Приобретя очередное, удивительно вкусное шоколадно-ореховое эскимо, к дегустации которого тут же жадно присоседился Зифф, бог задумался мимоходом, как проходит процесс пищеварения у сильфов и не извергнет ли его компаньон отходы жизнедеятельности в самый неподходящий момент на одежду спутника. А если извергнет, каковы будут объемы: прямо пропорциональны массе тела сильфа или количеству съеденных продуктов? Эскимо исчезло в считанные секунды, куда быстрее, чем Лейм закончил свои биологические расчеты. Купив еще одно, карамельное, бог вежливо поинтересовался у продавщицы:
— Подскажите, пожалуйста, как мне побыстрее дойти до другого входа в парк, с фонтаном, того, где 'Долбани', мне сказали, это недалеко от остановки троллейбуса 'Стадионная'. Я из района, здешние места знаю плохо.
Женщина выплыла из царства грёз, в которое погрузилась, созерцая черноволосого, интеллигентного красавца с необыкновенными глазами цвета яркой зелени:
— Не огорчайся, хлопец, я сейчас тебе все растолкую. Глянь, от этих ворот идет кленовая аллея до площади с летней эстрадой, а от нее прямая дорога мимо аттракционов (Колеса Обозрения, Подсолнуха, детских качелей) до Большого круга, там ребятишки на роликах катаются. Носятся, как сумасшедшие, того гляди шеи свернут! Там тебе надо будет налево, как раз к фонтану у 'Долбани' выйдешь. А можно и по тропинке пройти, так короче, — и она махнула рукой в нужную сторону.
— Спасибо, — признательно улыбнулся Лейм, вновь введя женщину в мечтательный транс, и вошел в парк.
Зифф, доев последнее эскимо, потихоньку слетел у бога с плеча. Принц лениво обернулся и успел углядеть, что вытворяет проказливый дух. Благодарный Зифф брызнул пыльцой на синий тент мороженицы, и тот засиял, радужно заискрился, посылая в воздух маленькие цветные фонтанчики. Трое малолетних ребятишек прекратили валять в густой пыли оранжевый самосвал и восторженно рассмеялись, тыча пальцами в дивное многоцветье и дергая за короткие юбчонки своих увлеченно беседующих мам. Те отмахнулись от детей, как от назойливого недоразумения, не прерывая разговора 'о новом мобильнике'. Гогочущая молодежь, занятая пивом, матом и сигаретными затяжками, не реагировала более ни на что. Две понурые женщины тащили огромные полосатые сумки, не поднимая от асфальта усталых глаз. Сидящая невдалеке на уголке скамейки старушка тихонько перекрестилась.
Видя подобное безразличие к устроенному им представлению, сильф возмущенно фыркнул и, работая крылышками с большим, чем надо для полета, усердием, вернулся к Лейму на плечо:
— Какие неблагодарные люди пошли! Стараешься для них, из сил выбиваешься, пыльцу изводишь!
— Н-да, тяжело тебе с ними приходится, — машинально съехидничал принц, сворачивая на тропинку.
Однако Лейму было вовсе не смешно. Он чувствовал себя здесь странно отупевшим, бессильным и опустошенным; в виски накатами стучала вязкая нудная боль. Поначалу бог списал самочувствие на нестандартный способ перемещения между мирами с помощью заклинания поиска, но вот прошел срок, достаточный для адаптации, а лучше принцу так и не стало. Столь хреново бог не чувствовал себя никогда прежде, даже в супертехнических мирах с близким к абсолютному запретом на магию.
Этот мир не походил ни на один из виденных им прежде. Внешне — абсолютно заурядный, он обладал неуловимо странным, изнурительно-давящим излучением. И вызывал смутное, но с каждой минутой все более явственное ощущение тесной и темной тюремной камеры. Невзирая на палящее солнце, воздух здесь был липким и сырым, словно заплесневелым. Солнце не грело, а жгло, не дарило жизнь, а забирало ее.
Впрочем, даже здесь были те, кто жил и наслаждался жизнью. Юркая щуплая белка вихрем сбежала с высоченного клена. Оптимистично помахивая недовылинявшим облезлым хвостом, она проворно подскочила к самым кроссовкам Лейма и уставилась на божественного покровителя поблескивающими бусинками глаз. Принц улыбнулся и медленно присел на корточки. Белка сделала пару прыжков назад, но не убежала, напряженно нюхая воздух в надежде на вкусную подачку. Лейм глянул на сильфа, собираясь попросить того об одолжении, но Зифф сам слетел с плеча и брызнул богу на ладонь коричневыми крупинками пыльцы, обернувшейся горстью крупных орехов лещины. Белка отважно подскочила к принцу, схватила с его ладони первый орешек и отбежала назад. Увидев, что кража сошла ей с лапок, окончательно осмелела и начала шустро таскать остальные, намереваясь перепрятать потом добычу понадежнее. Принц улыбнулся рыжей проказнице, плавно поднялся и осторожно пошел по тропинке дальше.
Идя по довольно замусоренному, несмотря на обилие урн, но все же неплохому для города парку, Лейм почувствовал себя чуть лучше — здесь давление мира не чувствовалось столь сильно. Прислонившись к стволу старой березы, вдыхая полной грудью лесной воздух, принц попытался осторожно задействовать хотя бы малую толику силы и почувствовать направление для поиска карты, проверить правильность выбранного маршрута. Кажется, еще чуть-чуть, и…
— Посмотри, а? — просительно пробормотал кто-то ему прямо в ухо.
Лейм дернулся: прямо перед ним на тропинке возник неприметный хилый тип с расстегнутыми брюками, демонстрирующий их на редкость неприглядное, жалко сморщенное содержимое. Принца передернуло от отвращения. Он не испытывал неловкости в общих походных банях или в разгуле совместных оргий с приятелями и братьями, и уж тем более Лейма, как любого лоулендца, нельзя было шокировать видом обнаженного тела. Но что-то в этом человечке с полубезумными глазами было противоестественно мерзкое. У принца даже не возникло желания его убить, так же тошнотворно было бы раздавить огромного слизняка, неопасного, но слизко-гадкого. Должно быть, мужичонка был болен, но не малейшей жалости, каковая обычно пробуждалась в боге по роду профессии, у Лейма не вызывал. Подавив тошноту, принц попытался обойти ненормального.
— Ну куда же ты, мужик, а? Ну посмотри! — томно завывал псих. — Я заплачу!
— Было бы там на что смотреть! — низким басом задорно откликнулся на призыв сильф, вылетая из-за спины принца. — Не прибор, а фигня какая-то. Вот так гораздо лучше! — Зифф брызнул зеленой пыльцой на демонстрируемое достоинство.
Мужичонка дернулся и истошно завыл: предмет его сомнительной гордости расцветился всеми оттенками зеленого, ярко-розового и фиолетового. Потом на нем выросли четыре крупные ромашки. Лейм чуть не задохнулся от смеха, сильф раскатисто задорно вторил ему. Силясь прикрыть новоявленную клумбу, извращенец подобрал портки и опрометью кинулся прочь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
