бы очень похож на Джейми. И именно это сходство заставляет мужчину с первых же минут возненавидеть Терренса. Он посылает ему такие же презренные взгляды, какие и его старший племянник, спрятавший внезапно овладевший им страх глубоко в себе. Несколько секунд Майкл изучает Терренса с головы до ног, а потом, сцепив свои руки и согнув их в локте, медленно подходит к старшему племяннику с гордо приподнятой головой.
Глава 96
— Батюшки, какие люди! — медленно произносит Майкл. — Подумать только… Терренс Джеймс МакКлайф! Тот, кого я так мечтал встретить, сам пришел в мой дом.
Майкл негромко смеется и затем хитро улыбается.
— Ну вот мы и встретились, дорогой мой, — уверенно говорит Майкл. — Надеюсь, твой дражайший брат Эдвард уже рассказал тебе про меня. Ну а если нет, то позволь мне представиться: меня зовут Майкл МакКлайф. Я — брат твоего покойного папочки Джейми и соответственно — твой дядюшка.
— Жаль, что я не могу разделить с вами радость нашей встречи, — с презрением во взгляде отвечает Терренс, скрестив руки на груди. — Дядя.
— Поразительно, как старший сыночек моего братца похож на него. На секунду я даже подумал, что Джейми восстал из мертвых и явился мне, будучи молодым парнем.
— Было бы еще лучше, если бы все произошло как в фильме ужасов. Чтобы молодой отец явился вам и сотворил с вами такое, от чего бы вы орали во весь голос. А было бы лучше, если бы он утащил вас с собой. Чтобы вы отправились прямиком в ад. Где вам самое место.
— Воу-воу, ну ты разошелся, парень! — приподнимает руки Майкл. — Полегче, Терренс, мы же только познакомились. Прояви хоть немного уважения к старшему.
— Было бы за что уважать. Не думайте, что я ничего не знаю обо всех ваших делишках. Я знаю о вас очень многое. Знаю, каких делов вы натворили руками тех людишек, которые прислуживают вам. Так что не надейтесь, что вам удастся завоевать мое доверие и заставить меня любить вас. Вы не слишком внушайте чувство спокойствия и комфорта.
— Что, даже не сделаешь вид, что рад меня видеть? — ухмыляется Майкл.
— Век бы вас не видел. Жил столько лет, не знал о вашем существовании и был очень счастлив. А стоило вам ворваться в нашу жизнь, как все перевернулось с ног на голову.
Майкл тихо хмыкает и подходит к Терренсу довольно близко, буквально пылая ненавистью к нему, но обозлившись еще больше после того, как тот начал грубить.
— Что ж, я и не сомневался в том, что ты окажешься тем еще козлом, — грубо говорит Майкл. — Мало того, что ты — жалкая пародия своего папаши, так еще и такой же грубый и невоспитанный, как и твой братец. Не сомневался, что из тебя вырастит дерьмо, которое будет везде гадить и всем вредить.
— Это вы про себя сейчас говорите? — интересуется Терренс. — Вы же везде гадите и вредите всем!
— Да… — Майкл с отвращением рассматривает Терренса с головы до ног. — Двухметровая шпала, у которой мозгов и воспитания — ноль! Боже, и чем занимались Ребекка с Джейми? Хотя я знаю! Ничем! Ничем для того, чтобы из их деточек не выросли два грубых барана, которые только раздражают своим присутствием. И это не удивительно! У такого-то мерзкого папаши просто не могли родиться нормальные дети. А если еще и мать не будет правильно воспитывать их, то чего же ожидать?
— Эй-эй! — Терренс скрещивает руки на груди, уставив полный еще большей ненависти и злости взгляд на Майкла. — Я настоятельно советую вам не оскорблять при мне этих людей. Я не люблю, когда в моем присутствии кто-то отзывается нелестно о ком-то из членов моей семьи.
— Да что ты говоришь! — качая головой, сухо произносит Майкл. — Может, твоя мамочка высоко оценила бы твои попытки обелить ее, потому что она безумно любит тебя. Но позволь тебе напомнить, что, во-первых, ты люто ненавидишь своего отца, а во-вторых, твой братец презирает тебя и завидует, потому что у тебя есть абсолютно все, пока у него есть лишь его трусы.
— Это ложь, дядя Майкл! — уверенно возражает Эдвард. — Я никогда не презирал Терренса и не завидовал ему! Вам хочется так думать, потому что вы сами ненавидели своего брата. И вы считайте, что все братья и сестры должны ненавидеть друг друга и быть готовым уничтожить родного человека ради своего блага.
— Если захочешь привлечь чье-то внимание и получать то, что досталось другому, то приходиться идти на что-то подобное.
— Ну извините, дядюшка, мы с Эдвардом не виноваты в том, что вы сами себе что-то напридумывали, всю жизнь вредили отцу и в итоге убили его из-за своей злости, — сухо говорит Терренс. — Неужели вам никто не говорил, что для того, чтобы получить чью-то похвалу, нужно ее заслужить? А я сомневаюсь, что за всю свою никчемную жизнь вы сделали хоть одну вещь, за которую вас следовало бы поблагодарить и похвалить.
— А теперь, дорогой мой, скажи все это своему братику, который уже не знает, как привлечь к себе внимания и услышать парочку хороших слов.
— Неужели вы считайте, что украв у отца все, что у него было, вы добились своего и теперь можете быть восхвалены? — удивляется Эдвард, скрестив руки на груди. — Кроме ваших мерзких дружков вас больше никто не будет возводить в ранги Богов! От меня вы точно такого не дождетесь, да и мой брат вряд ли захочет благодарить вас за то, что вся семья МакКлайф была втянута в неприятности.
— А твоего мнения здесь никто не спрашивал, сопляк! — грубо бросает Майкл, резко переведя взгляд на Эдварда. — Ты как ассоциировался у меня с завернутым в пеленку ребенком с соской во рту, таким навсегда и останешься. А твои попытки доказать свою полезность столь же бесполезны, сколько и попытки научить какого-нибудь щенка или котенка говорить как человек.
— Слушайте, может, хватит уже повторять одно и тоже? — сухо интересуется Терренс. — Вы уже реально задолбали Эдварда своими словами о том, что он похож на мелкого тявкающего щенка, от которого никакого толку.
— Но от него и правда нет никакого толку. Эдвард родился по случайности, против желания кого-либо. Потому что твои мамаша с папашей были против аборта. Этот сопляк абсолютно бесполезен и бездарен. Болтается, как дерьмо в проруби!
— Считайте, что унижая и оскорбляя человека и заставив его чувствовать себя дерьмом, вы сможете почувствовать себя лучше?
— Ох, надо же! — Майкл хлопает рукой по лбу. — Похоже два козла, которых родили
