же и со звуком. Если ты крикнешь дома, твой голос иссякнет, стоит замолчать. А если в Главном Храме Ройзмуна? Когда по праздникам проповедует наш главный жрец, его отлично слышно даже на внешних ступенях. Сам он стоит в центральном нефе, но конструктивные особенности стен и купола храма создают такое эхо, что его голос многократно усиливается, становится глубже, сильнее и пробирает до самой печенки…
– Да, благодаря залу торжеств первой башни академии и артефакту нашего Шмуна-золотые-руки, нас услышат все! И не смогут забыть! – зловеще ухмыльнулась я.
И мое коварное предвкушение разделили все светлые, что сидели рядом. Ведь даже моя «легенда о несчастной девушке, взывающей к богам» произвела на них большое впечатление. А уж когда к моему пению присоединилась музыка, даже Анхиль, самый пессимистичный пессимист приободрился и поверил в чудо нашего будущего успеха. Хотя, какое чудо? Мы вот уже два месяца ежевечерне репетировали – пели и танцевали как одержимые. Правда, пришлось добавить еще и рассветы – непривычные танцевальные движения, особенно синхронизация с вокалом, давались с трудом. К тому же необходимо совмещать заучивание песен, тренировки вокала и речитативы темных ритуалов для сдачи экзамена. Благо нас с первого курса натаскивали петь и играть, соблюдать ритм и четкость, что самым чудесным образом сыграло нам на пользу.
Скооперировавшись с Этеисом, менталистом, хоть и основное его направление магия иллюзий, мы создавали общую ментальную сеть и проводили репетиции, в упрощенном и ускоренном темпе заучивая непривычные для хартанцев танцевальные движения Земли. Синхронизировали и доводили до идеальной четкости.
Темные за соседними столами наше нехарактерное зловещее предвкушение отметили и насторожились. Явно опасались мести светлых за былые «заслуги». Только мои товарищи до сих пор не в курсе нашего с Анришем соглашении о безопасности всей группы. И усиленно занимались, и репетировали. Как и я! Уверена, каждый из нас по итогу этого сложнейшего года повысит свои данные, как интеллектуальные, так и физические. В здоровом теле – здоровый дух! Вот!
После вечерней репетиции будущие светлые звезды, взмокшие и уставшие, устало разбрелись по комнатам готовиться к завтрашним занятиям. А я обратилась к артефактору с просьбой:
– Рин, задержись на секундочку, пожалуйста.
– Да, лея? – Рин слегка смущенно остановился у моей двери.
– Завтра ты пойдешь с остальными в Далейт, – сразу озадачила я, – помимо необходимых деталей для артефактов, ты непременно пополнишь свой гардероб.
– Лея, пока я не…
Я вскинула руку, обрывая его стыдливую попытку пояснить очевидное. У Рина просто нет денег. Ему повезло уже в том, что Алекс Крюк подарил ему новые ботинки, иначе ходил бы по снегу босиком. Да, отрабатывать короне свое обучение он больше не должен, но его без королевской стипендии оставили. Как и любой возможности подработать! Для сироты из приюта – безнадежная ситуация.
– Полагаю, ты тоже знаешь, что за долг мне отдают темные?!
Рин хмуро кивнул, про нападение я рассказывала при всех.
– Но…
– Они помогут нам выиграть этот конкурс. За все заплатят и будут восторженно хлопать. Хотя, уверена, это станет для них не тяжким бременем, а незаслуженным удовольствием! К сожалению!
– Но причем тут мой гардероб?
– Еще решат, что дешево отделались. Свой урок они должны запомнить навсегда! Ткани и обувь для танцев – это слишком скромная плата за нападение и мои нервы! К тому же вся темная академия постаралась оставить тебя без самого необходимого. Рвали твои рубашки, штаны, испортили теплый плащ… Пусть хотя бы самые отъявленные мерзавцы возместят ущерб, – сухо и строго пояснила я.
– Лея, вы полагаете это правильным? Чтобы я тратил, по сути, ваши деньги и…
– Если бы не конкурс, никогда бы к ним не обратилась. И уж точно лично мне от них ничего не нужно! – оборвала я Рина. – Однако взыскать долг необходимо. Мне пояснили, что иначе они сами примут меры его вернуть. Поэтому я выбрала именно этот способ компенсации.
– Просто остальные же не будут… – парню было неловко и стыдно.
– Потому что у остальных есть все нужное. А тебя темные лишили даже самого необходимого! Мэтра я уже предупредила, поэтому он проследит, чтобы ты ни в чем себе не отказывал! Теплые вещи на зиму, на весеннюю практику, побольше запасных штанов и рубашек возьми. Там легко не будет, запас придется очень кстати! Про запасные сапоги тоже не забудь и туфли на лето. Куртку на весну. И зимний плащ тоже! Анриш… э-э-э… мэтр ди-ре Сол предупредил, что самые сильные морозы еще нагрянут, а пока так, холодно, но терпимо…
Рин передернул плечами. На дворе первая неделя декабря, уже ровным слоем землю Ирмунда укрыл хрустевший под ногами снег, усилились холодные ветра, а он ходил в штопанной-перештопанной легкой куцей курточке, из которой давно вырос. Новость о грядущих морозах заставила его решиться:
– Я вам все верну, лея Эмария… когда смогу заработать.
– Нет! – категорично отрезала я. – Повторяю, это компенсация темных. Не только мне, но и тебе! Ты мне ничего не должен. А вот те деятели точно запомнят, для чего в академию поступали. Чтобы защищать свой народ и землю, а не нападать по углам на беспомощных! – злобно ощерилась я с многообещающей кривой ухмылкой.
Я легко прощаю, и Анриш тех парней уже сурово наказал. Более того, судя по изменившемуся поведению, они тоже все осознали. Но страх, что они породили во мне в той мрачной нише, все еще свербел где-то глубоко внутри. Поэтому мне хотелось выковырять его хотя бы таким способом: банально отомстив. Заодно и помочь себе и своим светлым выиграть конкурс талантов, вопреки всем темным убеждениям. И заодно одеть сироту, которого в буквальном смысле раздели их сородичи. Может, тогда я отпущу те темные воспоминания?
Мы смотрели друг другу в глаза: восемнадцатилетний парнишка, только вступивший во взрослую жизнь, но уже познавший много трудностей и бед; и я, осиротевшая, дважды умиравшая, ныне двадцатидвухлетняя аристократка. Вроде разница в возрасте никакая, а чувствовала себя его тетушкой. Наверное, меня душа толкнула, я обняла парня, крепко, по-братски, и глухо выдохнула:
– Судьба слишком много тебе задолжала, Рин. Так, может, это первый платеж по счетам?
Рин ничего не ответил, я ощутила, как он мелко задрожал и с не меньшей силой сжал меня. С минуту мы так и простояли, прижимая друг друга, молча делясь силой и разделяя горести и проблемы. Я ободряюще гладила Рина по спине. Наконец его руки разжались, я отстранилась и заглянула ему в глаза. Голубые, чистые, необыкновенно красивые, опушенные густыми темными ресницами и слишком блестящие от подступивших, но огромным усилием сдерживаемых слез. Черты лица у Рина
