— Слово, — кивнул я. — Продолжайте, мне правда интересно.
— Перед тем, как уйти, с грустью глядя на то, как его дети и творения убивают друг друга ради корысти, славы, мести или даже просто так, он решил, что карать их за это не станет. Просто — в чем смысл? Он же сам в момент создания мира дал им всем волю и право решать, что делать со своей жизнью, а богу невместно идти на попятный. Но зато он смог… Как бы правильно сформулировать-то… Изъять. Да, это подходящее слово. Он смог изъять часть данных им знаний у всех, кому их изначально даровал. У богов, берегинь, волотов, оборотней, людей. Да-да, Максим, у людей тоже.
— А что за знания?
— Да разные, — скрутил в воздухе из пальцев забавную фигуру Шлюндт. — В основном сокровенные секреты бытия вроде способа прожить тысячу лет без особого урона здоровью или формулы полета. Ну, чтобы человек мог порхать в воздухе, аки птах небесный. Да шучу, шучу. Про такое там ничего не было, насколько мне известно. Род сразу разделил подобные способности между теми, кем землю населял, по принципу ограничений и сдерживаний. Змея получила яд, но лишилась ног, рыба могла дышать под водой, но не умеет говорить и так далее.
— Шутка хороша, но ответ, если честно, очень уклончивый.
— Он ограничил силу богов и их ставленников среди людей, отняв у них знания, в основном те, что касались магии. Собственно, с той поры ее на Земле и нет, она кончилась с уходом Рода. Ну, в том понимании, которое в этот термин вкладывают современные люди, вроде… Ну-у-у-у… Щелкнул пальцами, бац — с неба огненный шар упал. Хотя, признаться, и тогда это магией не являлось, там было другое…
— Какое? — немедленно спросил я.
— Как бы тебе объяснить. — Шлюндт затянулся сигарой и выпустил красивое дымное колечко. — Понимаешь, в то время люди и боги со всем, что их окружало, в других отношениях состояли. С миром, с небом, с природой. Со всем. Это сейчас мы только берем, а тогда еще и отдавали. Симбиоз, гармония — называй как хочешь. А когда возможностей больше, то невозможное становится реальным. Вернее, для тех, кто тогда жил, их деяния казались нормальными, а для нас сегодняшних они видятся сказкой, небывальщиной, которой ушлые писатели дали название «магия».
— Интересная теория, — признал я. — И вполне реалистичная. Так что Род?
— Н-да, Род, — Карл Августович пощелкал пальцами. — Так вот, он решил уйти. Боги вообще склонны к вычурным и непредсказуемым поступкам, а он был бог богов, так что множь эпатажность на три. Но перед тем он еще раз навестил своего любимого сына, одного из немногих, кто не успел замарать себя междоусобицей, предательством или откровенной беспринципностью.
— Были среди старых богов и такие? — удивился я.
— Конечно, — подтвердил хозяин дома. — Например, Лель. Ему вообще кроме дудки да грудастых девок ничего не надо было. И братец его, Полель, был не лучше.
— Полель?
— Ну да, — кивнул Шлюндт. — Лада тогда Сварогу сразу двойню принесла. Тот хотел их к семейному делу приставить, к кузне, ан нет, они в маму пошли, потому Лада их судьбу и решила, отправив к людям любовь нести. Но популярней стал именно Лель, поскольку он отвечал за девичью любовь, а та всегда прекрасна и возвышенна. Полелю же досталась любовь бабья, поздняя, сладкая. Ну а поскольку такая любовь зачастую грешная, то и поминать его всуе опасались. Кому охота семью рушить из-за пары-тройки темных да страстных августовских ночек? Да и волхвы подобное не приветствовали. Кстати, христианские священники их в этом вопросе после поддержали, доведя понятие супружеской верности почти до догмата. Тьфу! Не перебивай меня, Максим, а то мы с тобой до сути дела никогда не доберемся.
— Молчу-молчу, — сказал я. — Хотя, признаться, кое-что из сказанного ранее не очень бьется с тем, что есть на самом деле.
— А именно?
— Ну, вот вы говорите, что люди не летают. А ведьмы? Сам не раз видел, как они на своих метелках по небу рассекают. Или вот планетники. Там, конечно, не огненный шар с неба падает, но молнии из туч, которые они могут пригнать при помощи ветра в конкретное место, шарашат такие, что будь здоров. Один такой меня года четыре назад чуть на тот свет не отправил, я еле ноги унес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Некорректные примеры, — поджал губы Шлюндт. — Планетники не люди, они свои способности получают тогда, когда небесный огонь из них все человеческое выжигает, причем включая душу, что же до ведьм… Разве ты не знаешь, благодаря чему они в небесах парят? Что за зелье перед тем пьют и какие ингредиенты в его составе?
— Знаю, — ответил я. — Но факт есть факт. Летают же?
— А ты, друг мой, софист, — рассмеялся Карл Августович. — Да, ничего, что я на «ты» перешел?
— Сколько угодно, — разрешил я. — Если вам так удобнее. Но вернемся к заказу.
— Да-да, верно. — Мой собеседник снова отпил вина. — Итак, Род покинул этот мир, перед тем навестив Сварога, и, если верить легендам, в этом миг он пребывал в неимоверной печали, поскольку его великий замысел провалился. Он желал создать прекрасное место, полное любви, гармонии и сострадания, а получилось то, что получилось. Если точнее — мы получились, со всеми нашими тараканами в голове. И уже стоя на пороге дома своего любимого сына, Род обронил слезу, как бы прощаясь с мечтами, которым не дано сбыться никогда.
— Что выдает в нем принадлежность к интеллигенции, причем российской, — не удержавшись, добавил я. Вообще-то в подобных случаях я всегда сижу, молчу и слушаю, давая заказчику полностью изложить свое дело, но конкретно здесь и сейчас почему-то просто не могу удержать в себе желание прокомментировать услышанное, что, кстати, весьма странно. — Они тоже предпочитают плакать о несбывшемся и устраняться от работы там, где следует просто-напросто засучить рукава и начать что-то делать.
— Да что такое! — Как мне показалось, на этот раз старичок был вполне искренен, выказывая недовольство. — Ты дашь мне закончить рассказ?
— Тысяча извинений, — произнес я виновато.
— Итак, Род уронил слезу. Вот, собственно, она-то мне и нужна. Всего-навсего. Это и есть тот приз, за который ты получишь оговоренный гонорар в виде экскурсии в Навь.
— Ого! — снова не удержавшись, брякнул я, да еще и присвистнул. — Ничего себе «всего-навсего»!
— Максим, это на самом деле достаточно легкий заказ. Поверь мне. Просто я еще не изложил тебе кое-какие вводные, которые изрядно прояснят дело, а ты уже сделал выводы.
— Так не каждый день меня нанимают для того, чтобы отыскать наследие бога, причем далеко не рядового. Наверняка ведь слезинка-то не просто прозрачная капелька, она с начинкой какой-то?
— Конечно, — подтвердил с улыбкой Шлюндт. — И с интереснейшей. Опять-таки, если верить легендам, идущим из седых времен, то в этой слезе содержится вся мудрость Рода. Вообще вся. Так. Ты собираешься как-то реагировать?
— А надо?
— Ну конечно надо, — изумился Карл Августович. — Это же самое главное. Мудрость в первую очередь есть знания, если ты не в курсе.
— То есть мы ищем старославянскую флешку, на которой хранится огромный объем информации, где можно отыскать и то, что когда-то Род отобрал у своих созданий за плохое поведение, — медленно произнес я. — Те самые знания, о которых вы чуть ранее упоминали.
— Молодец, умеешь слушать, — похвалил меня хозяин дома. — Все так и есть.
— А чего вы только сейчас озаботились ее поисками? — резонно осведомился я. — Раньше почему не попробовали эту слезу к рукам прибрать? Да и не только вы. Чтобы за такую прорву лет никто не попробовал свою лапу на эдакое сокровище наложить? Не верю.
— И правильно делаешь, — покивал мой собеседник. — За подобное сокровище и я, и кое-кто из тех, кого ты знаешь, и тысячи тысяч живших раньше нас колдунов, ведьм, волхвов, чародеев душу бы отдали. Ну, у кого она есть, разумеется. Про чужие жизни я уж и не упоминаю, их никто бы даже считать не стал. Вот только нельзя пытаться обрести то, про что никто даже не помнит.
— Вот теперь непонятно.
