забился, словно пойманный в сети аллигатор.
Не справляясь с такими усилиями, Илья сел на подушку и поджал ноги. Началось родео смерти. Илья понимал, что если он не убьет животное, что дергалось под ним, если оно освободится, то практически в последующие несколько минут Илья погибнет сам.
Секунды тянулись невероятно долго. Щелк… слышалось из комнаты, где висели старые настенные часы. Одна секунда! Прошла только одна секунда! Сколько же всего нужно времени, чтобы прекратить все это? Щелк… Две секунды! Всего лишь две секунды! Щелк… Щелк… Щелк… Щелк…
Наконец тело под Ильей прекратило сопротивление и обмякло. На всякий случай пришлось посидеть на подушке еще некоторое время. Потом Илья быстро вскочил и бросился к двери. Однако отец так и остался лежать в коридоре с подушкой на лице.
Он не преследовал Илью. Он был мертв. Как потом сказал доктор, отец Ильи каким-то образом задохнулся во сне, но только Илья знал, как это произошло на самом деле.
Все снова расползалось темными лоскутами так, что нельзя было понять, где он сейчас находится.
Откуда-то издалека послышались неуклюжие трели смартфона. Звук нарастал, постепенно выводя сознание из транса. Илья открыл глаза, его мысли медленно выползали из жуткого липкого сновидения.
Сновидения? Нет, не сновидения! Кошмара, который был когда-то на самом деле!
Да, Илья сделал это! Он действительно сделал все так, как было в этом сне. Это был не сон, а какое-то надоедливое воспоминание детства.
Илья реально убил и не испытывал чувства вины ни тогда, ни сейчас. Это просто был вопрос выживания. Его собственного выживания и выживания его мамы, у которой со смертью отца с души, казалось, свалилась огромная каменная глыба.
Илья порылся в скомканном постельном белье и выудил оттуда пищащий смартфон. На нем горела надпись «Артур – Бармен».
Это был тот знакомый Володьки, чье имя Илья так и не смог запомнить, а спрашивать после стольких встреч было уже как-то неловко. То ли Артур, то ли Артем, то ли Антон.
– Привет! – послышалось в трубке.
– Привет! – ответил Илья и взглянул на часы. Было около девяти часов вечера.
– Ты извини, что так поздно, – засмущались в трубке, – тут такое дело…
– Говори, – Илья был намерен как можно скорее закончить разговор.
– Тебя тут какой-то тип выспрашивал, – сказал бармен. – Странный такой. Целый вечер тут ошивался.
– Что за тип? – сон сняло как рукой. – Как выглядит?
– Высокий, – послышалось в трубке, – крепкий. Весь чистенький такой. Выглаженный, выбритый, прилизанный. Он сейчас с той твоей девушкой за столом сидит.
– Какой девушкой? – сердце Ильи на мгновение перестало биться.
– Ну, помнишь, ты ее искал как-то, – ответила трубка, – жуткая такая. Вся в татухах.
– Они в баре? – выпалил Илья, вскакивая с кровати.
– Да, – ответили в трубке. – За столом сидят. Общаются. Я подумал, что тебе…
– Спасибо, – сказал Илья, натягивая футболку. – Спасибо. Скоро буду.
Глава XLVII
– Вы знаете профессора Эрстмана? – наконец спросила Василиса.
– Да, – ответил Эдуард. – Мы наблюдались у него вместе с Дмитрием после того, как произошло это событие…
– Вы знаете, как он погиб? – снова спросила Василиса.
– Он погиб? – искренне удивился Эдуард.
– Да, – ответила Василиса. – И есть веские основания полагать, что его убили.
– Убили? – Наверное, Эдуард сказал это слишком громко – некоторые посетители начали поглядывать на их столик, Эдуард понизил голос до шепота: – Мне срочно нужно вам все рассказать. Я точно знаю, что Илья Пахомов…
– Не здесь, – ответила Василиса. – Идем.
Она поднялась из-за стола и направилась к туалету. Там рядом была небольшая комната, используемая как склад, в которой хранился различный реквизит для проведения свадеб, корпоративов и новогодних вечеринок. На первый взгляд комната была заперта, но если хорошенько навалиться на дверь, то она легко поддавалась.
Василиса узнала об этом, когда случайно в очередной загул потеряла координацию от выпитого и на всех парах припечаталась спиной об эту самую дверь. Дверь распахнулась, и Василиса оказалась в куче каких-то занавесок и разнообразного декора, выбраться из которого она смогла только после того, как более или менее протрезвела.
Вот и сейчас хороший пинок распахнул перед Василисой и Эдуардом небольшое помещение, по углам которого были разбросаны горы разнообразного тряпья, пластика и сборно-разборных конструкций. Василиса пропустила Эдуарда вперед, зашла следом и захлопнула дверь.
– Я слушаю, – сказала она, оглядываясь и подсознательно определяя удобное место для защиты. – Что там с Ильей Пахомовым?
Эдуард повернулся, одной рукой неловко зажимая свой портфель, и с интересом взглянул на Василису. Как же он ее раньше не узнал? Она была очень похожа на свою сестру. Вот если без этих ужасных татуировок и дикой прически, то очень похожа.
– Давно вы знаете Илью? – спросил Эдуард.
– Около трех недель, – ответила Василиса.
– Вы ничего не заметили странного? – Эдуард поудобнее перехватил свой портфель.
– Например?
– Я не знаю, – честно ответил Эдуард.
– Как мне показалось, – сказала Василиса, – ничего странного.
– Интересно, – сказал Эдуард и на секунду задумался.
Снова рой мыслей закружился, зажужжал вокруг него. Хотя что тут интересного? Василиса и Илья знакомы всего несколько недель, разве можно за это время хорошо узнать человека? Или…
Между ними что-то есть. Она его защищает. Она прикрывает Илью Пахомова. Василиса точно что-то знает и молчит. Но зачем? Какой в этом смысл? Боится? Или, может быть, она и он… Они вдвоем… Нужно это как-то проверить.
– Вы меня сфотографировали в клинике, – наконец произнес Эдуард, с вызовом глядя в глаза Василисе. – Зачем?
– Не могу вам ответить, – смутившись, сказала Василиса. – Я порой что-то делаю, не задумываясь о последствиях. А что вы делали в клинике в этот день?
– Разговаривал с Антоном Николаевичем, – сказал Эдуард. – Это Димин… это наш доктор. Дима очень сложно переживал ситуацию, что произошла с нами. Антон Николаевич говорит, что это из-за того, что он был старше и запомнил больше. Я просто хотел…
– Вы видели его? – вдруг спросила Василиса. Кулаки ее
