не поднимаю глаза на дверь. Фотоэлемент? Отпечаток пальца? Сканер сетчатки? Но оснащение состоит из единственного, простенького детектора движения, потому что, когда я подхожу, дверь услужливо отъезжает в сторону, а сердце вновь увеличивает интервалы между ударами. Не на много, но всё же. Выходя из музейного двора, чувствую себя ничуть не хуже, чем после игрового командного раунда, который затащил в одиночку.
— Бета, — зову я вслух, а потом мысленно.
Нет ответа.
Чужая страна, чужой сити, чужой язык, ворованные данные, назначения которых я не знаю и какой-то красивый камень в кармане, тоже ворованный. Что мне со всем этим делать? Я даже не знаю, в каком я городе — за всё это время ума не хватило выяснить.
— Что ж тебя так расклинило-то? — спрашиваю я, понимая, что мне никто не ответит.
Растерянно верчу головой, оглядывая проулок, в который вышел. Здесь, в отличие от проулков, по которым мне довелось побегать буквально сегодня утром, чисто, не пахнет гнилью и… невооружённым глазом видны глазки камер. В этот раз мне их не подсвечивает ИскИн, играя синапсами в моих глазных нервах, изменяя скорость и объём передачи информации в некоторых из них, чтобы дополнить зелеными прямоугольниками картину, которую я вижу. Камеры просто не спрятаны. А значит, как только я покинул территорию музея, обратный отсчет охоты на меня запущен. Интересно, сколько властям, полиции и просто неравнодушным гражданам понадобится времени на то, чтобы меня поймать?
Я опускаю голову, чтобы поменьше светить в камеру лицом и тоскливо говорю Бете:
— Как тебя не вовремя расклинило.
Естественно, мне никто не отвечает и мозг подкидывает подленькую мыслишку: а если уже больше никогда не ответит? Это ж Бета-версия. Кто знает, какие баги там роились, когда основной ИскИн делал свою копию?
Поворачиваю. Ещё раз. Выхожу на оживленную улицу, думая о том, что если уж у самого нет никаких целей и планов, то, возможно, стоит придерживаться тех планов, которые были у кого-то на тебя? Только как их придерживаться? Какие шаги предпринимать? А может, не нужно предпринимать никаких шагов? Средства слежения на каждом углу — меня в любом случае найдут. Не в канализации ж мне жить!
Засовываю руку в карман брюк, натыкаюсь на купюры и понимаю, что желание сыграть пару партий в то, во что здесь играют, никуда не делось.
Ну скрутят меня посреди игры и чего?
Отвезут в какую-нибудь лабораторию, а там организуют переводчика, и уж ему-то я выложу всё, что знаю. В конце концов, я ж не супермен какой-то. У меня теперь, вон, из аугментаций только подкожные наушники. Что я могу? Расскажу всё как есть, вывалю на стол бриллиант, а дальше пусть сами решают, что делать со всем этим.
Но сначала я всё-таки сыграю.
Иероглифы на здании, в котором мне довелось завтракать, я запомнил. Поэтому, найти аналогичное заведение, где играют и едят, не составляет труда.
* * *
Сначала заказываю еду, приглядываясь к игрокам, а затем перебираюсь в ту часть, где весело шумят геймеры, и касаюсь плеча парня, только что закончившего раунд. Он поворачивает голову.
Среди немногих известных мне слов, слово «игра» я выучил. А дальше нет ничего сложного, договориться о партии на языке жестов, показывая на пальцах условия. Три поединка — три пальца левой руки. Указательный палец второй ложится на два из трех и после этого указывает вверх. Мой потенциальный соперник кивает, достаёт из кармана свернутую в рулон и перетянутую резинкой пачку банкнот, вынимает несколько купюр и кладет на стол, показывая те же жесты, что и я ему.
Всё предельно понятно.
Достаю всё, что осталось от денег, выделенных из банкомата щедрой Бетой, и небрежно роняю их поверх купюр китайца. Зачем они мне, если я просто-напросто хочу приятно провести время до того момента, как меня обнаружат и вернут в руки доктора Шеня, полиции или куда они там планируют меня вернуть?
Китаец мотает головой, берет мою пачку, отсчитывает из неё несколько банкнот и пытается вернуть остальное. Моя очередь мотать головой в отрицательном жесте. Я возвращаю её на стол. Он снова пытается вернуть. Хороший знак. Глаза не загорелись при виде возможных легких денег. Значит, в приоритете игра, а не возможность развести пришлого на деньги. Если он меня обыграет, то не из-за любви к купюрам, а из-за любви к игре. Лучший соперник из тех, которые могут подвернуться на бескрайних просторах виртуальной паутины — человек, играющий ради игры. Но и в виртуалье это редкость. Поэтому, встретить такого в реальности — настоящая удача. Для меня.
Киваю и прячу оставшиеся деньги в карман.
«Нереально» — игра, из которой выросла целая виртуальная вселенная. Здесь есть как придуманные сценарии, так и воссоздающие реальные события. Чужие планеты и земные острова, космические станции и вполне реальные заводы. Метеоритный пояс Сатурна и мраморные карьеры Италии… того, что было Италией.
Китаец, согласившийся сыграть, разворачивает на голографическом экране список карт и вопросительно смотрит на меня. Подношу указательные пальцы друг к другу и кручу ими, изображая что-то наподобие миксера. Мой противник кивает и активирует рандомайзер, предоставляя ему выбор игровой карты.
Абсолютно не понимая друг друга, мы можем друг против друга сыграть. Но чему удивляться? Мир так устроен: для того, чтобы убивать кого-то, не обязательно его понимать. Игры просто переняли этот аспект цивилизации и немного смягчили его, сделав смерть ненастоящей.
Рандом выбрасывает нам миссию на островах — сценарий, приправляющий реальные события вымыслом. Высадка, послужившая первой доминошкой в цепи событий, в конце которой был обмен ядерными любезностями более полутора сотен лет назад. Игровое поле — участок города с опустевшими улицами, остовами сгоревших машин, разрушенными зданиями, горящими зданиями, зданиями, на которых установлены всё ещё функционирующие огневые точки.
Киваю и облачаюсь в допотопный, по меркам сити, игровой комплект. С момента установки кистевого чипа я успел отвыкнуть от пальцевых фиксаторов, наушников-капелек и дугового экрана, который нужно крепить перед глазами, на манер очков. Но теперь-то чипа нет.
Играем захват флага. И пусть вместо флага «серверный узел», который нужно найти, погрузить в контейнер управляемого боевого робота и доставить на место высадки, смысл за сотни лет не изменился. Как ты не приукрашивай легенду игрового режима, суть остаётся той же: найти объект, зная его приблизительное местоположение, и доставить в определенную точку, не позволив противнику сделать то же самое. По легенде игры в серверном узле находится первый ИскИн.
Большой боевой робот и два десятка мини-ботов, готовых выполнять приказания, но не способных решать ничего кроме
