открытыми. Но у меня оставалось только три дня, а я еще толком ничего не узнала о том, как пользоваться магией и космолябией. Что бы ни случилось, нельзя сдаваться. Я непременно должна нарисовать карту, которая приведет к кольцу.
Я заглянула в шкаф. Плаща, под которым можно было бы спрятать мою окровавленную одежду, там не нашлось. Только одно-единственное платье. Я провела ногтем по корсажу и содрогнулась. Платье было черное как ночь, а вдоль пояса поблескивала целая сотня крошечных серебристых лун. Сшито оно было из роскошной ткани – такие наряды впору носить сюминарам того же пошиба, что и Кор!
«Ты для меня не “ненужная вещь”», – сказал он тогда. Все это время он знал, кто я на самом деле, но скрывал это от меня! Он предал меня, пытался отправить домой, разлучить со всеми, кто мне только важен. Но в моих венах течет магия. Я уж точно могла что-то сделать, помочь ему выбраться из этого ужаса, вот только он не доверял мне настолько, чтобы открыть правду.
Внутри меня вскипели гнев и боль, и это чувство было до того мощным, что пришлось прикусить щеку, лишь бы не начать пинать мебель. Сейчас мне как никогда нужна была моя смекалка. Увы, допустить провал никак нельзя.
Я быстро переоделась и спрятала в карман платья космолябию и серебристые диски.
– Я иду за покупками, – буркнула я прислужнику в ливрее, стоявшему у моей двери. Глаза у него были красные и слипались, но он тут же последовал за мной.
Серебро позвякивало у меня в кармане, пока мы пересекали отель. А когда добрались до главного входа, швейцар распахнул перед нами черную лакированную дверь.
– Добро пожаловать в Анку, самое сердце Прита! – сказал он между зевками. – Советуем прихватить шарфик: тут довольно ветрено.
24
Анка оказалась небольшим городом высоко в горах, к востоку от Верданна. От высоты и разреженного воздуха у меня тут же заложило уши, а стоило только переступить порог, и земля на мгновение качнулась под ногами.
Отель с его угловатой крышей прекрасно встроился в каменный городской пейзаж. Все постройки были возведены на скале и закреплены на вертикальных каменных плитах медными тросами, позеленевшими от патины. В разные стороны расходились дорожки, мощенные камнем и освещенные бронзовыми фонарями.
Горячий ветер взметал пыль. Я облизнула сухие губы и почувствовала соленый привкус высохших слез. Стоит только подумать о Зосе, и они снова брызнут из глаз. Я постаралась дышать глубже и сосредоточиться на жаре, серебристых дисках в кармане, предстоящей задаче.
Узкая лестница вела к нескольким зданиям, соединенным друг с другом и размещенным до опасного близко к краю уступа. К счастью, в них горел свет: почти во всех высоких окнах виднелись огоньки масляных ламп. За позолоченными ставнями плясали тени. Откуда-то сверху лилась струнная музыка вперемешку со странными звуками. В их числе был и протяжный, отчетливый стон – оставалось только догадываться, что за заведение там находится.
Местные Рынки Желаний были известны далеко за пределами Прита – о них знали даже в Верданне. Тут продавалось все – от съедобного золота и китовых зубов, украшенных резными гравюрами, до поцелуев, способных избавить от любой болезни в зависимости от того, на какой части тела их применить.
«Если чего-то очень-очень сильно хотеть, мечта непременно исполнится», – говорила нам маман, когда мы были маленькими, хотя в ту пору мы уже знали, что заветные желания исполняются только в сказках и не имеют отношения к настоящей магии. Ею владеют лишь сюминары. Но нам с Зосей это не мешало пересчитывать бумажные звезды, которые мы расклеили по потолку, и грезить о всяких глупостях.
Мужчина в ливрее, мой несчастный охранник, почесал в затылке.
– И что, мы поднимемся вон туда?
– А вас об этом не уведомили?
Мне стало совестно тащить за собой прислужника, у которого попросту не оставалось выбора. А потом я вспомнила про отрезанные пальцы Зоси на шелковом платке де Рев, и стыд мгновенно испарился. Я начала подниматься по ступенькам. Охранник застонал, но пустился за мной.
У входа на рынок нас поприветствовала женщина. Кожа у нее была золотисто-бежевая, усыпанная симпатичными веснушками, а рыжеватые волосы, заплетенные в косички, ниспадали на тунику из радужной ткани – жаль, Беатрис не могла увидеть этот наряд, она бы тотчас позеленела от зависти. У этой женщины, в отличие от главной экономки отеля, пальцы заканчивались лезвиями, точно миниатюрные косы. Едва ли кто-то осмеливался воровать с Рынка Желаний.
– Добро пожаловать, – сказала она с сильным верданньерским акцентом и сдвинула брови. – Мадемуазель, с вами все хорошо?
– Нет… И это еще мягко сказано… Ох… – Я стиснула лодыжки, тяжело дыша после долгого подъема. А распрямилась, только когда тошнота отступила. Меня по-прежнему пошатывало. Я посмотрела вниз. Прислужник – мой милый страж – склонился у какого-то куста. Его сильно рвало.
Я кивнула на прислужника.
– Слабый желудок.
– Да, неудивительно, – сказала женщина. – Мужчины вообще слабаки.
– И не поспоришь.
Я стала ждать, подергивая серебристую нитку на юбке. Казалось, моего охранника уже отпустило, но он судорожно вздохнул – и его опять стало выворачивать наизнанку. Это явно надолго. А у меня совсем не было времени.
Я хотела было пройти мимо женщины, но та вскинула руку и склонила голову набок.
– Назовите свое желание, – потребовала она. – Изысканная трапеза? Поцелуй возлюбленного? Или что-нибудь поинтереснее?
Я со стоном попыталась ее обогнуть, но она взмахнула лезвиями. Стало совершенно понятно: она меня не пропустит, если я не отвечу на вопрос.
В голову пришло несколько вариантов – и все они были связаны с Зосей, но я мгновенно от них отмахнулась: желания исполняются только в сказках. К тому же уже слишком поздно.
– Мне нужны уголь и пергамент, – ответила я.
Это вполне устроило женщину. Она улыбнулась и пропустила меня.
Внутри меня поджидал лабиринт темных коридоров, пропитанных благовониями и отделанных темным деревом. Продавцы торговали при зажженных свечах. За столами, обитыми бархатом, сидели патроны в одеяниях, расшитых жемчугом, и играли в притскую карточную игру, напоминавшую верданньерский покер. Только масти тут были другие – не трефы и пики, а небесные тела – звезды и кометы, – и каждый игрок завершал ход, постучав себя большим пальцем по нижней губе.
Мимо плыла музыка – кто-то играл на бронзовом инструменте, похожем на флейту, а симпатичный танцор в шелковом наряде звенел цимбалами, зажатыми между мизинцами и большими пальцами. Неподалеку одна женщина обводила силуэт другой, терпеливо стоявшей за подсвеченной
