с сомнением и прикладываю руку к его лбу.
— Ты сегодня с утра никаких грибов с крапинками не ел, Баринов?
— Просто запомни мои слова, — пропускает мою колючку мимо ушей и убирает мою руку со своего лба. — Тогда и мой друг будет жив, и я тебе сумасшедшим казаться перестану.
— Знаешь, что, командир хренов! — взрываюсь. — Я сама решу, с кем мне разговаривать и кому улыбаться, понял! Нашёл себе тут крепостную крестьянку — то замуж за него выйди, то другим не улыбайся… Считай, что я подняла бунт!
Вылетаю из бойлерной и собираюсь уйти, но крепкая рука хватает меня за запястье.
— Прогулка-то в силе? — слышу немного смущённый тон с долей извинений.
Нет, он точно сегодня на какой-то диагноз напрашивается!
Едва в голове проскальзывает мысль о диагнозе, как мозг автоматически проводит параллель, и я отшатываюсь от Стаса: не может быть…
Это что, ревность?
— Посмотрим на твоё поведение, — задираю напоследок нос и скрываюсь из вида.
Мне есть, о чём подумать на досуге.
К тому моменту, как я доковыляла до своей комнаты, моё сердце уже грохотало не только в ушах, но и в горле до кучи. Если раньше его неадекватное поведение можно было списать на присутствие Инги, то какую причину придумывать теперь? Я просто отказываюсь верить в то, что могу быть ему интересна просто сама по себе!
Но здравый смысл подсказывал, что это единственный ответ…
Завалившись на кровать, придавила голову подушкой и постаралась ни о чём не думать хотя бы десять минут. До момента нашей прогулки оставалось около четырёх часов — может, куда-нибудь сбежать на это время? В этом доме думать о чём-либо было невозможно: даже мебель как будто пыталась вклиниться во внутренний монолог!
Натянув футболку и джинсовый комбинезон, накинула сверху тёплый свитер — на всякий случай — и скатилась по ступенькам на первый этаж. По дороге собиралась набрать близняшек, но ещё было достаточно рано, они наверняка отсыпаются перед учёбой. Решив хотя бы в одиночестве побродить где-нибудь в парке, где свежий воздух проветрит мои мозги и как-то поможет разобраться в ситуации. Мне надоело постоянно думать о том, что делать дальше, надоело постоянно всё держать под контролем и бояться, что об этом скажут другие. Хочется хоть раз в жизни отпустить ситуацию и пусть всё идёт, как идёт — сказки хочется! Заслужила я приключения, в конце-то концов, или нет?
С этими мыслями я и добралась до самого большого парка в центре города; солнце припекало так, что даже в футболке становилось жарко, поэтому свитер я сняла и повязала на пояс — не таскать же его в руках, в самом деле… В парке вкусно пахло жареным попкорном, а карусели даже на расстоянии заставляли голову кружиться, и здесь только ещё больше хотелось расслабиться и натворить каких-нибудь глупостей. Это весна на меня так отрицательно действует, не иначе. Какое-то особенное время года, только весной на всякие необдуманные сумасбродства тянет.
Купив себе небольшой пакетик попкорна, останавливаюсь напротив «Свободного падения»; всю жизнь боялась этого аттракциона даже больше американских горок, но раз уж меня на приключения тянуло, может, настало время пробовать что-то новое? Уговорив себя таким образом, я… свернула в сторону колеса обозрения: видимо, судьба у меня такая — трусихой остаться. После я ещё прокатилась на качелях, но только после стрельбы в тире мне, наконец, полегчало — давно надо было выпустить пар. Время близилось к двенадцати, и чем ближе была к этому времени минутная стрелка, тем громче грохотало сердце; после утренней выходки Стаса я не хотела оставаться с ним один на один, но и пропускать эту прогулку не хотелось.
Как же поступить?
Решив, что нужно прежде поговорить с ним, делаю несколько шагов по направлению к выходу, но застываю на месте, потому что за спиной слышу своё имя, которым меня окликает знакомый голос.
Этому идиоту ещё что здесь надо?
Максим был один и явно счастлив, что наткнулся на меня случайно — если, конечно, он не докатился до сталкерства…
— Не думал, что у меня ещё будет шанс увидеть тебя, — улыбается.
— Максим. — Его имя на моих губах звучит как ругательство. — Чего тебе?
— Я… Хочу поговорить ещё раз, но теперь нормально.
— Знаешь, а вот я не хочу разговаривать, — не особенно дружелюбно отзываюсь. — Мы с тобой расстались не очень красиво, да и опыт показал, что нормально разговаривать мы друг с другом не умеем.
— В тот день я просто сглупил, — пытается оправдаться. — Ты была права: я повёл себя по-свински, когда начал встречаться с твоей сестрой у тебя за спиной. Я убеждал себя, что это твоя вина, что, будь ты немного раскованнее, этого бы не случилось, но на самом деле это я идиот. Мне правда так жаль, я поздно понял, что мне была нужна именно ты, и даже сама Мата Хари не смогла бы заставить меня забыть тебя. Ни одна другая девушка не сможет заменить тебя, потому что она — не ты. Вот, что было самым главным в наших отношениях.
Ладно, я готова признать, что ничего подобного от него прежде не слышала. Подкупало ещё и то, что он уже второй раз пытается меня вернуть — зачем бы ему это делать, если бы я была ему не нужна, так? Но забыть измену не так легко.
— И как ты себе представляешь возобновление наших отношений? — скептично интересуюсь. — Думаешь, я просто закрою глаза и воображу, что между тобой и Мариной ничего не было? По-твоему, я должна чувствовать сейчас облегчение? Кинуться тебе на шею?
— Нет-нет, — быстро и как-то радостно отвечает — наверно, подумал, что я как минимум готова к обсуждению перемирия, если ответила. — Конечно, нет. Я всего лишь прошу дать мне ещё один шанс завоевать тебя и доказать, что ты по-прежнему дорога мне.
Предательница-память услужливо подсунула мне под нос воспоминания о том, как начинались наши с Максом отношения. Должна признать, что парень умеет красиво ухаживать и способен на широкие жесты: цветы без повода; неожиданные поездки на пикник; походы в кино на ночные сеансы, когда в зале кроме нас никого… Наша первая ночь была похожа на сказку: свечи, цветы, стол на двоих — Макс даже ароматические палочки где-то раздобыл. Такое я прежде, конечно, видела, но только в фильмах, и никогда не думала, что в моей жизни будет нечто подобное… Вот только сказка закончилась, едва Пожарский понял, что я втрескалась в него по уши и уже никуда не денусь. Цветы стали дариться
