прилетел удар тяжёлого кулака.
На ногах я устоял.
«Ничего. Это ничего!»
От следующего взмаха я уклонился, и Светлицкий пролетел мимо, проскользнув по мокрой от недавнего дождя грязи. Я пнул его под колено, и гопник рухнул на спину. Бить лежачего нехорошо, но я уже замахнулся, когда в живот врезалась рука одного из дружков Светлицкого.
«Честная драка кончилась».
От удара я выдохнул весь воздух и, потеряв равновесие, упал, успев закрыть голову руками.
Дальше били ногами, молча и сосредоточенно. Насчитал семь ударов, и это — пока Светлицкий поднимался из лужи.
— Допрыгался, сука!
Я прикрыл глаза.
«Убежать не получится. Какая жалость».
Он с силой опустил ногу в тяжелом ботинке мне на бедро. От боли зазвенело в ушах, и я не выдержал — закричал.
— Заткнись, падаль!
Нога снова пошла вверх, и вдруг замерла на полпути.
— Кто там орёт?! — послышалось из темноты перекрёстка.
«Спасибо.»
— Помогите! — заорал я во всё горло.
За это достался ещё один пинок — прямо в лицо. Челюсть уехала вправо, во рту отчетливо обозначился кисло-соленый вкус крови. Если ударят еще, будет плохо.
— Валим, — коротко скомандовал Светлицкий.
Троица уродов рванула с места, обрызгав меня напоследок холодной дождевой водой. Я вслушивался в удаляющийся грохот башмаков, отплевываясь красными слюнями, стараясь восстановить дыхание и обрывки мыслей. Судя по всему, мой спаситель, спугнувший гопников, решил не вмешиваться в разборки. На счастье, Светлицкий с шавками оказались достаточно трусоватыми.
«Надо позвонить Иве. Или Русу. Очень плохо».
Пароль на новеньком смартфоне (купил-таки с зарплаты) удалось набрать не сразу — пальцы дрожали от боли. Первой в списке контактов шла Иволга, так что её я и набрал.
— Ты там чего, решил укорениться? — раздалось из трубки.
— Ив, помоги. Я лежу в гаражах.
— Что?!
Я попытался повторить, но мир вдруг сузился до отдалённой точки, а потом и вовсе погас.
* * *
— Да что ж ты такой тяжёлый!
— Нам его только до машины тащить.
— Всё равно!
Свет медленно возвращался ко мне, дополняя собой звуки. Небо раскачивалось над головой, и с каждым движением влево-вправо бедро отзывалось острой болью.
— Не качайте меня.
— Не качай его, — повторил Рус.
— Ладно, ладно! — отозвалась Иволга.
Качка прекратилась. Я снова отключился.
* * *
— Кладём на пол!
— А че не на кровать?
— Того. Не спорь.
Под спиной очутился ворс ковра. Я снова пришёл в себя, но шевелиться пока не мог и не хотел.
— Его надо раздеть. Выйдешь?
— Ты такое солнышко! Ну, чего я там не видела?
— Я думал, многого!
— Ты неправильно думал. Приподними-ка его, стяну джинсы.
Я повернулся на голоса и открыл глаза.
— Сам справлюсь, — открывать рот до конца я не мог, челюсть после удара по ней так и не вернулась на место.
— Надо же! — покачала головой мелкая. — Обычно ты не против, когда я предлагаю!
— Заткнись, — невольно улыбнулся я, расстегивая ремень.
— Кто тебя так? — поинтересовался Рус.
— Светлицкий, — я попытался согнуть левую ногу, но бедро тут же взорвалось болью.
— У тебя там вывих, — сообщил Руслан. — И челюсть тоже выбили. Если напрыгался, можем помочь.
— Ну так помоги!
Рус не спеша и очень аккуратно снял с меня джинсы и быстро осмотрел ногу.
— Схожу за обезболом. Он в машине, в аптечке остался. Полежи пока.
— Ну да, — хмыкнула Ива, — а то Кедр как раз танцевать собрался!
* * *
Рус вернулся быстрее, чем хотелось. Отчего-то грядущая операция над ногой не вызывала никакого доверия.
— Для начала — челюсть, — Руслан склонился надо мной, положив руки на лицо. А потом резко сделал какое-то движение.
— М-м! — взвыл я, когда кость встала на место.
— Волшебно, — Рус достал вату со спиртом и перевернул меня на бок. — Ив, держи ему руки, чтоб не дергался случайно.
— Больно будет? — поинтересовалась мелкая.
— Нет, — покачал головой Руслан. — Это всего лишь укол.
Действительно, укол был, и довольно чувствительный. Я вздрогнул, и вдруг поймал на себе взгляд Ивы: напуганный и беспокойный.
— Так, подождём пару минут, — Рус присел на краешек кровати. — Надо, чтобы обезбол подействовал. Пока расскажи, как ты умудрился вляпаться?
— Вышел за молоком…
К концу короткого, в общем-то, рассказа, я почувствовал, что бедро совсем не болит, и вообще — совершенно онемело.
— Понятно, — Рус пересел на меня, зажав вывихнутую ногу между коленей. — Позже обсудим, что с этим делать. Сейчас советую закрыть глаза. Ну, или смотреть вверх, там Иволга.
Я поднял взгляд, и действительно наткнулся на красноволосую, нависшую над моей головой. Волосы оттеняли лицо, делая её кожу более смуглой, чем обычно, очерчивая каждую морщинку прищуренных глаз, впадинки крыльев носа, контуры губ. Я смотрел на Иволгу неотрывно, пока Руслан вращал и оттягивал мне ногу, возвращая её на положенное место.
— Всё, — Рус стёр пот со лба и слез на пол.
Осмелившись, наконец, посмотреть на собственную ногу, я не обнаружил в ней ничего неестественного. Обезболивающее всё ещё работало, так что шевелить я мог только пальцами, но бедро явно встало на место.
— С…Спасибо.
— Будь здоров, — улыбнулся Руслан. — А теперь снимай футболку. Надо осмотреть тебя до конца.
И ещё минут десять меня щупали и доставали вопросами типа «Больно? А здесь? А вот так больно?».
— Ладно, — наконец, заключил Рус, — Кости целы. В ближайшие недели ты будешь весь как один большой синяк, но это ничего. Основной ущерб мы уже поправили, если, конечно, не обнаружится каких-нибудь внутренних кровотечений…
— Ну спасибо, Склифосовский! — не выдержала Иволга. — Успокоил так успокоил.
— Для успокоения есть настойка валерианы. А я помогаю другу и исполняю врачебный долг.
— Прекрасен, как и всегда, — вздохнула мелкая. — Ты позволишь переложить друга
