А вот и первое явное противоречие между услышанным мной ранее и реальным положением вещей. Говорил же, что этот старый плут замалчивает некоторые факты. Нет, не он такой первый и не он последний, конечно, другие заказчики тоже время от времени юлят и хитрят, но подобные вещи никогда мне не нравились. Мирослав, например, в таких случаях всегда говорил потенциальному клиенту «нет».
Но я не он. Наставник, ввязываясь в разные авантюры, просто разгонял скуку, для меня же это работа, я так на жизнь зарабатываю, потому в некоторых случаях принципиальностью не страдаю. Как, например, сейчас. Тем более что в данном случае речь идет не о хлебе насущном, а о давно поставленной перед собой цели.
— Выходит, все же не вы один желаете завладеть артефактом? — напрямую спросил я. — Есть и другие охотники?
— Есть, — признал Шлюндт. — Немного, пальцев на одной руке хватит, чтобы их перечесть, но — есть. И они готовы пойти на многое, чтобы первыми наложить свои лапы на слезу Рода. На многое, если не сказать на всё.
Вот теперь ряд странностей, произошедших со мной за последние дни, получил хоть какое-то разумное обоснование. Непонятные вурдалаки, полуночники, спихнувшие мою машину с дороги в кювет, гули в лифте — это все звенья одной цепи, теперь в этом нет никаких сомнений, правда, не факт, что все они служат одному хозяину. Шлюндт же сказал, что игроков несколько, но цель — да, она одинаковая. Почему? Потому что вурдалаки меня убивать не собирались, теперь это ясно, а вот гули и, возможно, полуночники стремились как раз к этому. Видно, разные инструкции им были даны. Одни должны были меня просто как следует напугать, другие — убрать как фигуру с доски насовсем. Надо полагать, хозяева последних уже проведали, кто собирается меня нанять или просто предполагали, что такое может случиться, потому решили сработать на опережение. Нет-нет, я себя не переоцениваю, лучшим из лучших не считаю и корону на голову не натягиваю. Это элементарная логика — чем меньше у противника потенциальных возможностей для маневра, тем выше шансы на собственную победу. Я одна из таких возможностей, так пусть меня лучше не будет.
И Майя, к бабке не ходи, тоже вступила в эту гонку на стороне одного из противников Шлюндта, оттуда и ее задушевный тон и трогательная забота обо мне. Хотя, если подумать, в каком-то смысле она на самом деле хотела для меня добра, уже зная, что задумай я официально играть на противоположной стороне, мне мигом вынесут смертный приговор.
Или, наоборот, желала получить меня в свое подчинение, тем самым дав понять, кто тут главный. Мол, пусть послужит у меня на посылках и выполняет всю черновую работу. С нее станется.
— Как видно, у тебя есть что рассказать, — мягко произнес Карл Августович, внимательно наблюдавший за мной. — Я не ошибаюсь?
— Есть, — подтвердил я. — Похоже, ваш заказ создал мне проблемы еще до того, как я его принял.
Чего нельзя отнять у хозяина этого дома, так того, что слушать он умел великолепно — не перебивая, не задавая уточняющих вопросов и не выказывая никаких эмоций. Великий талант, данный далеко не всякому.
— Старею, — вздохнул он, когда я закончил излагать факты. — Сам виноват, затянул с нашей встречей, и вот результат. Хотя, конечно, тут сыграл свою роль и тот факт, что я здесь, а основные события разворачиваются в Москве.
— Так в чем же дело? — встал я, подошел к поручню балкончика и глянул на солнце, которое неторопливо опускалось прямо в море. — Давайте вместе вернемся в первопрестольную. Дело, похоже, не такое простое, каким вы хотели мне его представить, вам куда удобнее будет держать руку на пульсе, находись вы там. Да и мне комфортнее, когда заказчик рядом, ряд вопросов сразу отпадает. И самое главное — ведь мне, выходит, не только добыть вам искомую слезу нужно, но после еще и доставить сюда, в Черногорию. Дорога длинная, даже с учетом бизнес-джета, до которого, опять-таки, еще добраться надо.
— Нет у меня пока такой возможности, — досадливо поморщился старик. — Кое-какие формальности надо прежде уладить. Знаешь, как иногда бывает? Вроде проблема внешне — сущий пустяк, а пока ее не решишь, ни одно другое дело не сладится. Вот я с такой и столкнулся не так давно. Нет, это только вопрос времени, не больше, но сейчас — увы, увы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Понимаю. — Я повернулся к морю спиной и глянул на собеседника. — Бывает. Итак, кто еще гонится за призом? Одного конкурента я, пожалуй, назову. Вернее, конкурентку. Судя по тому, что меня пытались прикончить гули, слеза для чего-то понадобилась Джуме. Кстати, ума не приложу — зачем.
Королева гулей Джума являлась, как бы это парадоксально не звучало, одним из самых разумных обитателей ночной Москвы. Она почти никогда не покидала подземелий, вырытых под семью холмами, на которых стояла столица чуть ли не во времена феодальной раздробленности Руси, и, что очень важно, почти всегда предпочитала решать вопросы словом, а не клыком и когтем. Я дважды был в ее подземных владениях, один раз совсем давно, с Мирославом, когда, собственно, он меня с королевой гулей и познакомил, второй же визит я ей нанес года два назад, уже в одиночку. Я тогда разыскивал очень старый оберег, который некая пройдошистая особа сперла у одного из коллекционеров, и имелась у меня версия, из которой следовало, что она хотела отсидеться с добычей в коллекторах, да попалась там на зубок гулям. Без наставника в узких переходах логова Джумы я ощущал себя, мягко говоря, дискомфортно, но ничего, все обошлось. Хотя, конечно, ее наряд, созданный из кожи давным-давно освежеванной красавицы, что в первый, что во второй раз вышиб из меня холодный пот. Интересно, кем была та бедняжка, облик которой теперь на себе носит эта нелюдь? Чем она так перед ней провинилась?
А что до оберега — я его все же нашел, чем, кстати, неплохо укрепил свою репутацию в коллекционерских кругах. Гули, правда, тут оказались ни при чем, его, как выяснилось, заказал воровке один ушлый колдун, он же ее после и убил, чтобы та языком не трепала лишнего, сразу после того, как расплатился с этой дурочкой честь по чести. И Покон не нарушен, и следы вроде как заметены. Вроде как — это значит, что один свидетель все же нашелся, он-то меня на след тогда и навел.
— Все так, — подтвердил Шлюндт. — Но странного ничего тут нет. Думаю, тебе известно, кому поклоняются гули? Ты же знаешь, кто их создатель?
— Вроде как бог Морок, — чуть помедлив, ответил я. — Сын Чернобога.
— Не совсем так, — снисходительно улыбнулся мой собеседник. — Вернее, отчасти. Дело в том, что Морок первым из богов славянского пантеона стал использовать посулы и обещания в качестве мотивационного ресурса при работе с населением. Мол — служи мне при жизни верно, и тогда после смерти ты получишь немалую награду.
— А до него такого никто не делал, — усмехнулся я. — Да ладно!
— Представь себе — нет, — чуть иронично сообщил мне хозяин дома. — Кто-то из богов считал, что сам факт служения им уже является великой наградой, причем таких было большинство. Кто-то, вроде тех же Леля или Лады, вовсе являлся примером бескорыстия и доброты, а остальные вообще на людей с их причудами и бесконечными «хочу то и это» плевать хотели. Морок же сделал ставку на возмездную преданность и, следует признать, не прогадал, после чего те, кто встал под его знамена, много всякого разного натворили.
— Есть у меня подозрение, что в основном недоброго.
— Это да, — покивал старичок. — Собственно, именно потому имя собственное «Морок» и превратилось в существительное, означающее как непроглядный мрак, так и помрачение рассудка. Потому что трудно было поверить в то, что люди доброй волей, сами по себе, такие лиходейства могли творить.
— Но на деле могли же?
— И творили. Вот только с наградой неувязка вышла. Нет, Морок сделал то, что обещал, души его верных слуг не попали в Навь, где им было самое место, и остались в Яви, но именно этот факт стал причиной больших неприятностей как для самого предприимчивого бога, так и его клевретов. Дело в том, что все случившееся очень не понравилось Ладе. Она же всегда горой стояла за людей, а слуги Морока, которые и при жизни убивали не задумываясь, после смерти вообще пошли вразнос, принявшись лить кровь мирного населения нещадно. Короче — Лада нажаловалась Сварогу, плюс тут к ее претензиям еще Вий со своими присоединился. Последнему очень не понравилось, что какой-то наглец наложил лапы на те души, которые по факту уже являлись его собственностью и непременно должны были оказаться в его владениях, получив там последнюю прописку. Нет, тогда в Навь то и дело шастали те, кто там оставаться не собирался — некоторые слуги Мораны, оборотни, арыси, кое-кто еще. Но тут-то другое?
