аппарата и срыву заданий. Как следует из рапорта агента спецгруппы «Северная», действовавшей в Вилейской области, пьяные партизаны угрожали одному из жителей деревни расстрелом. Попытки этого человека объяснить, что он связной другого партизанского отряда, привели к тому, что партизаны «кричали на всю деревню, что таких связных расстреливают». В результате был раскрыт связной партизан и сорвано выполнение им задания[750].
Засада одного из партизанских отрядов закончилась полным провалом и гибелью партизан из-за того, что руководители отряда «на месте засады пьянствовали и, будучи не в трезвом состоянии, вывели группу партизан на чистое поле, скомандовали идти в атаку на противника, двигавшегося на машинах»[751].
В отдельных случаях неспособность руководства партизанских отрядов призвать личный состав к порядку, отсутствие согласованности в их действиях, а порой и аморальное поведение самих командиров и комиссаров приводили к конфликтам между партизанами, склокам в отряде, снижению авторитета командования, фактам неподчинения ему.
Например, заместитель командира по разведке и контрразведке отряда им. Кирова, действовавшего в Полесской области, докладывал 14 октября 1943 г. секретарю Полесского обкома партии о том, что в отряде «имеются большие неполадки среди командного состава». В частности, 28 сентября командир отряда приказал разоружить партизана Коваля, так как последний был пьян, и поручил ранее данное ему задание по разведке другому бойцу. Разоруженный Коваль пожаловался командиру разведки Дудко и заместителю комиссара Русиновичу, которые приставив к груди командира автоматы, отобрали у него винтовку и возвратили Ковалю. 2 октября командир разведки Дудко «напился и напоил разведчиков, пришел к командиру отряда с претензией, за что ты разоружил моего разведчика». Командир ответил, что выгонит Коваля из отряда за его поведение, после чего Дудко снял с плеча автомат, взвел его на боевой взвод и направил на командира. Лишь благодаря оперативным действиям присутствовавших при этом партизан «автомат был отведен в сторону, и жизнь командира спасена»[752].
Факты грабежей населения, срыва заданий, неподчинения командованию партизанских отрядов, аморального поведения партизан не были единичными и имели место в разных партизанских формированиях, однако они не носили массового характера и были скорее исключением из правил. Подобные случаи тщательно расследовались, и виновные наказывались[753].
Наличие таких бойцов в партизанских отрядах повышало их уязвимость, снижало уровень поддержки местного населения и, в целом, мешало выполнению задач, стоящих перед партизанами. В переписке особых отделов неоднократно указывалось на то, что «подобное поведение партизан не соответствует нашим воинам», «отпугивает население от нас», «население крайне недовольно поведением партизан, тем более что черное пятно ложится на всех партизан», «люди проявляют недовольство к партизанской среде» и т. д.[754].
Анализ причин, повлекших недостойное поведение отдельных партизан, позволяет сделать вывод, что, отчасти, оно объясняется тем, что в партизаны шли разные люди, порой имевшие до войны судимости по уголовным статьям. Еще одна категория людей, пополнявших партизанские отряды, вообще не имела цели бороться с оккупантами, а просто уходила в лес с целью спрятаться от немцев и выжить. Кроме того, отдельные партизаны обладали низким уровнем внутренней правовой культуры и низкими моральными качествами. Получив оружие и некоторую власть, они использовали их в личных корыстных интересах. Автор считает возможным отметить некоторые психологические аспекты такого поведения и попытаться найти ему, если не оправдание, то хотя бы какое-то объяснение.
Почему некий человек, который до войны жил, работал, дружил с соседями, вдруг стал грабить и избивать их? Исходя из утверждения «не люди плохие, а война плохая», можно говорить о том, что в условиях военного времени обостряются различные качества личности как позитивные, так и негативные. Однако с другой стороны как положительные, так и отрицательные качества любого человека, наиболее ярко проявляющиеся в экстремальной ситуации, в частности, во время войны, вероятно, имеют свои корни в мирной жизни. Таким образом, предпосылки, сформировавшиеся ранее, становятся причиной того, что в одних и тех же условиях один человек проявляет свои лучшие качества, такие как героизм, патриотизм, самопожертвование, а у другого на первое место выходят совершенно другие черты.
Вместе с тем, руководители партизанских отрядов и бригад, как и подавляющее большинство самих партизан, понимали, что без поддержки населения их действия и само существование невозможны. Поэтому отношения с местными жителями в большинстве случаев строились на основе добровольного сотрудничества.
Советское командование рассматривало партизанское движение в Белоруссии как свой стратегический резерв. В связи с этим оперативные работники органов госбезопасности занимались вскрытием нарушений воинской дисциплины, пресечением фактов включения в партизанские ряды новых людей без тщательной проверки, выявлением злоупотреблений, допускаемых командованием партизанских формирований, а также пьянства, мародерства, нездорового климата в отдельных партизанских коллективах и пр.
Недостатки при организации контрразведывательной работы, и пути их устранения
Организация контрразведки на оккупированной территории Белоруссии не сразу была налажена на должном уровне. Как уже указывалось выше, низкие результаты работы в начальный период войны стали следствием недостатка квалифицированных специалистов, ослабления агентурного аппарата, отсутствия достаточной информации о системе и дислокации спецслужб противника, центрах подготовки разведчиков, диверсантов и террористов и др. Указанные факторы не позволили развернуть активное выявление агентов противника, проникновение в его структуры и т. д. В 1942 году ситуация начала исправляться, и уже в 1943 году контрразведывательная работа была выстроена на должном уровне и приносила значимые результаты.
Вместе с тем, командование партизанских формирований порой создавало трудности в работе контрразведчиков либо вовсе противодействовало их деятельности. Например, уполномоченный особого отдела 35 партизанского отряда на совещании уполномоченных особого отдела НКВД Белыничского района Могилевской области 7 декабря 1943 г. указывал: «Лично в своей работе я встретился с фактом ненормальных отношения с командованием отряда. Зачастую мои сигналы остаются без внимания, командование смотрит на меня как на лишнего человека в отряде, считая меня «шпионом». Это мешает мне нормально работать и дискредитирует в глазах бойцов и командиров отряда»[755].
В ряде случаев в партизанских соединениях происходило грубое вмешательство руководства отрядов в работу особых отделов и их уполномоченных, что негативно сказывалось на контрразведывательной работе. Например, начальник особого отдела партизанской бригады им. Сталина Парфенюк в докладной записке на имя уполномоченного ЦК КП(б)Б и штаба партизанского движения по Ивенецкому межрайцентру полковника Дубова от 20 октября 1943 г. сообщал: «Несмотря на личные указания генерал-майора тов. Платона и подполковника тов. Донского командиру бригады и командирам отрядов в том, чтобы не вмешиваться в оперативную работу ОО, однако подобные факты продолжают иметь место в бригаде им. Сталина, а именно командир отряда «Большевик» капитан т. Макеев на требование уполномоченного ОО тов. Бурко и на мое личное требование расстрелять бывшего полицейского, агента гестапо
