Наконец процедура приёмки готовой работы заканчивается, и я, видя вопрошаюший взгляд главы, приглашаю его в кабинет Кирилла Сергеевича. Он послушно идёт за мной.
– Садитесь, – я киваю ему на стул. Сам сажусь напротив. Понимаю, что при всей простоте снятия я должен всё обставить солидно.
– Смотрите на меня!
Он послушно поднимает на меня свои слегка навыкате глаза.
– Внимание на меня! С этого момента вы совершенно здоровы, – печатаю я, чётко выговаривая слова и, не отрываясь, глядя ему прямо в глаза. – Ваша мужская сила к вам вернулась.
И делаю щелчок пальцами. Мне кажется, что должен быть какой-то звук, как отбивка.
– Всё, – уже обычным тоном говорю я, молясь про себя, чтобы действительно «заклятье» ушло. – Можете быть свободны. Если будут проблемы – обращайтесь.
Первым встаю и иду к двери.
– Спасибо… Спасибо, доктор, – как-то очень неприятно лебезя, произносит глава администрации, поспешая за мной. – Если у вас что-нибудь… Прямо ко мне! Без стеснения.
– Спасибо, я учту.
Сразу после завершения комиссии и сеанса «снятия заклятия» прихожу к Кириллу Сергеевичу в палату. Главный лежит, просматривая истории болезни некоторых особо тяжёлых пациентов. Он сам, Николай Фёдорович и я своеобразным консилиумом решили, что ему уже можно потихоньку втягиваться в работу. Это чтобы не скучал. Антошка лежит на своём, теперь уже законном месте, слева. Я так и ношу его каждое утро в больницу, а каждый вечер обратно.
– Докладываю! – сажусь рядом. – Всё работает. Проверил лично. Заклятие снял тоже лично. Пусть продолжает свой беспутный образ жизни.
– Ну слава богу! – Кирилл Сергеевич улыбается. – Теперь моя совесть будет спокойна.
– Вы-то тут при чём?
– Да я догадываюсь, почему ты так там разошёлся…
– В общем, не без этого, – признаюсь я.
– Ладно. Вот, посмотри – интересный случай.
Он берёт из стопки одну из историй и протягивает мне. Я понимаю, что меня он действительно считает коллегой, и мне это приятно.
Забавно, но теперь со мной здороваются везде. В магазине, на улице… Честно говоря, приятно. Входим в больницу – я и Антошка в сумке. Я раздеваюсь, надеваю халат и иду в палату к Кириллу Сергеевичу.
– А он с раннего утра ушёл… – мямлит мне его сосед.
– Куда ушёл?!
– Не знаю.
Чувство беспокойства охватывает меня сразу. Куда он мог подеваться? Скорее всего, поиски надо начинать с кабинета. Сбегаю вниз, распахиваю дверь кабинета… Точно! Сидит, как ни в чем не бывало, за своим рабочим столом, читает какую-то бумагу и… курит!
– Кирилл Сергеевич! Это называется хулиганством… – только и могу сказать я. – Ещё и курите.
– Ну, как любит говорить один мой ученик, во-первых – доброе утро! А во-вторых, я чувствую себя вполне прилично…
– И поэтому хотите ухудшения, – не даю я ему закончить фразу.
– Сашенька, не пыхти! Всё в порядке.
– Вы знаете, что делают с больными, которые нарушают больничный режим?
– Знаю. Их выгоняют домой, – он улыбается. – Вот вы с Николаем и выгоняйте меня поскорее, чтобы я вышел на работу.
– Щаз! Кирилл Сергеевич, – я устало сажусь на стул напротив его стола, – ну пожалуйста… Давайте в палату… Пожалуйста… Нужные вам документы я принесу. Да и Антошка ждёт.
Торчащая из сумки кошачья голова водит глазами от хозяина ко мне и обратно.
– Ну ладно… Уговорил, – главврач вздыхает. – Тогда вот это принеси мне, пожалуйста.
– Конечно, – и беру стопку документов.
– Ну, Антошка! Пошли!
Кирилл Сергеевич хочет взять сумку с котом.
– Ещё чего! Я сам принесу. Тяжёлый ведь!
– Ну ладно, ладно… – Кирилл Сергеевич опять вздыхает и, перед тем как скрыться за дверью, оборачивается: – Саша… Будет время, давай с тобой поговорим. Хорошо?
– Конечно, Кирилл Сергеевич! Давайте вечером.
– Замечательно! Только давай здесь, в моём кабинете. Не хочу мешать соседям.
Я понимаю, что он хочет сделать разговор конфиденциальным.
Вечером в кабинете Кирилла Сергеевича располагаюсь на его диване, а сам за своим столом.
– Много народу сегодня было? – как-то очень обыденно спрашивает он.
– Четыре человека. Двое на плановый массаж, один с фурункулёзом, а ещё один с обычной простудой. Сказал, что иначе в море не выпустят.
– Устаёшь?
– Нет… Даже свежее себя чувствую после каждого сеанса. Удовольствие испытываю!
– Понимаешь, Саша… Ты только правильно меня пойми. Ты здесь уже больше чем полтора месяца. Мне очень приятно, что мы можем работать вместе. Ведь понятно, что когда ты приходишь ко мне за консультацией – это именно совместная работа, даже если я пока болен. Я бы хотел с тобой работать и дальше!
– Ну так мы же и работаем… – осторожно встреваю я, хотя ловлю себя на том, что уже знаю, что он мне скажет дальше. – Вы хотите сказать, что мне надо возвращаться в Питер?
– Да, Сашенька! Я понимаю, что с тобой просто так не поговоришь, ты всё знаешь наперёд… – он почему-то виновато улыбается. – Но цель моей беседы с тобой – убедить тебя вернуться.
– А чем я здесь-то плох? – вырывается у меня.
– Ну вот… Похоже, ты обиделся… – сокрушённо произносит Кирилл Сергеевич. – Пойми, это нужно в первую и единственную очередь тебе! Ты можешь ещё успеть сдать какие-то экзамены до начала июля, сделать практические работы.
– Я здесь приобретаю больше опыта и знаний, чем там.
– Возможно! Но там ты должен получить диплом.
– Кирилл Сергеевич! Когда ко мне приходит больной, он не спрашивает у меня диплом. Ему нужны мои знания, умение и опыт!
– А вот за границей первое, что у тебя спросили бы, – какой у тебя диплом.
– Ну я за границу не собираюсь. Мне и здесь хорошо.
– А я и не посылаю тебя туда. Но при нынешней жизни скоро без бумажки пукнуть будет нельзя.
– Ну это смотря как пукать… Может и рулона не хватить.
Мы, посмотрев друг на друга, оба начинаем хохотать.
– Я не имел в виду диарею, – сквозь смех говорит Кирилл Сергеевич.
Он встаёт из-за стола, подходит ко мне и обнимает за плечо.
– Сашенька… Сынок… прости меня, что я так…
– Нет-нет! Мне это очень приятно. Честное слово! – и я тоже обнимаю его.
– Мне было очень приятно, когда ты приехал сюда, к моей постели. Поверь… Но сейчас настало время тебе вернуться. Это, я повторяю, нужно для тебя! Я бы очень хотел, чтобы ты получил диплом врача. Ты должен его получить! Ты должен это своим будущим пациентам.
– Понял, – говорю я тихо. – В таком случае, у меня тут остались дела где-то на неделю, дней на десять…
– Вот сделаешь эти дела – и в Питер! С Юрой мы уже всё про тебя обговорили. Он тебя ждёт, и должность твоя в больнице тоже ждёт. Пожаловался он на тебя.
– На что? – не понимаю я.
– Рассказал про ваш с ним спор насчет морально-этических моментов оплаты труда врача.
– Да, мы тогда с ним поспорили.
– Значит, ты и там споришь.
– Спорю. Я везде спорю, где имею свою, отличную от общепринятой точку зрения.
– Это правильно. Только иметь свою точку зрения уж больно хлопотно.
– Но вы же сам такой!
– Ну так то ж я! – Кирилл Сергеевич смеётся и тут же морщится. – видно просыпается боль в груди, – У меня уже жизнь прожита. А у тебя она только начинается. Но быть ершистым, я считаю, правильно!
* * *
Заканчиваю дела в Булуне. Улетаю через четыре дня. Будет тот же знакомый борт. Кирилл Сергеевич теперь живёт дома. Антошка всем доволен и меня больше не будит вслед за будильником. Своих пациентов буду вести до последнего дня пребывания. Новых уже брать не буду. Очень хочу увидеть Ваньку. Я так по нему скучаю! Как он там со всеми делами справляется? Хоть и верю, что у него всё в порядке, но беспокоюсь – брат ведь.
– Здравствуйте, Александр Николаевич! – вежливо здоровается со мной мужик лет пятидесяти, когда я утром иду на работу.
– Здравствуйте! – и протягиваю ему руку, – Ну как ваш ожог?
Он пришёл ко мне со второй степенью. Вылил на ногу кипяток.
– Всё отлично! Спасибо вам и от меня, и от семьи.
– Да не за что! Главное, будьте здоровы!
Я собираюсь идти дальше, но он меня снова окликает.
– Александр Николаевич!
Оборачиваюсь.
– Александр Николаевич, – мужик снова подходит ко мне, – почему вы с меня денег не взяли?
Такой же вопрос я уже слышал в свой прошлый приезд, но отвечать так же не хочется.
– Я ведь ни с кого денег не беру.
– Но почему? Вы же работаете, это ваша работа, ваш труд!
– За свой труд в больнице я получаю зарплату.
– Но я же в больницу к вам пришёл не в рабочее время!
– Ну и что?
– Простите, Александр Николаевич… Я с вами не согласен. В посёлке про вас очень много говорят, хвалят очень! Бабки свечи за ваше здравие в церкви ставят… Но все считают вас… юродивым, что ли… Или блаженным… И только потому, что вы лечите бесплатно.
– Ну, положим, юродивый – это почти святой, а я далеко не святой, – улыбаюсь я, – но считаю, что брать деньги за помощь – грех. Я всем стараюсь помочь. Мне это очень приятно делать.
