на таком расстоянии было невозможно. Да и вряд ли они остались. А если даже в этой ледяной воде и плавали, крича о помощи, люди, они наверняка уже были обессилены и не продержались бы до того момента, когда какой-нибудь корабль успел бы развернуться на обратный курс, не говоря уже о том времени, которое потребовалось бы кораблю на преодоление двухмильного расстояния. Не уклоняясь ни на градус, конвой продолжал свой путь на восток — все суда и корабли конвоя, за исключением двух: «Электры» и «Сирруса».
«Электра» стояла без движения, лагом к волне, медленно переваливаясь с борта на борт, при крене на левый борт около пятнадцати градусов. На палубах впереди и позади мостика стояли тесные ряды ожидавших моряков. От попытки покинуть корабль на спасательном катере они отказались, потому что увидели за кормой раскачивавшийся на волнах, но удерживавшийся на левой раковине «Сиррус». Катер висел у борта на вываленных шлюпбалках. При таком большом крене и сильной качке завалить его обратно оказалось невозможным. Он болтался теперь на значительном расстоянии от борта на высоте около двадцати футов от воды. Подходя к судну, Орр дважды передал на него гневные семафоры с просьбой обрубить шлюпочные тали, но катер продолжал почему-то висеть и раскачивался, как огромный маятник, как раз там, куда должен был подойти «Сиррус». Возможно, это был результат паники, а скорее всего, заклинило тормозные колодки лебедки. Так или иначе, но медлить было нельзя: через какие-нибудь десять минут «Электра» наверняка уйдет на дно.
«Сиррус» сделал два захода. Орр не собирался останавливаться у борта «Электры» — такая остановка грозила тем, что, опрокинувшись, пятнадцатитысячетонное судно навалилось бы на эсминец всей своей тяжестью и буквально вдавило бы его под воду. На первом заходе «Сиррус» прошел мимо «Электры» на пятиузловой скорости на расстоянии двадцати футов от борта — минимум, на который мог отважиться Орр, учитывая, что волны могли толкнуть корабли друг к другу в один и тот же момент.
Как только раскачивающийся форштевень эсминца прошел мимо мостика «Электры», ожидавшие нужного момента люди начали прыгать. Они прыгали в те секунды, когда полубак «Сирруса» вздымался до уровня палуб, на которых они стояли, прыгали с пятнадцати- и двадцатифутовой высоты в те моменты, когда он стремительно проваливался вниз. Один моряк, державший в руках чемодан и дождевик, беспечно, как по трапу, перешагнул с борта на борт как раз в тот момент, когда они на какую-то долю секунды оказались сравнительно близкими друг другу и оставались неподвижными. Другие, прыгнув с большой высоты, тяжело шмякались на покрытую льдом палубу эсминца, разбивая себе лодыжки, ломая ноги и бедра, выворачивая суставы. Два человека прыгнули, не рассчитав расстояния, и промахнулись. Среди общего многоголосого шума раздался душераздирающий вопль одного из них, раздавленного сблизившимися бортами, и отчаянный крик о помощи другого, когда его потащило под работающие винты «Сирруса».
Как раз в этот момент произошло то неотвратимое, чего не смог избежать даже такой опытный командир, как Орр. Он управлял кораблем блестяще, но против этих двух, последовавших друг за другом, огромных, в два раза больших, чем другие, волн, даже его искусство оказалось бессильным. Первая волна метнула «Сиррус» вплотную к «Электре», затем, проходя под килем «Электры», высоко приподняла ее и круто накренила на левый борт в тот момент, когда вторая волна сильно накренила «Сиррус» на правый борт. Корабли с огромной силой ударились друг о друга бортами. Верхние листы бортовой обшивки «Сирруса» на протяжении примерно ста пятидесяти футов оказались глубоко вмятыми и разошлись по швам. Одновременно болтавшийся на талях спасательный катер «Электры» с размаху ударил своей кормой по передней части мостика эсминца и разлетелся на тысячу осколков. Орр молниеносно перевел ручки машинного телеграфа. Вода под кормой «Сирруса» вспенилась, закипела, и именно в этот момент раздался отчаянный вопль упавшего в воду моряка, которого тащило под работавшие винты «Сирруса». Прошло несколько секунд, и эсминец отошел от борта «Электры».
Через пять минут, описав циркуляцию, «Сиррус» снова подходил к «Электре» с кормы. Это был типичный для Орра рассчитанный маневр. Уверенности и хладнокровию этого опытного моряка сопутствовала никогда не покидавшая его удача. На этот раз Орр решил пройти своим помятым правым бортом почти впритирку к значительно осевшему теперь борту «Электры». Орр уже не опасался того, что «Электра» навалится на эсминец, так как осадка поврежденного судна значительно увеличилась, но, чтобы пройти на достаточно близком к его борту расстоянии, надо было точно уловить момент спокойной воды между двумя очередными волнами. И Орр уловил такой момент. Матросы на палубе «Сирруса» проворно подхватывали прыгавших с «Электры» моряков, стараясь по возможности предотвратить их падение. Не прошло и тридцати секунд, а «Сиррус» уже спокойно отходил от «Электры», на палубах которой не осталось ни одного человека. Двумя минутами позднее тонущее судно потряс глухой раскат взрыва — взлетели его котлы. Затем оно медленно повалилось на борт, задержалось на несколько секунд в этом положении, словно показывая свои раны — развороченные торпедой днище и киль, — и быстро погрузилось в воду. В течение примерно минуты на поверхность моря с шумом выскакивали огромные воздушные пузыри. Постепенно их становилось все меньше и меньше. Потом все стихло.
«Сиррус» развил полный ход и взял курс на присоединение к конвою. К конвою номер «FR-77», о котором королевский флот никогда не хотел бы вспоминать. Тридцать шесть кораблей и судов вышли из Скапа-Флоу и Сент-Джонса. Теперь осталось двенадцать, только двенадцать. И еще почти тридцать два часа пути до Кольского залива…
Даже такой необычайно энергичный и жизнеспособный человек, как Тэрнер, погрузился в уныние. Угрюмо нахмурившись, он долго наблюдал за «Сиррусом», покачивавшимся за кормой. Затем он неожиданно повернулся и украдкой посмотрел на Вэллери. Перед ним был живой скелет, бог знает каким образом удерживающийся на ногах покойник. Тэрнер понял, что смерть, и даже просто надежда на нее, должно быть, является для Вэллери желанной мечтой. Он увидел на его сером, измученном лице глубокое разочарование, печаль и страдание. Почувствовав, что на него смотрят, Вэллери вопросительно вскинул на Тэрнера свои усталые, тусклые глаза. Тэрнер поспешно откашлялся.
— Сколько же на «Сиррусе» сейчас спасенных? — спросил он, чтобы нарушить напряженное молчание.
Вэллери ответил едва заметным пожатием уставших плеч и произнес:
— Не имею представления, старпом. Сотня, может быть, больше. А что?
— Сотня… — задумчиво повторил Тэрнер. — Вот тебе и «не подбирать тонущих»! Интересно, что скажет старина Орр адмиралу Старру, когда будет списывать с корабля эту сотню людей по возвращении в Скапа-Флоу?
