закрыть глаза, чтобы впитать этот самый сладкий звук в мире. Ее громкий смех сменялся тихим хихиканьем, когда снег попадал в глаза. Счастье, вот что я испытал. Настоящее счастье, которое раздавала эта девчонка, словно бесплатный WiFi, на который высыпали все. И охранные собаки, и бездомный пес, и охранники. Хотелось остановить мгновение не для того, чтобы впитать это чувство, а для того, чтобы Янка и дальше продолжала валяться в снегу, купаясь в собственном счастье.
*****
— Привет! — из строительного вагончика выскочил Мара. Он помахал рукой в сторону парковки. — Бросай машину.
— Зачем?
— Затем! — он ткнул пальцем в сторону огромного снегохода. — Ты не в костюме, я надеюсь?
Чертяга! Выйдя из машины, закурил, осматриваясь. За месяц пустующее поле весьма изменилось. По периметру возвели высокий забор, вдоль которого строились невысокие домики. На берегу озера заводили под крышу одноэтажное здание с плоской крышей в восточном стиле. По территории сновало бесчисленное количество рабочих. За шумоизоляционным экраном была завершена подготовка первого трека.
— Слава богу, оставил свой костюм дома. Иногда мне кажется, что ты слился с ним. Я даже скучаю по тебе прошлому. Помнится, раньше не вылезал из спортивных штанов, а еще у тебя были счастливые джинсы, в которых мы искалечили полгорода!
— Завязывай! Чур, я за рулем, — отбросив сигарету, подбежал к снегоходу, заняв место. — Ты едешь?
— Мелко мыслишь, — Илья кивнул в сторону второго снегохода, припаркованного чуть дальше. — Пока идет стройка, закупил снегоходы. Здорово, да? Держи, пригодится.
— Спасибо, а теперь догоняй, — я натянул теплую шапку, раскатав ее на лицо, чтобы прикрыть кожу от ветра и стартанул, разбрасывая снег.
— Сволочь! — крик Ильи растворился в реве снегохода.
Мощь под телом, передаваемая размеренной вибрацией, заставляла задерживать от восторга дыхание. Обожаю скорость, именно поэтому в гараже стоит мотоцикл, на котором катаюсь по ночам. Черт! Как хорошо! Ветер грубыми шлепками ударял по лицу, оказывая сопротивление. Но это ничто, по сравнению с адреналином, выбрасываемым в кровь. Ощущение парения, когда снегоход подпрыгивал на холме, заставляло замирать перевозбужденное сердце. Мимолетные мгновения свободы. Полной, как у птиц.
— Ну? — Лазарев остановился рядом и снял защитный шлем. — Как съездил?
— Теперь у меня есть фото тех, кто сопровождал фуру. И таможенников я вычислил, и откуда платеж был проведен. Странно знаешь что?
— Что?
— Во-первых, это не парни Макова. Они вообще не наши. А во-вторых, все так просто и прозрачно! Словно никто не ожидал, что могут копать. Я бы даже подумал, что это подстава, если бы не знал примерный объем ввезенной дури. Там такие деньги, Мара! И для Макова это неподъемная ноша.
— Что будешь делать?
— Ну, теперь коридор, по которому они ввезли дурь в город, закрыт. Им придется искать новый путь, а на это уходит очень много времени. Я знаю маршрут, по которому ехали. Знаю, где скинули наркоту, только потом ее распределили по городу, разбив на мелкие партии. Они воспользовались тем временем, пока мы искали Яну, чтобы разбить товар на мелкие партии. Понимали, что так труднее найти.
— Для меня это было большим сюрпризом. Из-за Моисеева, чтобы купить герыч, приходилось отъезжать от города на пару тысяч километров. За десять лет, которые он стоит у руля, город стал чище. А тут «Афганка»! Тут либо бессмертный, либо бесстрашный. Мне отец рассказывал, что Моисей собственноручно перестрелял барыг.
— Отец в курсе? И как официальная власть города отреагировала?
— Никак. Они боролись много лет, пока не появился Моисей. За это ему прощается многое. Больше отец ничего не сказал. Что делать будешь?
— Буду вычислять точки, куда развезли. Хочу пересмотреть камеры, чтобы найти того, кто не участвовал в поисках Янки.
— Один?
— Да, ты не суйся. Я прошу тебя.
— Зачем тебе это?
— Ты понимаешь, что все связано?
— Понимаю. А ты понимаешь, что им проще кокнуть одного тебя, чем потерять бабки?
— О! Это я прекрасно понимаю, поэтому отправил Моисея подальше. Когда «папа» в городе, ко мне особое внимание. А так я вольный ветер. Да и при «папе» крыса не станет отъезжать, чтобы не привлекать внимание. — я упал на широкое сидение, закинув ноги на руль.
— Брат, до сих пор не понимаю, зачем тебе все это? Неужели она того стоит?
— Хм… Стоит чего?
— Дырки во лбу? — Мара отвернулся, чтобы не смотреть мне в глаза.
— С чего ты взял, что это из-за нее?
— Я видел тебя всякого, но с ней ты другой. Ты как пес, охраняющий свою территорию. — губы Ильи дернулись в намеке на улыбку.
— Я и есть цепной пес. Могу убивать и охранять. Это мои природные инстинкты. А пули я не боюсь. Не получу ее сейчас, так получу через год. Успокойся, Мара.
— Как можно успокоиться? Если ты непробиваемый, как камень, то я так не могу! — он пнул меня по ноге и отвернулся. — Нельзя пропасть на десять лет, а потом вернуться с условием, чтобы к тебе никто не привыкал. Ты что, телефон, который можно заменить? Наскалов, ты такой придурок! Знай, на твои похороны я не приду.
— А я и не позову. Нарикам в завязке на подобном роскошном мероприятии не место… — В кармане зазвонил телефон. Расстегнув пуховик, вздрогнул, когда увидел имя Куранова.
— Что случилось? — вскочил со снегохода, надевая шапку и перчатки.
— Я не знаю, что делать… Она плачет и не дает увезти себя….
***
Хоть понимал, что с Яной все хорошо, но все равно разгонял машину по заснеженным улицам. Скрывать от самого себя, что не могу ровно относиться к этой девчонке, глупо, да и невозможно. Привычка смотреть правде в глаза въелась под кожу. Вот и сейчас, понимая, что ей не угрожает опасность, все равно ощущаю тревогу. Припарковавшись у центрального входа ветеринарной клиники, вошел, борясь с желанием побежать.
— Что тут у вас? — в коридоре сидел Куранов, но Янки нигде не было.
— Можно я домой поеду? Если она меня снова увидит, то расцарапает физиономию. — он встал, надевая куртку. — Она в процедурной.
Видимо, не настолько он непробиваем.
