– Вы что, не согласны?
– Я-то согласен полностью… – так же задумчиво говорит он. – О тебе думаю… Какой ты путь за полтора года проделал.
– То есть, значит, теперь со мной есть о чём поговорить?
– Вроде того… Так вы, молодёжь, говорите?
– Антон! Да встаю я уже! Встаю! – это снова когтистая лапа залезла под одеяло. По утрам кот сопровождает меня везде. От сортира через умывальник на кухню, где мы с ним едим каждый в своём углу. Сегодня у меня есть желание реализовать одну идею. Сумку для этого я вечером в хозяйстве Кирилла Сергеевича нашёл. Завтрак я уже закончил. Допиваю кофе.
– Антон, хочешь к хозяину?
Не знаю, понял он меня или нет, но потёрся о мою ногу.
– Предположим, что хочешь…
Сначала одеваюсь сам, потом приношу сумку с уже постеленной подстилкой для кота.
– Ну, Антошка… Давай!
Взяв его под микитки, усаживаю в сумку. Кот не сопротивляется!
По улице несу сумку с котом на руках, как ребёнка. Голова Антошки торчит из неё и щекочет мне щёку усами. Заходим в больницу и сразу встречаем Николая Фёдоровича.
– А это ещё что? – он удивлённо показывает на кота.
– Это называется кототерапия! Кирилл Сергеевич обрадуется.
Захожу в палату. У Кирилла Сергеевича глаза чуть не выскакивают из орбит, когда он видит сидящего в сумке Антошку.
– Начинаем кототерапию! – повторяю я понравившийся мне термин, достаю Антошку из сумки и ставлю всеми четырьмя прямо на кровать.
Кот деловито обходит хозяина по кровати вокруг. Тычется носом ему в лицо, что-то муркает и ложится у Кирилла Сергеевича под мышкой слева.
– Ну вот… Лечение началось, – удовлетворённо говорю я.
– Саша… Спасибо тебе! – и у него снова влажнеют глаза.
Вечером прихожу в палату к главному.
– Ну, Антон, давай, домой пошли!
По выражению морды кота можно сразу сказать, что эта идея его совершенно не греет. Лежит, прижавшись к левому боку хозяина, и посматривает на меня совершенно безразлично.
– Антошка… Давай… – тихо произносит Кирилл Сергеевич. – Пора домой.
И – чудо! Кот поднимается на лапы, делает верблюда и идёт ко мне. Мне понятно, что за столько лет совместной жизни человек и кот научились друг друга понимать с полуслова. Осторожно упаковываю Антошку в сумку.
Утром, после завтрака, кот сразу идёт к сумке. Неужели он всё понял? Хочу проверить и открываю сумку. Ого! Сам туда запрыгнул! Ну значит – точно, всё понял.
Прогуливаемся с Кириллом Сергеевичем по больничному коридору. Сегодня он в первый раз встал с постели. Мы с ним перед этим долго советовались, смотрели вместе с Николаем Фёдоровичем кардиограмму. Решение было совместным. Сейчас Кирилл Сергеевич осторожно ступает, держа меня под руку. Антошка следует за хозяином, как маленькая собачка.
– Ну как вы? Не тяжело? – осторожно спрашиваю я.
– Ничего, Сашенька. Будет трудно, я скажу. А вот ты лучше мне скажи, зачем ты так нашу власть обидел? – он тихо смеётся. – Мне только вчера Николай всё рассказал.
– Ну а что же ещё с ним делать? Зато вон, видите, как бригада спешит. Я ведь сказал, что проверять буду каждый кран лично. И только после этого сниму своё, если так можно выразиться, заклятье.
– Это плохой путь, Сашенька… – доктор вздыхает, сразу становясь серьёзным. – Мы, врачи, не имеем право причинять вреда даже тем людям, которые нам неприятны.
– А я ещё не врач! – и несколько нахально ухмыляюсь.
– Это неправда! – жёстко протестует он. – Ты уже настоящий врач! Иначе бы к тебе люди по вечерам не ходили. Они верят тебе!
– То есть вы мой шаг в отношении этого упыря не одобряете?
– Ну, упырь или не упырь, но всё равно – это человек!
– А что вы понимаете под этим словом, Кирилл Сергеевич? Похоже, только биологическую субстанцию.
Он аж останавливается, поворачивается ко мне и долго смотрит в глаза.
– Да! Биологическую субстанцию, как ты мудрёно выразился. Живой организм из плоти и крови. Я понимаю, что ты в данном случае вкладываешь в слово «человек» другой смысл. Но это смысл моральный, философский, если хочешь… Это всё можно, но за пределами медицины. Мы, врачи, имеем дело с живым организмом, функции которого мы должны привести в порядок, обеспечив таким образом улучшение качества его жизни. Ты меня понял?
– Понял… – я вздыхаю и перехожу в наступление: – А как быть с качеством жизни других живых организмов, которое из-за неработающего по вине конкретного живого организма водопровода невозможно улучшить?
– Ишь как выкрутился! – Кирилл Сергеевич улыбается. – Но пойми, так мы придём к известному тезису Ницше. Ты его знаешь – «Цель оправдывает средства».
– А может, и оправдывает?
– Хорошо, а как быть с Достоевским? Я про слезу ребёнка для счастья всего мира.
Молчу, думая, как ему возразить.
– Ладно… Что-то я слегка устал. Пошли, Сашенька, обратно. Я тебе признаюсь, мне с тобой очень интересно. Готов дискуссию продолжить потом, в другой раз.
В палате помогаю ему лечь на койку. Антошка сразу же туда вспрыгивает и занимает своё привычное место слева.
* * *
– Сашка! – почти восторженно кричит Ванька в трубку. – Представляешь! Серёга уже пытается ходить по кроватке! Так что приезжай скорее, а то всё самое интересное пропустишь.
Ощущаю в себе некую боль, оттого что не могу этого видеть сам.
– А мы с Кириллом Сергеевичем уже прогуливаемся по больнице. Так что и у меня есть чем похвастаться, – докладываю я. – А вообще как дела?
– Ну с Юрой мы занимаемся три раза в неделю. Он уже довольно прилично ходит. Но пока за ограду не выходил. Я же три дня у него, а остальное время у Даши. Даже тут один с Серёжкой оставался, когда ей нужно было отлучиться. У нас с ним полный контакт.
– А как на работе?
– Выходим на финишную прямую. Да! Я начал готовиться к поступлению.
– Отлично! Рад за тебя.
– Но всё-таки когда ты вернёшься? Ты уже ведь целый месяц там!
– Ну Ванюха… Как Кирилл Сергеевич окончательно поправится, переедет домой и сможет сам себя обслуживать, так и вернусь.
– Димка с Лёшкой передают тебе приветы. Даже Димкин Вовка тоже передаёт дяде Саше привет!
– Ну спасибо. Да! Ванюха, а ты у Ильи Анатольевича был?
– Не только был, но даже бываю, – звучит с определённой гордостью.
– Это как?
– Ну ты же, наверное, говорил с ним про меня?
– Вообще было дело.
– И про мою энергетику тоже говорил?
– Тоже…
– Ну вот он и решил со мной чуть-чуть позаниматься, – торжествующе заканчивает Ванька.
– Думаешь, тебе это надо?
– Время покажет! Я же ведь твой брат!
Я в гостях у Андрея. Сидим, пьём водку. Маша тоже с нами за столом. После успешного лечения она со мной крайне приветлива. Настроение у меня почему-то после звонка Ваньке совсем поганое. Рассказал за столом про Дашу и нашу с ней размолвку. Про маленького Серёжку.
– Чтоб баба вертела мужиком! – фыркает Андрей. – Дожили…
– Я тоже не понимаю, – задумчиво говорит Маша. – Вроде есть умный мужик, которого она любит, есть от него сын… Живи с этим мужиком и радуйся!
– Но Даша привыкла всё решать и за себя, и за других, а значит, и за мужа.
– Во делать нечего! – не понимает Маша. – Ты выходишь замуж! Значит, находишься за мужем, как за каменной стеной! Тем более за таким мужиком, как ты, Саша.
– Так что, вы так больше и не виделись? – осторожно спрашивает Андрей.
– Нет… Деньги ей привозит Ванька. С Серёжкой там играет…
Видно, это так тоскливо звучит, что Маша вздыхает и гладит меня по руке.
– Ох, Сашенька… Жаль мне вас, городских. Вечно у вас какие-то заморочки на ровном месте. Вот у нас с Андрейкой – он меня кулаком, я его сковородкой, и всё нормально. Живём и любим. Верно, Андрейка?
– Угу… – соглашается тот, а я при этом вспоминаю Лену и Павла – вот счастливая семья!
– Саша, ты уже получил какие-нибудь навыки по части хирургии? – осторожно спрашивает меня Кирилл Сергеевич.
– Ну какие-то… – говорю я неуверенно, вспоминая занятия в академии.
– Короче, живого человека резать не боишься?
– В смысле крови – не боюсь, но в смысле вмешательства – страшновато.
– Понятно. В общем, надо сегодня поассистировать Николаю. Операция простая – аппендицит… Я, как ты понимаешь, ещё не в состоянии. С Николаем мы уже всё обговорили.
Моё сердце проваливается прямо в желудок. И отказаться нельзя, и элементарно боюсь.
…Выходим с Николаем Фёдоровичем из операционной.
– Шов, Саша, ты сделал очень хороший. Да и во время операции держался молодцом. Считай, что на следующую операцию, а мы будем удалять грыжу, я тебя назначаю своим ассистентом. А сейчас пойдём!
Он приводит меня в кабинет Кирилла Сергеевича, достаёт бутылку водки и стакан. Наливает полстакана.
– Пей! Кирилл Сергеевич велел после операции тебе дать это лекарство.
Да… Это именно то, что мне сейчас нужно.
Хожу по больнице и проверяю работу ремонтной бригады. У нас своеобразная комиссия. Кроме меня ещё ходят Николай Фёдорович, бригадир и сам глава администрации, который в положительном результате наверняка заинтересован больше других. Проверяем всё. Каждый кран горячей и холодной воды. Я прекрасно понимаю, что сдают, конечно, только мне, и стараюсь спокойно указывать на недостатки, если они есть, и вежливо прошу их устранить по возможности на месте.
