— Проекция, телепатия, – маг закатил глаза и едва не упал в обморок. – О барьере, искривляющем время, я читал в книгах. Никто из современных магов не сможет повторить это заклинание в стенах академии, а о том, чтобы инициировать его быстро, в бою, через проекцию… Да быть этого не может! Раньше петухи нестись начнут, чем это случится!
У него, кажется, начиналась истерика.
— Неужели это так сложно – переспросил я.
— Сложно?… – опомнился он. – Невероятно! Свои проекции могут создать два, ну, может, три известных мне чародея, а телепатией владеет только ректор академии магов – сам великий Инферрио. Однажды он разговаривал со мной через мысли. Но маг, который может все это одновременно…
Он обессиленно опустился на поленницу и прижался спиной к грубым бревнам стены.
— Но я своими глазами вижу вас. Вас, сильнейшего мага, из всех, которых я видел когда‑либо и, возможно, увижу в будущем. Я так просто не сдамся. Нет. Я буду ходить за вами, пока вы не согласитесь обучать меня магии… настоящей магии. Или можете убить меня, если я вам так противен.
Убивать молодого и пытливого мага мне не хотелось. Он не смог ответить на мои вопросы, но это не было причиной, чтобы убивать его. Оставалось только смириться с его компанией или найти более гуманный способ избавиться от приставучего чародея.
Нет, думать я совершенно не мог. Мысли заплетались.
— А, делай, что хочешь, – забывшись, выдал я. Организм был все еще ослаблен. Магия, которую применил Эфир, чтобы убить огра, истратила слишком много моих сил. Нужно было еще восстанавливаться и восстанавливаться. – А я пойду спать.
Разбудили меня оживленные голоса. Как минимум два человека о чем‑то яростно спорили и не могли угомониться. Я открыл глаза и увидел Германа, упорно охраняющего мое ложе от посягательства Лилии.
— Что плохого в том, что мы его сами разбудим? – ворчала недовольная дворянка, пока Герман отгораживал ее от меня. – И так уже долго дрыхнет!
— Нет. Исключено, – безразлично отвечал он. – Магистр истратил слишком много сил в бою. Ему нужно восстановиться, мы не должны мешать.
— Всего‑то порезал несколько огров! – не унималась Лилия. – Такие пустяки! Он уже отдохнул. Теперь нужно его разбудить!
— Вы и так долго трясли мастера! – упорствовал маг. – И он не проснулся. Значит, сон его еще продолжается.
— А вот и нет! – Она наконец удосужилась глянуть на меня. – Он уже проснулся!
Лилия удовлетворено уперла руки в бока и вздернула носик. Ее напыщенная и гипертрофированная, хоть и вполне обоснованная, в определенных условиях, важность, вкупе со странной одеждой: мешковатой рубахой и какими‑то старыми подштанниками, делала ее образ поистине нелепым.
— Вот, я же говорила! – усмехнулась дворянка и победоносно стрельнула глазками в смутившегося Германа. А затем набросилась на меня:
— Как ты посмел спасти этих несчастных простолюдинов без меня? Позор на мою голову! Лилия Руденберг беззаботно лежала в постели, пока людям угрожала смертельная опасность. Ты слышал, чтобы о таких героях складывали легенды?
— Ты была больна, а время не терпело, – пожал плечами я, хотя меня порадовало то, что она была все так же весела и безрассудна. – Огры могли убить пленников в любой момент. Нужно было действовать.
— Меня победила какая‑то болезнь! – В глазах Лилии начали скапливаться слезы. – Я пропустила такой подвиг… Могла ведь разить огров направо и налево… Ты предатель!
— Она говорит серьезно? – Левая бровь Германа начала странно дергаться.
Я кивнул.
— Так она сумасшедшая! – вынес суждение он. – Магистр, как вы позволяете ей с собой обращаться? На вашем месте, магистр, я бы бросил эту бестолочь в лесу, а не нес на себе под проливным дождем до самой деревни… Вы заслуживаете большего уважения!
Я невольно поежился. Лучше бы он промолчал. Что‑что, а достоинство было для дворянки превыше всего. Со словесными оскорблениями она не мирилась.
— Да как ты посмел! – захлебываясь от гнева, взревела она, поднимая над головой неведомо откуда взявшийся меч. Я даже не заметил, как опустели ножны. – Ты оскорбил меня, почетную дворянку, Лилию Руденберг, рыцаря–командира ордена Львиной розы, дочь графа Августина Руденберга, властителя города Короны. Да я за подобную дерзость казню тебя прямо сейчас!
Герман отпрыгнул. Лезвие со свистом разрезало воздух. Лилия не шутила.
— Эй, эй, – испугался маг. – Расслабься. Я же пошутил.
— Так я сейчас тоже пошучу, – закричала она и снова замахнулась.
Но оружие она держала неуверенно. То ли потому, что первый раз взяла в руки меч с таким балансом, то ли потому, что еще не окрепла после болезни. Клинок в ее руках дрожал. Он был опасен не только для Германа, но и для нее самой.
— Тише, – резко поднялся я, в один шаг догнал ее и обхватил меч за рукоять.
Лилия дернулась, но не смогла вырваться.
— Не хочешь, чтобы тебя считали «чайником» – не кипятись, – шепнул ей я. Девушка ослабила хватку.
Убрав оружие в положенное ему безопасное место, я подошел к своей правой кроссовке. Именно правой, потому что она была одна, левой не оказалось на месте. Мне это показалось странным, но не возмутительным. Я даже не подумал о краже, скорее стало любопытно, кто же мог заинтересоваться моей необычной для этих краев обувью.
Искать пришлось недолго. Стоило выглянуть во двор, и я тут же увидел Виктора, сидящего на полене и с глубочайшим интересом изучающего левую кроссовку.
— Так вот кто посягнул на мое имущество, – окликнул его я, и охотник испуганно обернулся.
— Я никогда не видел столь необычной обуви, – объяснил он, когда я припрыгал к нему на одной ноге. – И когда я увидел ее, то не удержался, чтобы не осмотреть.
— И как продвигается исследование? – улыбнулся я. Впервые представитель этого мира проявил интерес к изделию мира, скажем так, параллельного.
— Кто их сделал? – Виктор крутил в руках кроссовку.
— Не знаю, – пожал плечами я, балансируя на одной ноге. – Купил на распродаже.
— Невероятная работа. Такой ровный и четкий шов, необычная обработка кожи. А подошва изготовлена из какого‑то странного материала – но мягкая, подвижная, не рвется. Где изготавливают такую обувь?
— Очень далеко отсюда.
— На юге? Я слышал, что там искусство южных мастеров очень высоко, но чтобы настолько…
Неожиданно дверь дома резко и с хрустом распахнулась, и на крыльцо вывалился Герман, запнулся, чуть не упал. Поднял с земли выпавший из рук посох и дал деру, с ходу перемахнув через плетень.
Затем в дверном проеме появилась Лилия. Довольная и важная. Кажется, она все же расквиталась с Германом за нанесенное оскорбление. Увидела меня и подбежала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
