Среди солдат Грифичей хватало людей с весьма неплохим, по местным меркам, образованием, так что понять «политику партии» и растолковать ее товарищам они считали своим долгом. Да и пропаганда делала свое дело, так что хотя бы примерное направление политики Померании более-менее понимал каждый гражданин.
Через несколько дней после Фридландской битвы пришли известия от Савватея Ворона и Святослава. В битве у Оденсе датский флот разгромили. Откровенно говоря — ожидаемо… Датчане, по сути, надеялись больше на внезапность да на низкую боеспособность померанского и шведского флотов, старательно раздуваемую контрразведкой. В количественном же отношении объединенные флоты Унии превосходили датский более чем на треть, а в качественном — минимум вдвое. Плюс — более грамотные тактические построения.
Здесь сильно отличился Святослав, командовавший в битве брандерами[129]. Принц не просто успешно командовал, но и сам стоял за штурвалом одного из них, после чего прыгал с горящего суденышка в мартовские воды Балтики. Узнав об этом, Владимир долго вдыхал и выдыхал воздух сквозь стиснутые зубы и поставил в памяти «галочку»— выпороть сына (и нужно сказать — выпорол).
После битвы и пленения доброй половины датского флота, адмирал Ворон собрался было жечь ракетами Копенгаген, но… Сдались — и снова Святослав, который с тремя батальонами морской пехоты принял капитуляцию.
Уничтожив и захватив вражеских солдат, войска растеклись по вражеским городам, захватывая их. Какого-либо внятного сопротивления не было — после «Фридландской Бойни», многократно преувеличенной слухами, как-то не тянуло… Тем более — эти дьявольские ракеты…
Берлин, Вена, Прага, Будапешт, Франкфут, Копенгаген и многие, многие другие города приняли оккупационные гарнизоны. Дошло до того, что Владимиру пришлось исполчать вовсе уж престарелых ветеранов, так-как элементарно не хватало солдат на охват ТАКОЙ территории.
Европа замерла — настолько убедительных и жестоких побед не было давно. Франция, Англия, Испания и другие Державы принялись протестовать, обличать, клеймить… Но выступать с войском… Нет уж — первое применение ракет вышло столь удачным, что Большие Игроки просто испугались. Да и что бы они могли противопоставить Померании? Большая часть войск была задействована в Индии и Америках. Меньшая… Против померанской армии ее было маловато, а собирать Коалицию — долго, да и сейчас не многие захотят воевать с венедами.
Началось дипломатическое давление, невнятные угрозы и… переговоры. Большие игроки захотели «урезать осетра».
Тем временем шел вывоз мало-мальски ценного имущества. Был составлен Генеральный План — банки, казначейства, монетные дворы, арсеналы, дворцы. Вывезти предполагалось не то что фигурный паркет из дворцов, но и облицовочный мрамор, гранитные плиты.
Но прежде — встреча с Павлом. Император в этот раз САМ приехал в Штральзунд, несмотря на недавно родившегося второго сына — Николая, у которого крестным стал Потемкин. Тянуть «кота за хвост» не стали — очень быстро разговор перешел к делу.
— Давай-ка в парк, — предложил бывший ученик, — я после корабля отойти никак не могу.
Спустились и начали неспешную прогулку по дорожкам.
— Эк ты шустро разгромил врагов, — с еле заметной долей неуверенности начал русский император, — ракетами своими…
— Не дам, — понял его без слов Померанский, — то есть сами ракеты дам, а состав греческого огня — нет.
— И что так? — Нотка недовольства прорезалась в голосе собеседника.
— Слишком просто повторить и слишком легко украсть. В подробности, уж извини, вдаваться не буду, но У ТЕБЯ секретности просто не выйдет.
— Намекаешь…
— Нет, не шпионы, хотя и они… Понимаешь, ингредиенты специфические и на Руси их нет, да и не используются. Начнешь возить откуда — мигом раскусят. Да и не нужно тебе — это ПЕРВОЕ применение получилось столь удачным, но по правде — сильно повезло.
— Поясни.
— Войско огромное, да столпились очень плотно — и то попало меньше половины (враки!) ракет. Погибло от них около десяти тысяч от силы — остальные, если по чести, из-за паники погибли. А оружие, скажу тебе, дорогущим получилось…
— Но ведь удачно?
— Удачно, я его и дальше буду использовать, но — против городов, а не в полевых сражениях. А для этого тебе вон Ломоносов составчик не хуже подберет.
— Ладно, — кивает Павел, — с эти покончено. С захваченными землями что хочешь делать?
Померанский помолчал немного, затем начала негромко, четко выговаривая каждое слово…
— По Берлин — оставлю себе и… Отдай мне Силезию с Гданьском.
Император аж закашлялся…
— А не слипнется афедрон?! Ты понимаешь, что ТАКОЙ добычи тебе Европа не простит?
— Простит. Смотри: я забираю Силезию и Поруссию… Ну, так я решил назвать прусские земли, которые присоединю. Забираю Гданьск. Начинается свара — все Большие хотят откусить долю пирога. Так?
— Так, — машинально кивнул Павел.
— Ну смотри: Данию я разгромил и тебе отдаю Шлезвиг с Гольштейном уже полностью. То есть ТЕБЕ его не простят, а вот твоим сводным сестрам, особенно если это будут независимые государства — отдадут. Хороший куш?
— Да неплох, но проблему с сестренками можно решить и… по другому, — хищно улыбнулся император.
— Можно, вот только за то, чтобы Шлезвиг с Гольштейном не вошли в состав Российской Империи, будет воевать прежде всего Англия. Потянешь?
— Нет, — неохотно сказал ученик, — если б на суше…
— То-то и оно… Далее — я передаю тебе карту месторождений в России. Есть золото, есть серебро, медь, железо, даже алмазы. Проверено!
Павел рванул ставший вдруг тесным воротник…
— Откуда…
— Староверы. Раскопали старые карты, еще со времен Грозного, а некоторые — так едва ли не допотопных. Проверили… Ну и вот.
— А почему тебе?!
— Так ты сам знаешь, — развел руками Рюген, — как они меня называют.
— Знаю — «Князь Руянский» и «Вольга».
— Так ничего это тебе не говорит? — Прищурился Померанский.
— Ясно… Пророчества всякие и прочее…
— Ну тут не знаю, но факт остается фактом — поставили на меня.
— Много?
— Одного только железа больше двадцати крупных месторождений — и не где-то за Уралом.
Замолчали — предложение было пусть и специфическим, но сырьевой голод в России был страшным. Это потом откроют месторождения, а пока… Пока даже медь была дефицитом! Железо? Есть — на Урале и в Сибири, вот только людей там сильно не хватает, да и транспортные расходы… Информация же Грифича позволяла наконец сделать мощнейший рывок и догнать экономически, пусть и не полностью, страны Запада.
— Мало, — хрипло произнес Павел. Владимир бледно улыбнулся и выложил козырь:
— Мальту я тебе помог захватить… Именно я, не удивляйся, потом документы покажу, сам посмотришь. Но ты понимаешь, что этого мало, укрепиться в Средиземном море толком не выйдет? Я предлагаю брать Кипр, но уже не тебе единолично — поделим.
— Ладно, я согласен, — задумчиво согласился Самодержец Русский, — а остальные?
— А что остальные? Франция сейчас выигрывает колониальную войну… Значит — нужно сыграть на стороне Англии — пусть дальше рубят друг-друга. Если я предложу Георгу пленных пруссаков да австрийцев, то как ты думаешь — обрадуется?
Павел засмеялся:
— Да он солдат просит у всех подряд — даже ко мне лез, хотя отношения у нас…
— Ну вот… Так что англичанам — немцев пленных, да можно кое-какие прусские земли к Ганноверу присоединить — ну это в крайнем случае, так-то не хочется.
— Ясненько… А Францию — послать?
— Точно. Я, да ты, да Георг — легко. Сейчас они в принципе не смогут выставить серьезных войск, а если еще Георг солдат прусских не растранжирит по глупому, то они там дооолго еще воевать будут.
Утвердили предварительно и этот пункт — мелочи распишут уже дипломаты и разведчики, с учетом международной обстановки и прочего.
— По Австрии как?
— Разваливать буду, — спокойно ответил Рюген, — она и раньше-то с трудом держалась, а после таких поражений… Я же как с этими… лоскутками, разговариваю? Дескать, если вы являетесь составной частью австрийской империи, то поговорим о контрибуции… Проще говоря — все буду подчистую выгребать.
— А не боишься? — Перебил его император, — Англии может не понравится такое промышленное усиление Померании, они конкурентов не любят.
— А и не будет. Я ж эти станки и прочее оборудование буду выгребать прежде всего чтобы ослабить Австрию, рабочих в таких количествах у меня просто нет.
— Гм… А со мной поделишься?
— Конечно. А тебе одних только трофейных ружей могу продать не менее четверти миллиона.
