class="p">Глава тринадцатая
СУББОТА. ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
«Сиррус» находился еще примерно в десяти кабельтовых за кормой «Улисса», когда на его мостике начал мигать сигнальный фонарь. Бентли принял семафор и повернулся к Вэллери:
— Семафор с «Сирруса», сэр. «На борту около тридцати раненых. Три — очень тяжело, возможен смертельный исход. Срочно нужен доктор».
— Подтвердите получение семафора, Бентли, — отозвался Вэллери и задумался на несколько секунд. — Рассыльный! Попросите лейтенанта Николаса подняться на мостик, — продолжал он и, повернувшись к Тэрнеру, добавил, слабо улыбаясь: — Я как-то не представляю себе Брукса с его атлетической фигурой в спасательной люльке в такую погоду, как сегодня. Путешествие будет не из легких.
Тэрнер еще раз посмотрел на шедший за кормой «Сиррус». Размахи бортовой качки на нем достигали порой сорока градусов.
— Да, прогулка будет невеселой, — согласился он. — К тому же спасательные люльки не приспособлены к транспортировке таких почтенных персон, как наш старший доктор.
«Странно, — подумал Тэрнер, — насколько все очерствели и привыкли к гибели кораблей и людей: никто не обмолвился о «Вектре» с того момента, как она таранила лодку».
Скрипнула дверь: Вэллери медленно повернулся, ответил на неуверенное приветствие Николаса.
— «Сиррусу» срочно требуется врач, — сказал он без всякого вступления. — Как вам это нравится?
Николас занял более устойчивое положение на раскачивающейся палубе. «Уйти с «Улисса»…» — внезапно подумал он, и это обидело и даже разозлило его. И он сам удивился такой своей реакции на возможный свой уход с корабля. А ведь он, Джонни Николас, всегда испытывал откровенное чувство отвращения и нетерпимости ко всему, что связано с военным флотом. Почему же такая реакция? Неожиданно он вдруг понял, что все дело просто в его привязанности к этому кораблю. Странно, но это так. Вдруг он почувствовал, что на него устремлены взгляды окружающих. Николас смущенно посмотрел на море, на катящиеся друг за другом огромные волны.
— Ну и что же? — нетерпеливо спросил Вэллери.
— Мне это совсем не нравится, — откровенно выпалил Николас. — Но если надо, я, конечно, пойду. Когда? Сию минуту?
— Как только соберете все, что вам потребуется там.
— Это значит сейчас, сэр. Собирать мне ничего не надо. Сумка с инструментами и медикаментами у меня наготове. — Николас еще раз бросил презрительный взгляд на море. — А как я должен попасть туда, сэр, перепрыгнуть по воздуху?
— Это не ваша забота, дорогой, — весело ответил ему Тэрнер, дружески похлопав его по плечу. — Не беспокойтесь, все будет в порядке. Не успеете и глазом моргнуть, как все будет сделано. Помните, вы то же самое говорили, когда удаляли мне коренной зуб и успокаивали меня? — Тэрнер передернулся от неприятного воспоминания. — В спасательной люльке вас доставят туда, как на такси.
— В спасательной люльке! — возмутился Николас, взглянув на море. — А вы что, не видите, что творится на море? Меня будет бросать то вверх, то вниз, как пробку!
— Я же сказал, что мы доставим вас, как в такси, Джонни, — повторил Тэрнер с ноткой раздражения. — Мы развернемся для этого на ветер, и все будет в порядке. Сейчас организуем это дело. — Тэрнер подошел к борту и, перегнувшись через него, крикнул: — Крайслер, бегом к главному старшине Хартли! Попросите его на мостик!
Крайслер даже не шевельнулся, как будто ничего не слышал. Руками в рукавицах он держался за паровой трубопровод, верхняя часть его лица была погружена в резиновый наглазник окуляра мощного бинокля, смонтированного заодно с устройством для управления поисковым прожектором правого борта. Время от времени правая рука Крайслера поднималась на несколько секунд и чуть-чуть подворачивала кремальеру горизонтального наведения. Потом снова абсолютная неподвижность.
— Крайслер! — громко рявкнул Тэрнер. — Вы что, оглохли, что ли?
Прошло три, четыре, пять и еще несколько секунд полной тишины, прежде чем Крайслер шевельнулся. Все устремили свой взгляд на него, когда он резко оторвался от окуляра, посмотрел вниз на указатель направления и круто повернулся кругом. Он был явно возбужден.
— Справа на траверзе! — крикнул он громко. — На курсовом сто градусов правого борта самолеты! У самого горизонта! — Он быстро повернулся и снова прижал глаза к биноклю. — Четыре, семь, нет, нет, десять! Десять самолетов!
— Справа сто градусов? — Тэрнер поднял свой бинокль к глазам. — Ничего подобного не вижу. Вы уверены, Крайслер?
— Да, сэр, я все еще вижу их. — В голосе сигнальщика прозвучала твердая уверенность.
Тэрнер сорвался с мостика и подскочил к Крайслеру.
— Дайте-ка я сам посмотрю. — Он прильнул к окуляру бинокля. Внимательно осмотрев горизонт, Тэрнер отошел от бинокля назад и сердито нахмурил брови. — Абсолютно ничего не вижу. Может, у вас галлюцинации, Крайслер?
— Он прав, — прервал его Кэррингтон спокойно. — Я тоже вижу их.
— И я вижу! — воскликнул Бентли.
Тэрнер опять посмотрел в бинокль на горизонт и оцепенел. Затем виновато посмотрел на Крайслера и уже на ходу, возвращаясь на мостик, крикнул ему:
— Напомните мне потом извиниться перед вами, Крайслер.
— Поднять сигнал! — торопливо скомандовал Вэллери. — «Походный ордер «эйч»! Помощник, обе машины полный вперед! Боцман, объявите по трансляции: «Все орудия и автоматы к бою!» Старпом!
— Есть, сэр!
— Самостоятельный поиск и огонь для всех зенитных орудий? Согласны? Башни тоже?
— Трудно сказать, сэр… Крайслер! Разобрали, какие?..
— «Кондоры», сэр! — ответил Крайслер, угадав его вопрос.
— «Кондоры»! Двенадцать «кондоров»! Вы уверены, Крайслер?.. Впрочем, «кондоры» так «кондоры»! — Тэрнер энергично тряхнул головой и повернулся к Вэллери. — Куда девался мой проклятый шлем? Он говорит, «кондоры», сэр!
— Пусть будут «кондоры», — произнес Вэллери, и Тэрнер удивился его спокойствию. — Целеуказание с мостика, башни ведут огонь самостоятельно?
— Думаю, что так, сэр, — ответил Тэрнер, взглянув на двух матросов-телефонистов, занявших свои места в задней части мостика у телефонов для связи с носовыми и кормовыми башнями. — На телефонах, внимание! И не зевайте, когда услышите приказание! — Последние его слова относились к телефонистам.
Вэллери сделал знак рукой Николасу.
— Вам лучше вниз, доктор. Сожалею, но ваше путешествие придется пока отложить.
— А я нисколько не сожалею, — отрезал Николас.
— Нет? — улыбнулся Вэллери. — Что, испугались?
— Нет, сэр. Не испугался. И вы, я думаю, знаете, что я не испугался.
— Знаю, — заверил его Вэллери. — Знаю и благодарю вас.
Он проводил Николаса ласковым взглядом, затем, подозвав к себе рассыльного, повернулся к Карпентеру:
— Штурман, когда мы давали последнюю шифровку адмиралтейству? Посмотрите в вахтенном журнале.
— Вчера в полдень, сэр, — не задумываясь, ответил Карпентер.
— Прямо не знаю, что бы я делал без вас, — шутливо произнес Вэллери. — А где мы сейчас?
— Семьдесят два — двадцать северной и тринадцать сорок восточной!
— Спасибо, — поблагодарил его Вэллери и обратился к Тэрнеру: — Сохранять радиомолчание нет уже никакого смысла, старпом, не правда ли?
Тэрнер
