Перед глазами поплыл белый туман. Он так устал. Он не спал уже больше двух суток. Тишина и относительная, временная безопасность подействовали как лошадиная доза снотворного. Он только чуть-чуть… Он только немного… Глаза Марка сомкнулись, и корсиканец забылся тяжелым беспокойным сном.
Глава 23.
Дэя находилась как будто в извращенной уродливой параллельной реальности. События и факты в ней каким-то невообразимым образом оказались вывернуты на изнанку или искажены до неузнаваемости. Все, что она знала, все чему верила, оказалось ложью! Хотя, что есть истина? Субъективное, неустойчивое понятие. Если хорошенько вдуматься, то поймешь, что для каждого она своя, можно сказать персональная. Разумное существо верит в то, во что хочет верить, в то, что ему близко и понятно, в то, что не противоречит его знаниям и уровню интеллекта. Вот и сейчас, Дэя должна была решить для себя самой, какая истина приемлема для нее, принцессы Лура, доктора медицины, гражданки Галактического Союза и, наконец, просто женщины, возлюбленной землянина. Именно от этого выбора и будет зависеть ее будущее, ее жизнь.
Лурийка вдруг поняла, что боится смерти. Может именно это, а совсем не привитое с детства благоговение перед авторитетом Совета, заставляло ее все больше и больше верить в рассказ главного советника Нуда. Однако внутри все же жило некое упрямство, протест, неутолимое стремление к правде. Они-то и подталкивали женщину все задавать и задавать вопросы:
— Почему это произошло? — Дэя перевела взгляд с главного советника на третьего советника Хродуфуну. — В чем причина такого неожиданного резкого регресса?
— Я бы не сказал, что он такой уж неожиданный, — Хродуфуну навел на лурийку свой единственный глаз. Кожистое веко при этом свернулось в трубочку, образовав что-то наподобие выдвинутого вперед объектива. — Процесс длился сотни лет.
— И в течение этих столетий никто ничего не замечал?
— Легко заметить, если что-то происходит, и практически невозможно, если не происходит ничего, — философски заметил Нуд.
— Великолепно сказано, — похвалил коллегу цептаминог, и глаз его при этом сменил окраску с зеленого на голубой. — Надо быть воистину настоящим гением, чтобы заметить подобное и сделать соответствующие выводы.
Хродуфуну встал и подошел к стене, испещренной бесконечными рядами буквенно-цифровых кодов. Он уверенно надавил на одну из надписей. Участок поверхности, на который легли зеленоватые присоски хранителя мудрости, тут же исчез, открывая небольшую ячейку. Дэя знала что там. Дэя знала что хранилось под всеми этими табличками. Кристаллы с матрицами памяти лучших, гениальнейших умов галактики. Те, кто навеки покинул этот мир, оставили потомкам самое ценное, что у них было — свои мысли, свои идеи, свои находки и открытия.
Дэя относилась к этому месту с неизменным трепетом и волнением. Она была здесь всего один раз. Там… на Тогоре… И поэтому сегодня, когда верховный советник Нуд привел ее в уцелевшее, перенесенное на станцию хранилище, доктор испытала настоящую неподдельную радость и облегчение. Какое счастье, что все это не погибло!
Хродуфуну извлек из ячейки кристаллический элемент памяти, с виду напоминающий искусно ограненный шар для игры в луитанский крокет. Вернувшись к столу, за которым сидели Дэя и верховный советник Нуд, цептаминог бережно опустил кристалл в мягкие держатели ажурной подставки. Горящими от восторга глазами доктор глядела на вместилище мудрости одного из великих сынов или дочерей галактики.
— Кто это? — Лурийка не смогла утерпеть.
— Это матрица памяти Донудина Тара.
— Учителя Тара? — вырвался у Дэи восторженный возглас.
Лицо старого лурийца вмиг всплыло в ее памяти. Морщины, избороздившие высокий лоб, глубоко впавшие скулы, покрытый сухой растрескавшейся коркой губы. Однако в учителе ничто так не запоминалось как глаза. Не ведающие старости, горящие настоящим юношеским задором глаза. Он так любил жизнь!
— Да, Донудин Тар был вашим учителем много лет, — главный советник Нуд заговорил громко и властно, тем самым напомнив лурийке о необходимости сдерживать эмоции. Так как это всегда делал великий Тар.
— Простите, — доктор понурила взгляд.
— Как вы помните, он умер четыре общегалактических года назад, но перед смертью, как и полагается достойному сыну галактики, он завещал нам свои знания.
— Учитель Тар был знаком с той проблемой, о которой мы говорим? — Дэя вспомнила начало разговора.
— Он не только был знаком, он одним из первых заметил ее и активно работал над ее разрешением.
— И ему удалось? — возглас Дэи походил больше на утверждение. Она не могла поверить, что существовали загадки, которые ее гениальному учителю оказались бы не по плечу.
— Он указал путь, по которому мы и пошли, развивая и преумножая идеи великого лурийца.
— Вы хотите сказать, что проект «Архангел» это идея Донудина Тара? — доктор была ошеломлена.
— Нет, — лицо Нуда как всегда оставалось каменной маской. — Решение подкинуть в руки землян наши передовые технологии принимал Совет. Честно говоря, вначале мы рассчитывали использовать всю их цивилизацию, но в силу, я бы так сказал, индивидуальных особенностей человеческой психики на свет появился проект «Архангел». Но мы ничего не имели против. Таким образом, в нашей программе оказались задействованными наиболее цивилизованные, интеллектуально развитые слои земного населения, а стало быть, более полезные для дела.
Полезные для дела… Бесполезные для дела… Ледяные слова Нуда вдруг покоробили женщину. Кто они эти полезные? Те, кто умеют убивать. А бесполезные? Все те миллиарды, которые погибли, жители Тогора, харририане, «Головорезы», она сама! Дэя вспомнила, что совсем недавно на этой самой станции ее поджидала лютая смерть. Но лурийка сдержалась и промолчала. Она не может судить о том, чего не знает. Вероятно, в прошлый раз весть о ее пленении не дошла до членов Совета. Судьбу доктора и ее друзей решала Верховная Лига. Люди… Да, они убивают не раздумывая. Совет знал кого выбирал. И все же это дикость и мерзость таким жутким способом вычищать целый звездный сектор. И зачем, собственно говоря, понадобилось его вычищать? Неужели для планов Совета не нашлось нескольких более или менее сносных необитаемых планет?
Главный советник Нуд словно угадал мысли женщины:
— Для осуществления наших планов потребуется полная изоляция. Ни каких связей с другими мирами. На первое время мы воспользуемся инфраструктурой погибших цивилизаций. Ну а затем… Затем те, кого мы создадим, пойдут дальше, намного дальше. Они построят новый мир, они будут сильны, совершенны, полны гениальных идей и неутолимого желания познавать вселенную. Придет время, и они позаботятся о своих убогих умственно отсталых братьях, именующих себя Галактическим Союзом.
Возможно Дее показалось, но в бесстрастных словах Нуда она уловила недобрую иронию. Особенно в этом многообещающем «позаботятся». И лурийке как-то сразу не захотелось, чтобы о ней заботились, пусть даже это будут те, кого она создаст своими собственными руками. Создаст? Доктор мысленно несколько раз произнесла слово «создаст». Если она действительно так подумала, это значит, что решение принято, ну, или почти принято. Дэя склоняется перед мудростью Совета и принимает его пусть жестокую, но наверняка единственно верную волю.
Сомнения, испуг, внутренняя борьба моментально отразились на лице женщины. Оба советника заметили это.
— Я понимаю, — Нуд немигающее уставился в глаза лурийке. — Сейчас вы в шоке. Во что-то вы верите, во что-то нет. Поэтому прежде чем продолжить наш разговор, мы хотели бы, чтобы вы ознакомились с научным наследием вашего учителя.
Иллюстрируя свои слова, Нуд сделал знак хранителю мудрости, и тот услужливо подвинул к доктору подставку с хрустальной матрицей.
— Загрузочная установка находится в соседней комнате, — не замедлил сообщить Хродуфуну.
— Я с благодарностью и трепетом принимаю ваше предложение. — Дэя склонила голову в поклоне. — Хотя бы ненадолго воссоединиться с сознанием моего любимого учителя это великая честь. — Произнеся эту фразу, Дэя спохватилась. — Простите, главный советник, но объем матрицы память просто таки огромен. Он включает в себя знания, полученные донором за многие годы. Чтобы изучить работы Донудина Тара мне понадобиться время… много времени.
— Вам некуда спешить, — успокоил доктора Нуд. — У вас есть время, пока мы не поднимем станцию и не уйдем в район «Черной зоны». К сожалению это произойдет еще очень не скоро. Во-первых, имеются чисто технические проблемы со взлетом, а во-вторых, на Воларде у нас появились кое-какие интересы… Так что работайте спокойно. А чтобы процесс шел более успешно, пожалуй, я вам кое-что дам.
