала девочка перед смертью.
Моника почувствовала напряженность и громко произнесла:
— Кто бы мог подумать, что Ди Бакстер так хорошо проявит себя. Обычно он преотвратный тип!
Джоани грустно улыбнулась:
— У него не было выбора. Думаю, Пол провел с ним соответствующую беседу.
Моника нежно заключила подругу в свои объятия.
— Со временем все утрясется, Джоани. Я очень беспокоилась о тебе, дорогая.
Джоани почувствовала характерный запах пота, всегда исходивший от Моники. Но сегодня и он ей нравился. Ей не хватало подруги. Та могла быть совершенно несносной эгоисткой, но все же чаще проявляла добродушие.
Кроме того, Моника умела слушать других, а это было именно то, в чем нуждалась сейчас Джоани: излить душу близкому человеку.
— Сколько ты получила за интервью, Мон?
Моника перестала улыбаться, ее лицо обрело угрюмые черты.
— Немного, но достаточно, чтобы подсластить себе жизнь.
— Я так и думала! — рассмеялась Джоани.
Моника вздохнула с облегчением. Тема прозвучала, и это хорошо: кажется, она прощена. Джоани все поняла как надо.
— У меня осталось несколько фунтов. Хочешь, я поделюсь с тобой.
Несколько фунтов добавил Ди Бакстер, но об этом Моника предпочла умолчать.
Она снова наполнила себе стакан.
— Странно, эта бутылка вчера вечером не была такой пустой! А, да ладно, кажется, я еще ночью хлопнула стаканчик. Знаешь, Джоани, у меня такое чувство, будто мы с тобой и не ссорились. Я рада, что ты понимаешь меня!
Джоани печально кивнула.
— Да, понимаю, подружка.
— Я бы поехала с тобой в Шеффилд, если бы знала.
— Спасибо, Мон.
— Мне кажется, все обошлось?
Джоани молча улыбнулась, не желая говорить, что она действительно чувствовала: Моника все равно не поймет. Да она и сама не понимала себя.
Она была избавлена от расспросов с приходом Бетани. Джоани вспомнила, что, разбирая куклы Киры, решила отдать часть Бетани. У нее мало игрушек, а Кира была бы не против, если куклы достанутся подружке. Она была уверена в этом. Но другое дело — захочет ли Бетани их взять.
— Это как раз та девочка, которую я хотела увидеть! — сказала она.
Ребенок побледнел.
— Зачем вы хотели видеть меня? Я ничего не знаю, клянусь!
Бетани была напугана. Джоани и Моника переглянулись. Затем Моника пожала плечами, как бы сказав: «Понять не могу, что происходит».
— С кем ты так разговариваешь, негодяйка! — вспылила она.
Ну вот, опять… Только-только наладились отношения с Джоани, а эта мерзавка все испортила!
— Не кричи на нее. Иди сюда, Бетани, дорогая.
Джоани протянула к девочке руки, желая обнять ее. Бетани это всегда любила, так как на ее долю не перепадало объятий от матери. Но сейчас она не двигалась с места, будто приросла к полу.
— Я ничего не знаю, честно!
Теперь она уже плакала.
— Ты чего пришла? Ты нам здесь не нужна!
Моника бросилась к дочери, но Джоани успела перехватить ее руку. В глазах Бетани застыл страх. Но Джоани знала, что это был страх не перед матерью.
— В чем дело, Бетани? Скажи мне, дорогая.
— Я не хочу говорить об этом. Они подумают, что это из-за меня!
— Что ты болтаешь, Бетани? — закричала Моника и, сбавив немного тон, обратилась к подруге: — Представляешь, как мне тяжело? Эта девчонка — такая дрянь, она сводит меня с ума!
— Заткнись, Моника!
Голос Джоани был резким. Девочка выглядела ужасно, и Джоани беспокоилась за нее. Она подошла к ней и опустилась на колени. Что-то здесь не так. Она не знала, что именно, но узнает.
— Ты кого-то боишься, Бет? Успокойся, расскажи мне. Я разберусь, а если я не разберусь, Джон-Джон разберется. Так что не бойся, милая, расскажи нам, в чем дело.
Она улыбнулась девочке, пытаясь успокоить ее, а также узнать, что она хочет сказать.
— У тебя не будет никаких неприятностей, обещаю, тебе!
Бетани выглядела потрясенной. На ее бледном щекастом личике легко читалась тревога, а глаза быстро наполнялись слезами. Моника считала лишним приучать дочь к аккуратности.
— Ну, детка, так что же волнует тебя?
— Нет, Джоани. Не мучай меня, пожалуйста. Они найдут меня, я не сомневаюсь в этом. Вы не знаете, какие они!
Теперь она рыдала, сжимая свои кулачки. Джоани заметила, что ее ногти обкусаны до самой кожи. Девочка сильно похудела, хотя по-прежнему казалась пышкой. Джоани поняла, что она — комок нервов, но Моника не замечала, что творится с ее дочерью.
Джоани погладила Бетани по плечу.
— Расскажи мне, ничего не будет, я обещаю.
От Бетани пахло вином. Этот запах был хорошо знаком Джоани. Перед ней была Моника номер два.
— Иди в спальню, Бет, я скоро приду.
Девочка убежала, радуясь возможности покинуть их.
— Она пьет, Мон…
Моника недовольно поморщилась.
— Это меня не удивляет, дорогая. Вспомни случай с Кирой и бакарди.
Джоани растроенно покачала головой.
— Нет, Мон, от нее пахнет как от пьющего человека. Она употребляет алкоголь систематически.
Сказать по правде, Монику абсолютно не волновало, что делает и чего не делает ее дочь. Бетани — нежеланный ребенок, жертва бракованного китайского презерватива, не более. Она будет жить в этом доме до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия, затем Моника с облегчением помашет ей ручкой вслед. Она считала, что так поступают со своими детьми большинство людей. Не дают умереть с голоду, и только.
Но она знала, что Джоани имеет на сей счет совсем другую точку зрения, а потому делала вид, что проявляет заботу. Она нехотя стерла улыбку с лица, надеясь, что этого будет достаточно.
— Мон, дорогая, твоя девочка пьет, — упорствовала Джоани.
— Это объяснимо: яблоко от яблони, как известно…
Монике все это уже наскучило. Бетани никогда не интересовала ее. Даже когда дочь пребывала в младенческом возрасте, она заботилась о ней чисто символически. Хотя по сравнению с Лорной, это был образец материнской любви.
Джоани закрыла глаза от отчаяния. У этой женщины есть все, но она упорно не хочет понимать этого. У нее есть дочь, которая ее любит, но ей все равно. Моника не знает, как это ужасно, когда пропадает ребенок, но и от этого она отмахнулась бы, как отмахнулась от всего в жизни.
Хотя, если поразмыслить, Моника и не могла быть другой. Она относилась к дочери так же, как когда-то относились к ней самой.
Мать Моники еще жива и, по слухам, вполне преуспевает, даже открыла магазинчик на окраине Лондона, но она ни разу не навестила свою дочь. По сути, она ее бросила много лет назад, когда Моника была еще школьницей. Вот вам и объяснение того, что Моника не способна на глубокие чувства. Это не в ее характере.
— Пойду посмотрю, как там Бетани, — сказала Джоани.
Но Моника не слушала ее — она подливала себе вина. Она уже забыла о Бетани.
— Скажи ей, что она наказана, чертова девица!
— Как ты думаешь, Мон, о чем она говорила? Кто ее так запугал?
Моника подняла глаза к потолку.
— Ты же знаешь — она у меня большая выдумщица. Не обращай внимания! Просто развязала свой болтливый язык, вообразив какую-то хрень! — Она сделала большой глоток вина. — Представляешь, целыми днями ошивается около этой Лорны… Переехала бы она от нас, что ли…
