Еще раз вернемся к Вашему тезису: «Я отвечаю за все возможные последствия, за все, и я обязан защитить его (спортсмена) от всяких бед».
Опасный по своей личностной разрушительности тезис. И, кстати, Вы это подтверждаете сами, приводя письма и звонки SOS «опекаемых» Вами спортсменов: «Не бросайте меня», «Опять остаюсь один», «Сделайте что-нибудь» (с. 257), как я понимаю, для доказательства собственной необходимости спортсменам.
Как мне кажется, это напрямую работает против Вашей идеологии. Эти письма показывают, что вместо того, чтобы самим выйти на новый уровень личностной зрелости, самим противостоять тем трудностям, которые у них возникают, самим быть готовым к их преодолению, спортсмены взывают к Вашей помощи (которую, как Вы пишете, не всегда можете им оказать).
Дело в том, что Ваша идеология загнала их в жизненный тупик, из которого они не могут выйти без Вашей помощи… И это их личная трагедия, и не вопрос, что в будущем они не смогут сами преодолевать свои трудности.
Согласно трудам педагогов, философов и психологов, главная задача общества, педагога – это формирование самостоятельной, ответственной за себя и свои поступки личности, начиная с самого раннего возраста. Именно при таком подходе происходит нормальное развитие личности. В противном случае происходит деформация жизненных ценностей, создающая значительные психологические проблемы. И что самое главное – это не ведет к достижению той цели, ради которой создана Ваша концепция.
Такой подход превращает спортсмена в беззащитного перед жизнью человека, потому что в этом случае он ни за что не отвечает, за него отвечает психолог. А когда спортсмен уйдет из спорта, кто будет за него отвечать и защищать его?
И еще: никак нельзя избавиться от ощущения, что Вы осознанно или неосознанно занимаетесь манипулированием психикой спортсмена, который оказался рядом или попросил у Вас помощи. В первом случае – это циничное отношение к тем, кто поверил психологу. И не важно, что за этим стоит: решение своих личных задач, желание стать для подопечных своего рода «гуру», подчинить их своей воле, самому ощутить себя сверхчеловеком, управляющим судьбой других. Но и при неосознанном подходе это выходит за рамки гуманистической психологии. Потому что психология убедительно показывает, что манипулирование людьми, даже с лучшими намерениями, никогда не решает тех задач, которые она провозглашает, наоборот, только затрудняет их решение.
Приведу Вашу же цитату:
«– Рудольф Максимович, для меня сейчас главное в жизни – 28 августа (финал по гребле. – В. М.).
– Задание понял, – спокойно отвечаю я, – 28 августа ты будешь в полном порядке… 28 августа беру на себя. Ты же знаешь, этих 28-х чисел было в моей жизни столько!.. И мои спортсмены всегда побеждали!
Вечером этого же дня я услышал, как Максим Опалев кричал кому-то по телефону: „Рудольф Максимович сказал, что берет все на себя!“ И облегченно смеялся!» (с. 47).
Что получилось 28-го, мы уже знаем, и только, видимо, когда спортсмен решение своей проблемы взял на себя, он выиграл Олимпиаду.
Теперь несколько слов о Вашем стиле, который Вы называете тотальным, видимо, исходя из Вашего понимания работы психолога – «ведь я отвечаю за все».
«Все видят, что я тотально опекаю спортсмена, и он всегда – и в свободное время, и в часы тренировок, и за завтраком, обедом и ужином – под моим визуальным контролем. Я бужу его утром, я первый, кого он видит в тот день. Я укладываю его спать, я последний, а зачастую единственный, кто говорит ему спокойной ночи» (с. 219).
В данном случае Вы просто манипулируете психикой спортсмена, подчиняя его своей воле. Конечно, так проще управлять его психикой, превращая в психоробота человека, который только в Вас ищет спасение в трудные минуты своей жизни, о чем свидетельствуют те же письма SOS.
Теперь о Храме, куда, прежде всего, Вы предлагаете идти молодому психологу: «Так что, уважаемые молодые психологи, выкиньте из своих портфелей эти никому не нужные тесты. А идите в Храм и там готовьте свою душу к нашей очень нелегкой работе. Ибо ждет Вас душа человека» (с. 223).
Красиво… Но мне кажется, идти в Храм или не идти, должен решать сам человек. Это слишком интимная сторона жизни человека, чтобы решать за него. А вот в Храм науки, где молодой психолог встретится с Франклом, Фроммом, Спинозой, Сухомлинским и другими выдающимися гуманистами, а также с такими спортивными психологами, как Л. Гиссен, Г. Горбунов, А. Родионов и др., он должен пойти обязательно. К спортсменам надо идти не только с чем-то «божественным», но и со знаниями.
И в продолжение вышесказанного – о «выжженном поле психологической науки» в спортивной психологии, которое только Вы имеете право засевать («Считаю, что теория психологической науки должна быть написана кровью таких людей, как я» (с. 240–242).
Мне сложно судить, писали ли кровью другие психологи, создавая науку спортивной психологии. Но засеяли поле они неплохо, разработав и теорию, и практику, и методы и средства, которыми психологи пользуются в своей работе, не взывая к Всевышнему.
Да, я могу согласиться, что после бурного развития спортивной психологии в 70-80-е годы в 90-е произошел резкий спад (но не по вине психологов) Но, несомненно, то, что постепенно начинают прорастать еще слабые, но уже новые ростки спортивной психологии, где во главе стоит спортсмен-субъект, где место психотерапевта и духовника начинает занимать психолог-педагог. Появляются молодые психологи, которые и будут писать дальнейшую теорию психологии, но не «обливаясь кровью», а опираясь на знания.
С уважением,
спортивный психолог В. Малкин
Спортивная психология: взгляд в будущее
или почему многие талантливые молодые спортсмены так и не становятся спортсменами высокого уровня?
Однажды в разговоре один тренер посетовал, что молодые спортсмены в их команде остановились в спортивном росте, никуда не стремятся, довольствуются малым как в спортивном, так и в обыденном плане. Получили новые кроссовки и рады. А ведь им уже за двадцать.
На вопрос, у кого они тренировались в детском и юношеском возрасте, тренер ответил: «У меня».
Комментарии были бы излишни, если бы это был исключительный случай. К сожалению, таких инфантильных взрослых спортсменов, даже добившихся высоких результатов, довольно много. Вот что пишет Е. Вайцеховская (кстати, олимпийский чемпион по прыжкам в воду): «Мы привыкли награждать чемпионов титулом „выдающийся“. Но талант, даже стоящий на верхней ступени пьедестала, увы, далеко не всегда личность.
Бывает, это становится понятным лишь тогда, когда карьера завершается. Виню в этом, прежде всего, тренеров. Знаю, как трудно в тринадцать лет предвидеть, что произойдет лет через пять. Чрезмерная тренерская опека, подчинение всех интересов и устремлений одному – спорту, порой приводят к тому, что ребята так и не становятся личностями.
Смотрю на иных атлетов с богатырскими бицепсами и с тревогой замечаю: вялые они, безынициативные, инфантильные»[80].
И хотя здесь говорится о чемпионах, но еще в большей мере это касается спортсменов, которые так и не добились высоких достижений, хотя имели для этого все основания.
И одной из главных причин появления подобных спортсменов является то, что во многих случаях «ведущим в деятельности тренера является мотив достижения цели (74%)… А мотив личностного развития спортсмена – в основном за границей профессиональной деятельности тренер»
[81]. И как результат этого «…безумная и в итоге безнравственная муштра»[82]. Все это возможно потому, что «…воздействие тренера на подрастающего человека… гораздо более сильное, более проникновенное, чем, скажем, воздействие педагогов в других сферах…»[83]
Таким образом, мы видим, что роль тренера, его личностные установки являются определяющими в вопросе, достигнет ли спортсмен тех результатов, на которые он способен, или превратится в вялого, безынициативного, инфантильного молодого человека, что, кстати, чревато возникновением сложных для решения психологических проблем в будущем. Практика спорта свидетельствует, что достаточно большое количество юных спортсменов так и не выходит на наивысший для их таланта спортивный уровень. И одной из главных причин такого положения является, как это ни парадоксально, установка большинства тренеров в своей работе на достижение максимального спортивного результата.
Парадоксальность заключается в том, что занятия спортом подразумевают достижение именно максимального спортивного результата, и в то же время установка тренера на результат часто не способствует его достижению.
Казалось бы, эта установка имеет право на жизнь. Пришел в спорт – будь любезен отдать достижению спортивного результата все, что можешь.
