– Угу, – пробурчал Сурхат.
– Слушай, а Дерлин город-то большой?
– Большой, – коротко ответил Сурхат.
– А как там девушек много?
– Много, – процедил сквозь зубы паренёк.
– А там стройные девушки есть или у вас тут все такие как Фелия?
– Какие такие? – зло спросил Сурхат.
– Ну, пышные такие, – удивлённо ответил я, посматривая на разозлившегося паренька.
– В городе всякие есть, – отрезал Сурхат. – Только попользоваться ими не выйдет. У нас людей, что девушек портят, оскопляют.
– Н-да уж, – опечалился я. – Суровые у вас нравы. Я-то думал в Сулиме с этим попроще. Всё-таки у вас и гаремы есть и нескольких жён многие имеют.
– Гарем только у султана есть, жён иметь трёх дозволено, а портить девушек нельзя никому, – заявил Сурхат.
– Что и домов услады у вас нет? – озаботился я разбором подобного обычая, грозившего оставить меня без удовольствий.
– Есть, – скрипнул зубами паренёк. – И девушки гулящие есть.
– Тогда как же вы живёте? – не понял я. – Неужто при выходе из дома услады всех мужчин оскопляют?
– Нет, конечно, – возмутился Сурхат. – Оскопляют тех, кто девушку невинности обманом лишил или силой взял.
– Так бы сразу и говорил, – перевёл я дух. – А то я уже испугался, что в городе развлечься не удастся. А такой обычай очень правильный. Так с подобными негодяями и следует поступать.
– Убивать, убивать этих негодяев надо, – пробормотал Сурхат.
– Жаль, у нас такого обычая нет, – сказал я. – В Империи давно о справедливом воздаянии забыли.
Взревев, Сурхат выхватил из-за пояса нож и бросился на меня. Я едва успел отскочить от набросившегося на меня паренька. Первым взмахом Сурхат сумел до меня дотянуться и разрезал мне рукав. Однако следующий удар паренька врезался в защиту. Ударившись о внезапно возникшую преграду, нож вылетел из руки Сурхата. В тот же миг я ударил паренька в нос. Отлетев на ярд от меня, паренёк не обращая внимания на льющуюся кровь, ринулся на четвереньках за ножом. Схватив его, Сурхат поднялся и вновь бросился на меня. Не опасаясь за свою жизнь, я спокойно пропустил удар ножом и врезал пареньку поддых. Выронив нож, Сурхат упал на землю и замер, судорожно хватая ртом воздух. Шагнув к Сурхату, я первым делом отшвырнул ногой нож в кусты. Затем я вздёрнул паренька на ноги, благо это было не трудно, Сурхат был меньше меня на четверть, а весил похоже вполовину меньше. Держа паренька за ворот куртки, я пару раз поднял и опустил его, чтоб он смог глотнуть воздуха. Едва Сурхат смог дышать самостоятельно я отпустил его, и он повалился на землю. Разглядывая паренька, решившего стать разбойником, я спросил: – Ну, что тебя здесь прикончить, подлое создание?
– Чтоб ты сдох… – прохрипел паренёк.
– Не дождёшься.
– Ничего. Ничего… – попытался улыбнуться Сурхат. – Не зря я погибну… Не потерпят боги, чтоб жил такой негодяй как ты. Арис не забудет о тебе…
– Ты, похоже, спятил, – покачал я головой. – Это тебе возмездия богов опасаться нужно. Это ты, коварное ничтожество, напасть на доверившегося тебе человека решил.
– Нет… нет… я справедливость… восстанавливал… – прошептал Сурхат. – Не должны гады, подобные тебе, жить…
– Да, ты и впрямь спятил, – изумился я. – Тебе что, несправедливым показалось, что я богат, а ты нет? Или меч мой понравился и ты решил, что несправедливо, что у тебя такого нет?
– Ты Фелию испоганил! – выплюнул слова Сурхат и закашлялся.
Я отступил назад и почесал затылок. Так и не припомнив ничего поганого, кроме приставаний ко мне Фелии, озадаченно спросил: – Что за бред ты несёшь?
– Гад, – с ненавистью бросил Сурхат. – Какой же ты гад.
– Сам гад. Ползучий, – отреагировал я.
Приподняв голову, Сурхат посмотрел на то место, где должен был валяться нож и, не увидев его, уткнулся головой в землю и заплакал. Я отошёл к ближайшему дереву и, прислонившись к нему, задумался. Однако так и не решил, как относиться к Сурхату, как к подлому человеку из-за пары монет готовому зарезать человека или как к безумцу, спятившему из-за ревности. Заметив, что паренёк немного успокоился и перестал рыдать, решил расспросить его, чтоб понять действительно ли ревность его ослепила или это отговорка, чтоб смерти избежать. Подойдя к Сурхату, я спросил: – Послушай, ты хоть объясни мне, чем я Фелию испоганил. Неужто тем, что отверг её?
– Тварь, – с ненавистью бросил Сурхат. – Только такая тварь как ты могла, воспользовался наивностью девушки, поиграться с ней пару дней и бросить.
– С чего ты взял, что я игрался с Фелией? – недоумённо спросил я. – Это для тебя она красавица, а для меня она страшнее демона.
– Ничего, не долго тебе глумиться над людьми осталось, – пообещал Сурхат. – Накажут тебя боги.
– Причём здесь глумление? – не понял я. – Ни над кем я не глумлюсь. Объясняю тебе, что мне Фелия не нравится. Я с ней не игрался и ни за какие коврижки играться не собираюсь. А твои предположения, что я затащил Фелию в постель – бред. Я на таких страхолюдин не зарюсь.
– Лжец! – выкрикнул паренёк. – Не удастся тебе отвертеться от кары. Не обманешь ты меня своими лживыми словами.
– Не будут меня боги карать за то, чего я не совершал. Зазря ты погибнешь.
– Нет, нет, не зря… – закашлялся Сурхат. – Чтоб такого гада извести жизни не жалко.
– Ты осёл самой тупой Сулимской породы, – сделал я вывод. – Не будет Арис мстить мне. Я не совершал преступления, которое ты мне приписываешь, а значит и никакого возмездия не будет. Так что сдохнешь ты зазря.
Перевернувшись на спину, Сурхат посмотрел на меня. Выплюнув кровь, пробормотал: – Тебе не обмануть Арис…
– А я и не собираюсь её обманывать. Я вообще не представляю, с чего ты вообразил, что между мной и Фелией что-то было.
– Мне отец Фелии всё рассказал о твоём злодеянии… – прошептал Сурхат.
– Паким? – изумился я. – Он что, перепил? Или ты, осёл, чего-нибудь недопонял и непонятно чего навоображал?
– Он всё ясно говорил и пьян не был.
– Тогда он тебе солгал, – твёрдо сказал я.
– Поклянись, что ты не был близок с Фелией, – предложил Сурхат.
– Клянусь. Пусть Арис меня покарает, если я лгу.
– Но как же так… – прошептал паренёк. – Зачем Пакиму было лгать?
– Не знаю, – Ответил я и создал заклинание малого исцеления. Посмотрев на недоумённо ощупывающего нос Сурхата, предупредил его: – Не вздумай снова на меня бросаться.
– Не буду я бросаться, – Сплюнув кровь, ответил паренёк и сел.
– Вот и славно. Ну-ка расскажи, что тебе Паким говорил.
– Ночью он позвал меня, – начал рассказывать Сурхат. – Мы пошли к конюшне. Он сказал, что я славный парень и очень порядочный и к Фелии неравнодушен. Немного поговори о том, какая Фелия хорошая девушка. Потом он предложил выпить. Мы выпили, и он расплакался. Я стал спрашивать в чём дело, а Паким помолчал немного и сказал, что Фелию обманом невинности лишили и выбросили как ненужную вещь. Я разъярился и начал выпытывать, кто это сделал. Он поначалу не признавался, а потом, когда я пообещал помочь ему отомстить за поруганную честь дочери, рассказал, что это ты сделал. Я хотел ночью пойти тебя прирезать, но он меня отговорил. Сказал, что не справиться просто так с магом и предложил мне отправиться с утра с тобой в город. Мне нужно было провести тебя до города по этой тропке. Паким сказал, засада будет на этой тропе. Наемники какие-то, с оружием, которым магов убить можно нас поджидать будут.
– Это всё? – спросил я у Сурхата, когда он умолк.
– Почти всё. Ещё Паким сказал, что если я помогу наказать негодяя, то он выдаст за меня Фелию.
– Н-да, – вздохнул я. – Поймали тебя на крючок с этой девицей. Любовь – любовью, но голову-то терять зачем? Почему ты Фелию не расспросил? Ведь если она пострадала, то ей и решать, как поступить с обидчиком.
– Как можно о подобном расспрашивать девушку? – возмутился паренёк.
– Да уж действительно, как можно, – язвительно отозвался я. – Ножом под рёбра невинному человеку можно, обманом его на смерть вести можно, а девушку расспросить нельзя.
– Я Пакиму поверил, – склонил голову Сурхат. – Оттого и не задумывался ни о чём. Только мечтал увидеть, как ты сдохнешь.
– Значит, Пакиму нужно было, чтоб я по тропке пошёл и в засаду угодил… – задумался я. – Вот коварная тварь. Хорошо еще, что отравить меня не додумался.
– Никто тебя в Сулиме не отравит, – пробормотал Сурхат. – Султан Фурхад шестой чтоб от этой напасти избавиться повелел всех торговцев ядами и отравителей в яму со змеями бросать. С тех пор отравы в Сулиме можно не опасаться.
– И что же одним указом отравителей изничтожили?
– Да как начались казни, так и перестали люд травить.
– Не верю я в это, – сказал я. – Не может быть, чтоб со всеми отравителями подобным образом расправиться можно.
