Сталь некоторых клинков облюбовала прожорливая ржавчина, кожаная обмотка других давно сгнила, но некоторые экземпляры сохранили яркость. Огромный двуручный топор, прислоненный к стене, уже зарос паутиной и покрылся пылью, но я видел – нужно всего лишь почистить его, чтобы он заблестел, как новый. Время не могло затупить этого топора, он был до сих пор острым. Филигранные руны, нанесенные на рукоять и лезвие, переливались в лучах тусклого света, едва пробивавшегося на это кладбище экипировки, говоря об особой силе этого исключительного, возможно, даже заколдованного оружия.
Герман кинулся разыскивать свои вещи, раскидывая в разные стороны чужие, и вскоре откопал изящный деревянный посох с железным набалдашником. Взвесил в руках, любяще погладил, прислонил к стене, поближе к выходу, и продолжил поиски.
А Виктор уже экипировался. Кажется, он намного быстрее мага нашел свои вещи, он уже сжимал в руках короткий лук, за плечами колчан со стрелами, и в ножны на голени засовывал длинный, слегка изогнутый кинжал.
Герман продолжал поиски. Но я успел кое‑что заметить. То, что он явно не хотел показывать ни мне, ни Виктору. Он вынул из‑за груды хлама какой‑то округлый амулет из черного матового металла со странным камнем кубической формы. Этот камень тоже был черным, но его края, стенки, углы были прозрачны. Как будто кто‑то поместил гудрон или какое‑то другое темное вещество в емкость из стекла. Без единой спайки или соединения. Думаю, достань Герман этот амулет, выкрикни что‑нибудь про возвращение имущества, я бы даже не обратил на него внимания, но он вытянул его украдкой, выждал момент, когда мы с Виктором будем смотреть в другие стороны, и быстро убрал за пазуху.
Он просто не учел, что от взгляда Эфира так легко не спрятаться.
— Ничего полезного, – наконец выдохнул Герман, поднялся, отряхнулся и взялся за посох. – Ну и ладно, своя рубаха ближе к телу. – Он демонстративно погладил любимое оружие. – А теперь вперед! На свободу!
Повернувшись на выход, я последний раз обвел взглядом кладбище экипировки. Мне ничего отсюда не было нужно, совершенно ничего, но вдруг, совершенно случайно, я заметил кое‑что интересное. И не просто интересное, сердце замерло, когда я приблизился и понял, что не ошибся. Я обнаружил прекрасные сая – ножны из древесины магнолии для одного из лучших видов холодного оружия – японского меча, катаны. Ладонь сама легла на рукоять. С нескрываемым трепетом и восторгом я вытянул меч из ножен и поразился тому, насколько его лезвие было чистым и блестящим. Я увидел в стали собственное отражение, и это в полутьме пещеры. Неожиданно для себя я осознал, что просто не могу оставить его здесь, не могу бросить этот прекрасный меч ржаветь в куче мусора.
— Это оружие когда‑то принадлежало людям, нашедшим здесь погибель, – мрачно заметил Виктор. – Возможно, они были героями или защитниками, теми, кто стремился к чему‑то светлому. Если ты заберешь это оружие себе, ты опорочишь их память…
— Если нравится – забирай, – не поддержал его Герман. – Чего хорошего в том, что меч проржавеет в этой дыре? Взгляни, все здесь готово обратиться в труху! А память… Да ни о какой памяти не может быть и речи до тех пор, пока здесь хозяйничают огры!
Охотник сердито посмотрел на мага, пронаблюдал с отвращением, как я сдуваю с оружия пыль, как закрепляю ножны на поясе, развернулся и покинул помещение. Вернее, хотел покинуть, он лишь выглянул за створку двери, увидел потерянных и ошалевших, но все еще больших и страшных, огров, и решил дождаться всех.
— Нужно сбежать незаметно, – произнес Виктор, превозмогая обиду. – Нам лучше не встречаться с их предводителем, он владеет магией.
— Магия? – беспечно фыркнул Герман. – Да с тобой два могущественных мага. А этого их предводителя я один превращу в истлевшую головешку! Огры ничего не смыслят в магии!
— Тогда почему такой могущественный маг, как ты, едва не пошел им на обед? – съязвил Виктор.
— Я спал! Огры поймали меня, пока я спал.
— Какой безумец будет спать в запретной долине?
— А откуда я знал, что это запретная долина!
Впереди забрезжил свет.
— Тихо, – резко прошипел охотник, – там кто‑то есть!
Герман ойкнул, прикусил язык, но среагировал быстро, прыгнул к стене. Виктор нырнул следом. Я же пригляделся к тому, кто ждал нас на выходе. Удивительно, охотник заметил врага раньше демона, но зато нам с Эфиром удалось определить, кто это. Большая двухголовая тень…
— Урук! – выдохнул я.
— Кто? – шепотом переспросил Виктор.
— Их предводитель…
— Ах, он, – воскликнул Герман, выскакивая из‑за укрытия. – Да я его сейчас…
Я не успел опомниться, а он уже выбежал вперед. Вынес вперед посох, зажав его в вытянутых руках, и затем вдруг появился огонь. Маленькая, слабая искорка вылетела из древка посоха и запустила реакцию. Огненный шар появился перед ним, вырос в размерах и, обдав нас волною жара, полетел вперед.
— Ха–ха! – обрадовался маг, глядя на свое творение.
Урук не пошевелился. Он даже не поднял рук, чтобы воспользоваться амулетом, как делал это обычно. Просто стоял и не двигался, будто и не было его там. Я даже решил, что Герману удастся так просто победить опасного огра, но через секунду все изменилось.
Огненный шар не достиг цели. В нескольких метрах от огра он будто бы врезался в невидимую стену. Врезался и отскочил от нее, словно резиновый мячик, полетев назад с еще большей скоростью.
— Это зеркало… – успел выдохнуть Герман, прежде чем я рефлекторно ударил его раскрытыми ладонями в грудь и живот, отбросив назад, в тоннель. Увы, но самому мне не осталось времени, чтобы прыгнуть туда же.
«Защити меня, Эфир», – успел только подумать я. Прикрыться от пламени левой рукой и закрыть глаза.
И демон, называвший себя Эфиром, выполнил мое желание.
Жар я почувствовал, но почему‑то он не убил меня. Когда я открыл глаза, вокруг пылали мелкие очаги пламени: в полу, в стенах, даже на потолке. Огненный шар взорвался, превратив участок пещеры в ад.
Но я выжил. Меня окружал странный черный покров. Словно какой‑то панцирь, только необычайно тонкий и хрупкий. Он исполнил свое предназначение и осыпаМЃлся при каждом движении, словно мелко потрескавшаяся скорлупа.
— Что это такое? – вытаращил глаза Виктор. Ему, наверное, показалось, что с меня сыплется черная зола, но при этом на теле не осталось ожогов, а на одежде – повреждений. И это после такого‑то взрыва.
Герман жалобно простонал. Кажется, я ударил его все же слишком сильно. Но он хотя бы выжил. Этого было достаточно. Ведь я пришел сюда не для того, чтобы просить о помощи пленников. С Уруком мне нужно было разобраться самому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
