под описание ее отца. Саймон?
Вероятно, глазеющий на нее мужчина — никто иной, как ее брат. В привычке оба встали, не отрывая от нее глаз: должно быть, ее внешний облик достиг уровня леди. Мадлен подошла и присела перед Саймоном в реверансе. Они ошеломленно разглядывали друг друга, пытаясь найти схожие черты. Он был точной копией ее матери.
Джек откашлялся:
— Пожалуй, я оставлю вас одних, — и вышел из комнаты.
Неловкую паузу прервал Саймон:
— Здравствуй, Мадлен. — Оба погрузились на мягкие обивки. — Я отправился сюда сразу же, как только получил твое письмо. Честно говоря, я очень удивился, узнав, что у меня есть сестра.
— Да, я тоже удивилась, когда узнала от мамы про тебя и про отца. Вообще, когда объявили о прибытии герцога Лендского, я думала, что это он приехал.
Саймон опустил изумленный взгляд в пол, сказав:
— Жаль тебя огорчать, но Сэмюэл умер еще два года назад. Теперь мы — единственное, что осталось от них обоих.
Улыбка исчезла с ее лица. Отец был мертв. Ее отец, которого Мадлен не успела узнать. Но, может быть, успела бы, если бы нашла его сразу после кончины Фелиции! Она поникла, преследуемая чувством сожаления. Это то ощущение, когда ты осознал потерю чего-то очень дорогого, но неизвестного. Мадлен никогда не была знакома с отцовской любовью, со связью, которая возникает между дочерью и отцом. И никогда теперь не узнает, каково это.
— Ты очень похожа на него, — добавил Саймон. — Те же глаза, волосы, черты лица. Глядя на тебя, я вспоминаю отца.
Эти же слова Мадлен слышала от матери в последние мгновения ее жизни.
— Как странно, — рассеянно протянул ее голос. — Он умер спустя год после гибели мамы. От чего это случилось?
Брови Саймона поднялись и опустились.
— Неизвестно. Он был физически здоров, да и молод еще. Никаких признаков насилия, отравления — ничего. Для меня это остается загадкой, но, полагаю, что от тоски. Ведь отец умер почти сразу после смерти матери, верно? Наверное, он не смог справиться с горем.
— Он не был счастлив в браке? С твоей… мачехой?
Саймон издал горький смешок:
— Нет. С ней даже я был несчастен. Кэтрин знала о Фелиции, но не говорила о ней до тех пор, пока та не скончалась. — Лицо Саймона стало внезапно грустным.
В очередной раз она убедилась тому, как он схож с ее матерью. То есть с их матерью.
Мадлен, кинув взгляд на кольцо его левой руки, спросила:
— А ты счастлив со своей женой?
Саймон глянул на палец и ответил:
— Да. — Уголки его рта снова дернулись в улыбке. — Ее зовут Оливия. Как раз перед моим отъездом выяснилось, что она ждет ребенка.
Мадлен не сдержала удивленной улыбки. Она душой и сердцем возрадовалась за счастье Саймона.
Мадлен ощутила, что пучок на голове медленно начинает слабеть и соскальзывать.
— Херефорд мне рассказал, что ты работаешь на него компаньонкой. Но как это вышло, если официально у тебя нет благородного происхождения?
Мадлен замялась. С пунцовыми щеками она в конце концов рассказала Саймону всю историю о том, как встретила Миранду и как стала компаньонкой под чужим именем.
— Теперь им грозит потеря репутации. Я даже и не знаю, что делать. Я в отчаянии.
— Как все серьезно. — Саймон потер шею. — Может, я могу помочь?
— Как? — Мадлен подняла на него оживленные глаза, неосознанно схватив за руку, покоившуюся на подлокотнике.
— Ты можешь помочь этой семье, заявив, будто ты обманула их о своем происхождении. Они не пострадают при условии, если ты покинешь их дом. Перед светом Гудманы будут чисты и непорочны. А ты можешь поехать к нам в Ленд-парк и жить там, если хочешь. Мы с Оливией с радостью примем тебя в нашем доме.
Решение Саймона казалось ей вполне разумным. Действительно заявление Мадлен может в корне изменить ситуацию, очистив Миранду, Кевина и Джека от позора. Только при этом она должна уехать. Оставался лишь один вопрос.
— В качестве кого я буду жить у вас? — спросила Мадлен.
Рука Саймона накрыла ее ладонь сверху.
— Ты знаешь, я не могу открыть всем, что мы с тобой брат и сестра. Оливия скоро родит, и ты можешь быть принята на работу как няня. Позже — гувернантка для ребенка.
— Но мое сходство с отцом очевидно. Все догадаются.
— Нет. — Саймон покачал головой. — Никаких прямых доказательств нашей связи нет. Выдвигать сомнительные предположения и строить догадки не станут: побоятся. Ну так что, ты согласна?
Холодные сомнения не давали ей вымолвить «да». Мадлен сделает больно им всем, если уедет. И себе тоже. Вспомнив прекрасно проведенную ночь с Джеком, Мадлен хотела удариться в слезы оттого, что подобного счастья с ней больше не случится. Ее влагалище все еще отдавалось болезненной пульсацией, служа напоминанием сладких часов ее жизни.
С другой стороны, будет гораздо хуже, если она останется. Большие последствия придется расхлебывать всем троим. А так Гудманы останутся не при чем, и Мадлен будет рядом с братом.
— Да, — отметя сомнения, ответила она. — Но не говори пока им о моем решении. Я сама сделаю это.
— Хорошо. Через два-три дня мы отправимся в Ленд-парк. Это хорошее место, тебе там понравится.
Неожиданно они повернули удивленные головы к раскрывшимся дверям, в которые упали Миранда и Кевин. Поднявшись с пола, они заметно смутились.
— Мы здесь проходили мимо и споткнулись. — Миранда покраснела, переминая сплетенные руки. — На улице неимоверно жарко! Даже не представляю, как вы сюда добрались, ваша светлость.
Кевин не поднимал глаз, в строгом молчании сцепил ладони перед собой. Мадлен и Саймон сидели в озадаченном безмолвии, иногда переглядываясь.
— Я думаю, — прервала неловкость Мадлен, — нам нужно больше чашек под чай, Миранда. — Она кивнула ей, та с радостью переключилась и дала указания горничной.
Кевин мышкой сел в кресло, все еще стыдившись своего нелепого поступка. А у Миры, напротив, всякая неловкость испарилась с лица и языка.
— Я Миранда, ваша светлость. Мы с вами уже познакомились. Я и представить не могла, что у Мадлен есть брат. Хоть это и конфиденциально, — она обратилась к Мадлен, — но все равно я считаю, что тебе стоило со мной поделиться. Мы ведь уже как семья.
При звучании последних слов чашка Мадлен не выдержала и выскользнула на пол, не разбившись только благодаря ковру.
— Как неуклюже! — Она подняла чашку и поставила обратно на стол, посматривая на темное пятно, впитавшееся в ковер.
Мадлен обратила внимание на поджатые губы горничной, стоящей у стены, которой вскоре придется оттирать щеткой светлое тканное изделие.
Ей вспомнились те
