Тот самый Эдуард Самойлов, который в такой неподходящий для него самого момент оказался у бара, где Илья имел общение с Василисой. Тот самый, что настойчиво добивался встречи с Ильей. Тот самый, что говорил о загадочной смерти своего брата, и тот самый, что расспрашивал про синтетические наркотики!
Илья убрал руки от лица и продолжил изучать предоставленный ему материал.
В итоге после нескольких месяцев расследования, медицинских экспертиз и множества различных процедур братьев Самойловых из подозреваемых перевели в свидетели по делу, продержали еще некоторое время в специализированных учреждениях, а потом дело закрыли и выпустили братьев в мир нежности, человеколюбия и добра под надзор соответствующих органов.
После закрытия дела Василиса становится невидимкой. Средне учится, больше никаких драк, никаких заявлений в милицию, с одной стороны – вот она – снова обычная девушка. Живет, дышит, ест, а с другой – словно и не человек вовсе, а имитация жизни.
Илья захлопнул крышку ноутбука и встал с кресла. Ужасно хотелось чего-нибудь выпить, но осознание того, что свежая голова в данный момент намного важнее, остановило его на полпути к полке со спиртным. Вместо этого он прошел на кухню и поставил чайник.
Значит, и Василиса, и Эдуард, и Илья в одно и то же время жили в одном и том же доме. Это не может быть совпадением. И Василиса, и Эдуард связаны с убийством Юлии, а Эдуард еще каким-то образом замешан и в убийстве брата. Да! Связей много, но они свалены в одну огромную кучу в углу. Пока даже не получается подцепить какую-нибудь одну нить, а уж говорить о том, что нужно начать распутывать этот клубок, не приходится вообще. Никаких выводов и заключений. Никаких доказательств.
Глава XLII
Я еду в метро. Мне точно так же жарко в эти дни лета, как и всем окружающим. Я точно так же проклинаю этот душный старый вагон без кондиционеров. Во мне точно так же копится раздражение. По моей спине мелкими щекотными каплями стекает пот, и я провожаю эти капельки каждой клеточкой своего тела. Они затекают в нижнее белье. Там и так уже все мокро и не очень приятно.
В вагон входит бойкая бабка-ястреб, хищно осматривая пространство на наличие сидячих мест. Я встаю, предлагая этому куску скорой смерти сесть и продлить свое существование. Я улыбаюсь, предлагая ей занять мое место. Вы никогда не выделите меня из толпы других людей. Во мне нет ничего, что могло бы броситься вам в глаза.
Бабуля не торопится, кидая гневные взгляды на толстого мужика, сидящего прямо под открытым окошком. Она-то хотела именно его место, где ветерок мог бы обдувать ее дряхлую плоть, но мужик притворяется, что спит. В итоге эта сука с пренебрежением садится на мое место, как будто с ее стороны мне была сделана необычайная услуга.
Словно ее воняющая говном и антибиотиками жопа оказала мне неимоверную честь, заняв именно мое место. Ты серьезно? Ты так выражаешь мне признательность за то, что я уступаю тебе место? Пренебрежением?
Пришлось заложить круг и выйти вместе с ней на ее станции. Потом ехать на трамвае. Потом следовать за ней до какого-то мини-футбольного поля, запрятанного среди маленького парка. И уж там, в полутьме, съездить ей от души по морде.
Тут же поднялся крик, достойный рева сатаны в преисподней, но он быстро был остановлен взмахом ножа, перерезающим гортань, ну и, соответственно, артерии, щитовидный хрящ и голосовые связки.
Бабка захрипела, впившись своими скрюченными пальцами мне в край джемпера. Кровь фонтанами била мне в промежность. Это было – как мастурбировать под душем. Мне не понравилось.
Отпихнув хрипящую бабку, сняв пропитанную кровью одежду и переодевшись в запасной комплект, который всегда у меня в рюкзаке, я держу путь к своему гаражу. Там у меня новая сказка. Мне удалось встретиться с одним из хулиганов, которые постоянно издевались надо мной в детстве.
Сейчас он сидит на стуле, привинченном к полу. Из бедра у него торчит выкидной нож-стилет, подобием которого этот всхлипывающий кусок говна когда-то давно угрожал мне. Он медленно-медленно истекает кровью.
Я вспоминаю, как эта свора окружала меня, как этот ублюдок плюнул мне в лицо, а его спасали от моих ногтей, готовых выцарапать его глаза, человек пять моих тюремщиков, хватавших меня за руки, за ноги, за одежду. А теперь мы с ним на равных. Только он и я.
Ну что, дамы и господа? Мой выход? Ничего меня уже не остановит, и можно будет наконец-то сбросить маски. Да! Только задержусь немного в гараже. Там нужно будет хорошо прибраться и залить после сегодняшнего все пероксидом.
Глава XLIII
Skype запиликал с запросом на видеовызов. Василиса отбросила спадающую на глаз прядку волос и кликнула «ответить». Вместо привычной картинки робота Бендера и фразы «Work on alcohol» на экране ноутбука возник темноволосый молодой человек с прической под нестриженного. На вид он был чуть старше Василисы. Одет в черную толстовку с капюшоном. Довольно симпатичный и располагающий. И почему она раньше не обращала на него никакого внимания? Вместо всяких случайных мудаков…
– Привет! – сказал Тоха.
– Привет! – ответила Василиса.
– Ну что, предложение встретиться еще в силе? – улыбнулся человек с экрана.
– Да, – сказала Василиса и указательным пальцем убрала какую-то соринку со стола.
– Как насчет сегодня вечером? – спросил Тоха. – Понимаю, что довольно неожиданно, но я просто…
– Хорошо, – ответила Василиса, так и не дослушав.
– Где? – снова улыбнулся человек с экрана.
На мгновение Василиса задумалась – будет ли уместно появиться там с Тохой? – но потом решила, что плевать она хотела на мнение любых посторонних ей людей.
– Тут недалеко от меня есть один симпатичный барчик… – начала она.
– Только учти, – перебил Тоха, – я на первом свидании не целуюсь и уж тем более никаких обнимашек.
– Хорошо, – рассмеялась Василиса, – считай, что это просто простава за помощь.
– Во сколько?
– Давай часиков в восемь.
– Договорились, – произнес Тоха. – До встречи.
