дверь. Внутри было тихо. Слишком тихо, чтобы не заволноваться.
— Тиа! — позвал Энди, но никто не ответил. — Джил!
Вещи девочек стояли в уголке не распакованные, а рядом мокасины Тиу.
— Тиа, ты дома?!
Парень подошел к двери девушки и постучал. Ответа не было, но он услышал, как за дверью кто-то плачет. Тиа сидела на кровати, обхватив колени руками, и плакала, уткнувшись в них лицом.
— Тиа?
Девушка чуть перестала всхлипывать, посмотрела на него и разразилась еще большими рыданиями.
— Тиа, что с тобой, милая? Тебя кто-то обидел?
Энди все еще мялся в дверях, растерянный и заторможенный. Он не очень представлял себе, что нужно делать при таком потоке девичьих слез. С другой стороны, парня съедали какие-то сомнения, и он не мог с ними определиться. Девушка отрицательно покачала головой, но так и не подняла лица.
— Это Смит? Он что-нибудь тебе сделал? Он как-то обидел тебя? — осторожно поинтересовался Энди, усилием воли запихивая вовнутрь рвущихся оттуда монстров гнева.
Тиа еще раз покачала головой. Энди нерешительно подошел и коснулся рукой ее плеча, но девушку передернуло, и она отвернулась.
— Он прикасался к тебе? — продолжал теребить Энди. — Ты только скажи, не бойся. Что произошло, Тиа?
— Он мне сказал… Он сказал…
— Что он сказал тебе?
— Он сказал… Как мне теперь с этим жить?!
— Что бы он ни сказал, разве можно ему верить? Он, наверняка, сказал неправду…
— Мне все врут! И ты! И Мартин! Зачем?! Я не знаю, кому верить…
— Сердцу, Тиа.
— Зачем ты так поступил со мной?! Зачем, Энди?! Я все знаю! — выпалила девушка.
— Как бы я ни поступил, я не мог поступить с тобой плохо.
Парень уже давно все понял, но у него оставалась слабая, едва живая надежда на то, что он ошибся.
— Ни я, ни Мартин… Мы никогда не врали тебе, и теперь ты готова не верить нам потому что Дав что-то сказал?
— Я не хочу! Ты обманывал меня! Ты говорил, что заработал деньги в клубе, но теперь я знаю, где ты их взял!
— Я заработал их в клубе, — парень знал, что врет, но пытался увести разговор.
Тиа вскинула голову и посмотрела на Энди. Ему на мгновение показалось, что ничего страшнее в его жизни еще не было.
— Как ты мог, Энди? Когда я начала ходить, я была так счастлива, но я не знала, что это за счастье…
— Это счастье, милая. Разве нет? Ты мечтала вновь ходить, так какая разница, где я взял эти деньги? Вспомни, как ты плакала от боли и смеялась от радости. Ты мне говорила по телефону, что научилась немного танцевать, ты ведь покажешь?
Энди сел на кровать и хотел обнять девушку, но она одернула плечи и отодвинулась.
— Мой мир рассыпался. Я ненавижу свои ноги! Я не хочу такие ноги! Я не знаю, как теперь буду жить, зная…
— Ты сильная. Ты справишься.
— Зачем, Энди?! Зачем ты так поступил со мной?! Зачем вы все скрыли, и как Мартин мог это допустить?
— Он тоже очень любит тебя. Еще сильнее, чем я. Он не допускал…
— Он тоже обманывал меня! Вы договорились, да?!
— Он не обманывал. Ты несправедлива к нему. Он не хотел. Это я. Я не оставил ему выбора. Мы все время ссорились из-за этого. Это я заставил его молчать…
— Энди, что же ты наделал?! Я не могу смириться с этим, потому что не могу ничего вернуть! Не могу видеть тебя! Не могу смотреть тебе в глаза! Мне очень больно! Очень! Какие страшные деньги!
— Деньги — всего лишь зеленые линии, нарисованные на бумаге. Они все одинаковые…
— Они все разные! Если бы я могла, я бы отказалась от этих ног!
— Не говори так. Это бы ничего не изменило, но ты не можешь! Из-за меня не можешь. Ты будешь ходить и танцевать. Из-за меня будешь. И не надо ничего говорить Мартину. Ему и так очень сложно. А что касается денег, то твоя операция — ничто в сравнении с тем, что я оказался должен этому миру. Пойми, у меня и без этого не было выбора. А ты… Я отдал бы и больше, чтобы помочь тебе. Ты спасла мою ничтожную жизнь. Что все остальное в сравнении с этим?
— Я не в силах это вынести. Я хочу умереть. Пожалуйста, оставь меня, Энди! Я хочу побыть одна! Уходи! Я не могу привыкнуть к этому, не могу перестать ненавидеть эти…
Энди было плохо. В нем восстал каждый его клиент, каждое воспоминание и ощущение, каждая боль и унижение. В нем восстало воспоминание Дава, каждое его прикосновение, звук голоса, запах. В нем уже пошла цепная реакция. Взрывались какие-то емкости, открывались клапана, разряжались баллисты, с грохотом носились ядра. Откуда-то потоками полилась грязь, и сознание заменилось бессознанием. Дав осквернил то светлое, что еще оставалось в нем. Энди чувствовал себя монстром, восстающим из-под земли и наливающимся ненавистью. Он становился оборотнем, запрограммированным на отмщение. Еще немного, и парень, наверное, услышал бы собственный рев, такая сила рвала его изнутри. Все верно, хочешь убить человека, убей того, кто ему всего дороже. И Дав свершил это. Энди казалось, от гнева у него распухли даже ногти.
— Прости меня, милая. Я не хотел причинить тебе боль. Как бы там ни было, что бы ни случилось, я все равно буду счастлив, зная, что ты ходишь.
Парень рванул дверь с такой силой, что протяжно завыли петли. Он шел… нет, он не шел, не летел… он… рвал телом воздух, словно пробивался сквозь вязкую толщу.
— Боги! Что же это за день такой?! Сколько еще будете испытывать меня?! Как может один человек вынести столько?!
Инвалидная коляска опрокинулась. День таял, впитываясь в песок. Энди сжимал кулаки с такой силой, что напрягались даже жилы на шее. Я убью тебя, Дав! Казалось, это сочилось даже из глаз, сыпалось с волос, впитываясь в воздух. Парень почти сбил с ног Мартина, но не заметил, словно прошел сквозь прозрачную дверь.
— Энди!
— Не могу больше! — не оглядываясь, бросил парень. — К черту эту собачью жизнь!
— Да, что случилось?!
Парень не ответил, оседлал мотоцикл и унесся прочь. Мартин стоял еще какое-то время, ошеломленный и потерянный, а после пошел к дому.
Энди рвал жизнь. Крайнее состояние гнева блокировало все. Наверное, он сшиб бы даже смерть, встреться она ему на дороге, потому что это было состояние, когда он мог все. Прошлое и будущее сталкивались между собой, совершенно не осознавая, что где-то между ними затерто настоящее. Рев мотоцикла заглушал свист воздуха, но Энди не чувствовал ни жара, ни холода. Ему казалось, что расстояние до клуба увеличилось, словно время старалось растянуться, смягчая столкновение с ним в крайней точке. Время увернулось, а вот охранник на входе – нет. Он был гораздо крупнее парня, но гнев делал того сильнее. Энди чувствовал, как потревоженный огромный червь расправлял внутри него крутые кольца. Страж пытался удержать мальчишку, но это было то же самое, что ловить ураганный ветер сачком для кузнечиков.
- Дав! — ревом рвался изнутри парня монстр. — Иди сюда, падаль! Дав!
— Энди! — пытался остановить его охранник.
Звук имени показался чужим, словно оно не имело к нему отношения, и сейчас оно не имело к нему отношения, потому что он не был Энди. Он крушил все подряд, не понимая, что такое боль. Он бился против подоспевших секьюрити, не замечая, что расстановка сил уже один к трем. На балконе появился Смит, и ярость Энди усилилась.
— Иди сюда! — ревел монстр. — Я убью тебя! Я порву тебя на тряпки!
Немногочисленные дневные посетители заведения прервали трапезу, с интересом уставившись на шоу.
— Спустись ко мне или я буду громить твой клуб, пока ты жмешься наверху!
Охрана пыталась вытолкать парня из зала, но это только пуще раздразнивало в нем зверя.
— Если ты пьян, пойди, проспись! — крикнул Смит, направляясь к лестнице. — Я не припомню, чтобы приглашал сюда недоделанных клоунов!
— Оскорбить меня уже нельзя! Унизить еще больше ты тоже не сможешь, зато я готов отплатить тебе с процентами за все эти годы!
Энди вырвался и бросился навстречу Даву. Все произошло так быстро, что охрана не успела предотвратить бросок парня. Он налетел на Смита на нижних ступенях, вцепился в него, нанося беспорядочные удары. Дав взревел, отшвырнул мальчишку и навалился сверху. То ли гордость итальянских генов, то ли зов предков, то ли свободолюбие молодой индейской крови всколыхнули в парне каждую клетку, и он превратился в единую монолитную силу, отвергающую боль и увечья. Драка уже переместилась к дверям, когда сквозь кровавую пелену с разбитого лица Энди увидел Тома. Байкер напоминал тяжеловесную машину, запущенную на уничтожение цели. Почти минотавр, разгоняющий свое тело для стремительного броска. Мальчишка на секунду
