в них агентура. Кроме того, сведения о немецких спецшколах собирались агентами органов госбезопасности путем наблюдения, личного общения с теми, кто в них работал или обучался. Ценные разведывательные сведения добывались в ходе допросов пленных агентов вражеских спецслужб, заброшенных в партизанскую зону.
Полученные разведданные со списками выпускников и их приметами направлялись в партизанские зоны, что позволяло их выявлять при попытках вступления в партизанские отряды и своевременно обезвреживать.
Добывание разведывательной информации о работе вражеских спецслужб являлось первичным этапом контрразведки, на котором проводились мероприятия по предупреждению подрывной деятельности противника.
Подводя итоги, можно констатировать, что в начальный период войны основными направлениями работы агентуры германских спецслужб были прифронтовые районы и советский тыл, с активизацией деятельности партизан на территории Белоруссии, диверсионно-разведывательная работа противника сосредоточила свои усилия на партизанском движении, что потребовало адекватной реакции со стороны органов государственной безопасности.
Борьба с агентурой противника в партизанских отрядах
Выявление и ликвидация разведчиков и террористов, направляемых гитлеровцами в партизанские отряды, имело, бесспорно, важнейшее значение. Для ограждения партизанских отрядов от вражеских агентов, активного противодействия противнику, срыва его мероприятий в партизанских формированиях создавалась система контрразведывательных мер, основными их которых являлись создание качественного агентурного аппарата внутри партизанских формирований и в контролируемых ими районах; обучение, инструктирование и проверка связных и агентов; идеологическая работа с личным составом партизанских формирований; соблюдение режима секретности и др. Существенные результаты эта работа начала давать в 1942 году.
Например, в июле 1942 г. в процессе проверки агентурным путем лиц, прибывших в партизанский отряд Г. С. Курмелева, были выявлены агенты немецкой разведки Коваленко и Рыбиков, имеющие задания по установлению численности и вооружения отряда, а также по созданию препятствий в проведении боевых операций отряда. В ходе следствия от них были получены сведения о других агентах, прибывших в отряд, а также о направленных в иные партизанские формирования Городокского района Витебской области. Кроме того, задержанные рассказали о методах их вербовки, выполнявшихся ранее заданиях и др. В частности, Рыбиков показал, что с декабря 1941 г. по март 1942 г. служил в Бескатовской волостной полиции Городокского района Витебской области. 25 марта 1942 г. дал добровольное согласие на сотрудничество с немецкой разведкой под псевдонимом «Иванов». По показаниям Коваленко, в декабре 1941 г. он был вызван начальником Городокской полиции Сечневым, от которого поступило предложение работать на немецкую разведку, на что Коваленко согласился. Вербовка была оформлена подпиской, избран псевдоним «Петров». С первых дней сотрудничества Коваленко собирал сведения о лицах, враждебно настроенных к немецким властям, распространяющих советские листовки, имеющих связь с партизанами и других «большевистских проявлениях»[715].
В качестве одной из мер выявления лиц, направляемых в партизанские формирования с разведывательными и террористическими заданиями, осуществлялся сбор сведений о личном составе отрядов и составлялись списки партизан, которые до вступления в партизанский отряд были на службе у немцев, в отношении них проводились тщательные проверки[716].
Например, резидентурой Вечерского в течение первого полугодия 1943 г. собраны сведения на отдельных партизан Россонской партизанской бригады им. Сталина (командир Охотин Р. А.), вызвавших подозрения у агентуры. В частности, прибывший в бригаду в марте 1943 г. Запорожец Андрей Порфирович сообщил, что до войны служил в погранвойсках БССР, попав в плен к немцам, был направлен в Германию, откуда бежал. Однако, он вызвал недоверие тем, что «хорошо физически выглядел, не имел следов какой-либо изнуренности, характерной для большинства пребывавших в немецком плену». Кроме того, было обнаружено его внешнее сходство с автором «широко распространяемой немцами брошюры клеветнического содержания на советское правительство». От агентуры были также получены сведения о том, что начальник штаба одного из отрядов той же бригады Воробьев Михаил Демьянович являлся старостой деревни Крашуты Стародворского сельсовета Россонского района Витебской области, а боец отряда им. Фрунзе Савицкий Федор Егорович, дезертировав из Красной армии, работал бургомистром в Россонах. Полученные данные были направлены в Центр[717].
Справедливости ради, автор считает необходимым отметить, что в дальнейшем, видимо, с указанных лиц были сняты все подозрения. Возможно, были учтены условия их поступления на службу к оккупационным властям, послужившие смягчающим обстоятельством, либо информация не нашла своего подтверждения. Как бы там ни было, они продолжили свою службу. Автором не обнаружено сведений о дальнейшей проверке агентурной информации, однако, установлено, что Запорожец А. П. с 22 ноября 1942 г. по 23 марта 1943 г. являлся командиром партизанского отряда им. Сталина Россонской партизанской бригады им. Сталина, что противоречит агентурным сведениям о его прибытии в бригаду в марте 1943 г. Его послужной список и заслуги изложены в наградном листе при представлении к медали «Партизану Отечественной войны» I-й степени, что, безусловно, заслуживает доверия[718]. Воробьев М. Д., вероятнее всего, продолжил службу в рядах Красной армии и погиб в апреле 1945 г. на территории Австрии[719], удостоен медали «За отвагу»[720]. Маловероятно что, это его полный тезка, ровесник и уроженец того же района. Савицкий Ф. Е. служил рядовым бойцом в отряде имени Ворошилова Россонской партизанской бригады до 24 ноября 1943 г., дальнейшая его судьба неизвестна[721].
В 1943 г. развернулось широкое выявление агентурного аппарата противника. В течение 1943–1944 гг. разведывательно-диверсионными группами НКГБ БССР было выявлено 6109 агентов противника[722].
Например, оперативно-чекистской группой НКВД по Витебской области в апреле 1943 г. была задержана Е. М. Чистякова. На допросе девушка показала, что в мае 1942 г. разведотделом 3-й ударной армии Калининского фронта вместе с В. И. Синельниковой была направлена в немецкий тыл. Попав в плен к немцам, после нескольких допросов в Витебской фельдкомендатуре и очной ставки с Синельниковой, Чистякова признала свою принадлежность к советской разведке и рассказала, что окончила семидневные курсы советских разведчиков, после которых, под псевдонимом «Смородинова», вместе с другими разведчицами была переброшена на оккупированную территорию для разведки движения немецких войск по шоссе Невель – Новосокольники и переправе через реку Ловать. Чистякова была перевербована и 31 марта 1943 г. направлена в д. Поддубье Витебского района с заданием установить дислокацию партизанских отрядов, их численность и вооружение. Задержанная сообщила чекистам обстоятельства ее вербовки, назвала известных ей агентов гестапо, их приметы[723].
Витебской ОЧГ также были переданы в Центр сведения о вражеских агентах, направленных весной 1943 г. в Городокский и Суражский районы Витебской области, с заданиями по установлению дислокации партизанских отрядов, их численности и вооружения, а также по убийству командования отрядов, отравления колодцев в деревнях, где расположены партизаны. В этот же период Гомельской ОЧГ были предоставлены сведения об агентах, выявленных в ее зоне действия. От действующей в Борисовском районе Минской области агентурной группы получены данные об агентах гестапо, переброшенных в советский тыл. Агентурным путем были добыты и затем переданы в
