— Но ко мне тогда никто не приставал. По крайней мере, в грубой форме.
— Значит, твой брат совершил превентивное действие. Каким-то образом распознал, что тобой заинтересовался отпетый уголовник, ранее отбывавший наказание за изнасилование, и сыграл на опережение. Подкараулил его возле «Изумруда», ударил по голове и бросил в реку. Впрочем, это только моя версия. Если Максим захочет, он сам об этом расскажет. Пока, насколько я знаю, он полностью отрицает свою вину.
— Так что же, Света пригласила Максима, чтобы поговорить об убийстве шестилетней давности?
— Думаю, она хотела шантажировать его. Может, потребовала денег за молчание. И он с ходу сориентировался в ситуации: решил убить свидетельницу давнего преступления и заодно навести подозрения на Сережу.
— А как объяснить ее звонок следователю? — спросил Волков. — Она же сказала, что знает, кто убил Абрамова.
— Думаю, было так: между Светой и Максимом состоялся разговор, в ходе которого она поняла, что перед ней — убийца Николая Абрамова. А может, Максим сам ей об этом сказал, желая припугнуть. Она выскочила в ванную и позвонила Харченко, но опоздала ровно на одно слово…
— Подонок! — не сдержался Волков. — Убить девчонку только для того, чтобы запудрить мозги следователю…
— Не только, Сережа. Еще — обезопасить себя от возможного разоблачения. Если мое предположение верно, и Света вправду шантажировала Трофимова.
— Но как ловко он это проделал! Света позвонила ему в половине десятого, а без четверти одиннадцать он уже покупал антифриз в автомагазине. То есть за час с четвертью он успел принять решение, приехать к Свете и убить ее и доехать до автомагазина… И еще успел переодеться, выбросить плащ и шляпу!
— Не забывай, речь идет о человеке с поврежденной психикой. Такие люди, даже если они пассивны и меланхоличны, способны в решающие моменты концентрировать интеллектуальные и физические усилия для достижения поставленной цели. Одного я не могу понять, — задумчиво сказала Зинаида, — зачем он тогда вернулся на квартиру Семченко? Синдром Раскольникова, что ли? Захотел посмотреть на дело рук своих?
— Нет, Зина, все проще, — пояснил Лебедев. — Мобильный телефон Светланы он забрал с собой и выкинул, допустим, в ближайшую помойку, но он же мог предусмотреть, что оперативники будут проверять детализацию звонков. И если бы обнаружилось, что незадолго до смерти Света звонила Максиму, его бы непременно спросили: а что вас с ней связывало? Он решил, что будет умнее смешать ложь с правдой, заявить, что Света хотела его видеть у себя дома.
— Есть какая-то дикая несправедливость в том, что таким людям так фартит, — заявил Волков. — Ему же очень повезло во всех трех случаях. Он убил того уголовника, и менты приняли это за несчастный случай. Он убил Абрамова, и люди, сидевшие в нескольких шагах от места преступления, дали показания, на основании которых никак нельзя было его заподозрить. А Свету он убил вообще виртуозно, не имея лишней минуты, и чуть было не свалил вину на меня!..
— На берегу Радужного ему действительно подфартило. — согласилась Зина. — Ни тебе, Настя, ни твоим друзьям не показался странным тот факт, что реплика Максима «Эй, ты куда?..» прозвучала минуты через три после ухода Коли. А должна была прозвучать через двадцать секунд максимум! Никто из вас не заметил временного зазора, в котором и произошло убийство.
— По поводу себя могу сказать, что я в тот момент думала совсем о другом. О… некоторых сложностях своей личной жизни… — смущенно пояснила Настя. — А потом еще и мертвого Колю увидела. Так что ничего удивительного, что кое-какие детали у меня из головы выпали. А что касается Миши с Юлей, то в их искренность верить уж точно нельзя. Может, они и заметили этот временной зазор, но решили умолчать о нем, чтобы единственной подозреваемой считалась я…
— Да, наверное, — согласился Волков, — и все равно, Максу как будто высшие силы помогли! Он страшно рисковал, и все ему чуть не сошло с рук!
— Наверное, Максим вообще не думал об опасности. Действовал интуитивно, как ему подсказывало больное подсознание. Любовь и ревность — вот что им руководило. И желание обладать объектом своей страсти…
…После бурной интимной близости Настя Трофимова откинулась на подушку и несколько минут восстанавливала дыхание. Потом слегка приподнялась и, опершись на локоть, посмотрела на еле различимого в темноте Сергея.
— Как странно получилось… Если бы я тогда не поехала на пикник, ничего бы не было. Максим не убил бы Колю, меня бы не арестовали, тебе было бы не от чего меня спасать. И так бы мы с тобой и жили порознь. И чувства наши постепенно угасли бы.
— Теперь не угаснут, — пробормотал Волков.
— А Света?
— Света, Света… Я же думал, что потерял тебя навсегда. Особенно когда узнал, что ты опять встречаешься с Колей. Я пытался забыть тебя с ней…
— Не забыл?
— Нет. Как только узнал, что тебя задержали, сразу кинулся к Валерию Павловичу.
— Я вот думаю: а если бы Света не погибла, как бы сейчас у нас было?..
— Наверное, я бы с ней расстался. Предельно мягко, предельно безболезненно. Она бы страдала, но недолго. Не такой девушкой была Светлана, чтобы долго переживать из-за расставания с мужчиной.
Несколько раз они смачно поцеловались. Волков про себя решал, какое желание в нем сильнее, спать или повторить интим. Пока решал, чуть не заснул. Вопрос Насти, заданный тихим голосом, прозвучал для него слишком громко.
— Между прочим, Сереж, а как ты смог зайти на мою страницу «На связи»? Как смог прочитать сообщение Максима?
— Пароли сохранять не нужно, — сонно пробормотал молодой человек. — В прошлом году ты однажды выходила в интернет с моего ноутбука и по привычке нажала кнопку «Сохранить пароль».
— Как хорошо, что я это сделала, — прошептала девушка.
***
Теплым сентябрьским утром Сергей Волков проснулся в красивой спальне на втором этаже роскошного коттеджа, арендованного для проведения свадебного банкета. Долго смотрел на лежащую рядом Настю. Очень осторожно, чтобы не разбудить, провел кончиком пальца по ее лицу, плавно спускаясь к шее и груди. Аккуратно прикоснулся губами к ее щекам и к прикрытым векам. Потом встал, накинул на плечи темно-синий халат, налил стакан грейпфрутового сока, вышел на балкон и уселся в мягкое низкое кресло. Медленно потягивал сок, сосредоточенно смотрел в одну точку…
Только теперь он смог полностью расслабиться… Нервное напряжение, в котором ему пришлось находиться все последнее время, наконец-то отступило. Все было позади… Во-первых, после увольнения с военной службы ему удалось пройти жесткий отбор и устроиться на аттестованную должность в органы внутренних дел. Следующий понедельник станет его первым рабочим днем в отделе уголовного розыска. Во-вторых, Анастасия Трофимова, единственная женщина, которую он любил, стала его законной женой. Он знал, что теперь уже они не смогут расстаться никогда, и вовсе не из-за штампа в паспорте, а из-за той бесконечной благодарности, которую питает к нему Настя. Он ведь действительно спас ее, в прямом смысле слова спас… Она никогда об этом не забудет и никогда его не оставит, даже если разочаруется в нем как в мужчине.
Волков подумал о ее брате… Предчувствие Натальи Михайловны оказалось не напрасным: Максим Трофимов даже не дожил до зоны. На третьей неделе пребывания в следственном изоляторе он поссорился с сокамерниками, сильно избил одного из них и ночью был задушен воротом собственной одежды. Все показания, которые он успел дать следователю Харченко, сводились к одному: ни в чем не виноват, никого не убивал. Сексуальный интерес к родной сестре Максим, впрочем, подтвердил.
Уголовное дело по факту убийства Абрамова и Семченко было закрыто в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. Обвинение в убийстве Алексея Фабрикова не предъявлялось, официально смерть бывшего зека так и осталась несчастным случаем. У следствия вообще осталось довольно много вопросов, ответить на которые мог бы только Максим Трофимов, но… мертвые молчат!
По старой привычке копаться в собственной душе, Волков пытался уловить в себе признаки сочувствия к Максиму Трофимову. На самом деле, разве не заслуживает жалости психически нездоровый человек, ставший жертвой своей навязчивой идеи?
Волкову было жаль Максима. Жаль, как и любого человека, наказанного за преступление, которого он не совершал. Но в данной ситуации его смерть была «меньшим злом». Волков никогда не чувствовал к брату Насти ни особой симпатии, ни особой неприязни; по сути, он его почти не знал. А вот Настю он любил и не смог допустить, чтобы она оказалась за решеткой, даже в том случае, если бы действительно была виновна.
Тем далеким майским вечером, сидя в кустах и отгоняя назойливых комаров, он и представить не мог, что ему придется вызволять любимую из лап правосудия. Он наблюдал за темными силуэтами на фоне воды и поджидал удобного момента. В тот вечер возможность могла и не представиться; что ж, Сергей ждал бы другого случая. Коля Абрамов был обречен с тех пор, как он завел отношения с Настей. Вот уж кого сейчас Волкову было совершенно не жалко, так это Николая Абрамова…
