поместье как компаньонка, это только подтвердит слухи об их сговоре. А женитьба на ней и вовсе станет убийственной смесью порочности и обмана для дома Гудманов.
«Как же криво устроен этот мир!» — негодовал Джек.
Он дал Саймону согласие на проведение бала. Джек решил, что при любом исходе он не будет лишним и сможет обелить его семью в глазах общества.
Пока солнце катилось к горизонту, Джек протоптал пол в библиотеке, окунувшись в проблему. Мысленно заходя в еще один тупик, в его душе рвалась очередная ниточка надежды на счастливый конец. Но Джек не сдавался. Должен же быть какой-то выход! Он слишком долго просидел взаперти, нужен свежий воздух.
Джек седлал Кайроса и направил поводья в сторону цветочных полей, накрытых золотой скатертью солнечного света. Духота стояла в воздухе. Внезапный хлест поводьев по жеребцу погнали его вперед. Джек крепко прижался в седле, устремившись вдаль. Еще хлест, и конь помчался быстрее. С силой вцепившись в поводья, Джек скакал как угорелый. Каждая клетка внутри желала невероятной скорости. Он точно пытался ускакать от навалившихся проблем, от самого себя. Их груз был настолько неподъемным, что Джек ощутил удушье в горле. Он ловил ветер на скаку в надежде почувствовать облегчение, которое не наступало. Джек доскакал до леса и лишь потом перешел на шаг. Жаркое солнце ушло с небосвода, уступив место полной луне на другом конце холмов. Он остановился у озера, собираясь освежиться.
— Ты следил за мной? — послышалось со стороны.
К своему удивлению, Джек заметил Мадлен, сидящую на большом камне. Она подперла щеку ладонью.
— Нет. — Джек отпустил Кайроса, который потянулся к густой лужайке. — Я было решил, что ты с нетерпением собираешь сумку, чтобы уйти домой.
Мадлен метнула к нему косой взгляд.
— Нет. И перестань говорить так, словно мне этого хочется.
Джек снял жилет, откинул его на ближайший булыжник, сказал едко и недоверчиво:
— Как будто ты не хочешь вернуться обратно. По-моему, твой благородный жест был вызван не только желанием помочь Миранде.
— Ты прав. — Мадлен подняла голову. — Он был вызван желанием помочь и тебе тоже.
Он повернулся к ней, и их глаза повстречались на мгновение. Джек расстегнул рубашку и стянул через верх, набросив на жилет.
— Ты собираешься искупаться? — изумилась она так, будто в озере плавало морское чудовище.
— Думаешь, мне стоит лишить себя удовольствия поплавать в теплой воде?
— Но уже темно.
Небо действительно смеркалось. В синеве небесного купола одна за одной появлялись звезды, а полная луна поднималась все выше. Ее холодное свечение отражалось серебром на водной глади.
Когда Джек снял брюки, Мадлен кротко взвизгнула и загородила от себя ладонью его голые части. Джек громко рассмеялся, заходя в воду.
— Ха-ха! Мадлен, больше тебе нечему здесь удивляться.
— И все равно это было неожиданно! — роптала она. — Незачем так резко стягивать с себя одежду.
Он зашел по грудь и окунулся с головой. Нагретая солнцем вода забрала усталость и подарила расслабленность напряженному телу. Мадлен продолжала сидеть на камне и смотреть.
— Иди сюда, вода очень теплая, — сказал Джек.
— Что?! Не-е-т, мне страшно. Я боюсь темного дна.
— Я же здесь, с тобой ничего не случится. Максимум, что ты можешь сделать, это разбудить пару безобидных рыб. — В качестве приглашения он качнул головой. — Давай.
Джек поймал в ее лице мелькнувшую неуверенность.
— У меня даже нет никакой рубахи, только сорочка под низом и чулки.
Его губы растянулись в лукавой улыбке.
— Тебе ничего этого не нужно, любовь моя. Ну, решайся! — Мадлен уперто покачала головой, и Джек добавил: — Хочешь, чтобы я вышел и внес тебя в платье на руках? — Он начал медленно наступать.
Мадлен выставила руку вперед, призывая остановиться, и торопливо произнесла:
— Не надо! Лучше я сама. — Мадлен мерно расстегнула на себе платье, и то под тяжестью бархата рухнуло на траву.
В сумеречном вечере глаза Джека жадно наблюдали за тем, как она стягивала чулки с ног. На носочках Мадлен подошла к воде.
— Сними сорочку, — сказал Джек. Столкнувшись с ее нахмуренными бровями, он произнес: — На обратном пути платье будет мокрым. Ты можешь простудиться.
Мадлен издала резкий выдох, сложив руки на груди.
— Отвернись.
— Что? — изумился Джек.
— Давай! Или я сейчас уйду.
Джек не хотел подчиняться и лишать глаз возможности насладиться ее аппетитным телом, но в итоге уступил ей.
Мадлен стянула тонкую ткань и шаг за шагом погрузилась в теплое мягкое серебро, дарящее блаженное расслабление. Там, где Джеку вода была по грудь, она достигала ее шеи.
Он увидел ее серые глаза, сияющие лунным светом, и замер. Джек распустил ее прическу, полностью развалив конструкцию. Черные волосы рассыпались, утонув концами в воде.
— Так гораздо лучше, — прошептал он, приближаясь к ней.
Однако Мадлен стала удаляться от него, не давая им касаться друг друга. Она с озорством уплывала от Джека, затягивая его в салки. Он принял вызов, следуя за ней, как за русалкой.
Джек растворился в ней. Мадлен словно привязала его магическими нитями и дергала за них. Они плавали и попутно смеялись вместе, сохраняя расстояние. Иногда она позволяла взять ее за руку. Но тут Джек глубоко нырнул и, проплыв вокруг под водой Мадлен, оказался у нее за спиной. Она тревожно мотала головой, высматривая его по сторонам. Его руки внезапно ухватили ее мягкую грудь, прижав спиной к себе.
— А! — испугалась она и, увидев его, успокоилась. — Сумасшедший!
Пропустив ее роптания мимо ушей, Джек поцеловал ее в шею. С каждой секундой Мадлен таяла на его груди. Она развернулась к нему и, подпрыгнув, окольцевала ногами пояс. Под водой Мадлен была совсем невесомой, как пушинка.
— Кажется, ты пытаешься воплотить свое желание изнасиловать меня в лесу, да? — Ее голова пикантно наклонилась в бок.
— Что-то мне подсказывает, что моя жертва вовсе не против. Как ты хочешь, чтобы мы это сделали?
— Пылко. — Губы Мадлен горячо придвинулись к его губам.
Джек с жадностью завладел ее ртом, стеснив тело в своих руках. Их губы впились друг в друга с такой страстью, что оба едва успевали заглатывать воздух, снова возвращаясь к делу. Джек сжал ее в объятиях еще сильнее, будто боялся, что Мадлен украдут у него. Она запустила пальцы в его мокрые волосы, доведя до мурашек. Джек потерся восставшей плотью между ее ног, и в его ушах послышались изнеможенные стоны и сладкие просьбы сделать это. Руки приподняли ее выше, представляя ему два пленительных холмика. Горячий язык припал к одному соску, затем к другому. На вкус она была слаще всякой земляники.
— О, Джек! —
