Люди серьезны, печальны, несчастны, поэтому крест Иисуса очень нравится им, ведь их жизнь тоже — на кресте. Они могут понять Иисуса и страдания — они проходят через это. Вся их жизнь — это не что иное, как несение креста. Они находят глубокую близость с Иисусом и его распятием на кресте, так как они тоже распяты. Но какую близость они могут найти с Заратустрой? Почему Заратустра потерпел неудачу?
Буддисты нашли миллионы последователей, вся Азия принадлежит им. Христиане нашли миллионы последователей, половина земли принадлежит им. Мусульмане чуть отстают от христиан, а у Магомета вовсе не было чувства юмора. Он держит в руке меч, и он очень серьезен, по-настоящему серьезен. Он очень беспокоится о вашем благосостоянии, и если вы не будете слушать его, он готов сражаться с вами, и он полон решимости убедить вас, потому что стремится спасти вашу душу. Даже если ему приходится применить меч, он должен спасти вас и с его помощью. Как он может позволить вам упасть в ад? Ваше убийство — для вашего же блага.
Заратустра — единственный человек, который не смог найти последователей. Я вижу суть: кто станет слушать тебя, если ты обладаешь чувством юмора?
Я снова пытаюсь продолжить дело Заратустры. Моя работа в этом ашраме направлена на то, чтобы доказать неправоту Ингесолла. Я пытаюсь найти религию, которая полностью основана на чувстве юмора!
Шекспир и другие писатели остроумно описали глуповатого философствующего человека как «фулософа» («foolosopher» — игра слов, где «fool» значит «глупец» — прим. переводчика). Благодаря этой игре слов философия фулософов (по сути, болванов) называется фулософией.
Бертран Рассел всегда критически относился к фулософам, поскольку им недостает ни здравого смысла, ни чувства юмора. Рассел рассказывает, как он однажды чуть не умер, заболев пневмонией и мечась в бреду три недели. После того как он выздоровел, врач сказал ему: «Когда вы болели, вы вели себя как настоящий философ: всякий раз, когда вы приходили в сознание, вы шутили».
Позже Рассел напишет: «Это комплимент был самым лучшим в моей жизни».
Сам Рассел был серьезным человеком. Наверно, в бреду вся его философию и серьезность выскочили у него из головы, Рассел расслабился и забыл, что он философ, который должен быть серьезным, поэтому-то он и стал шутить.
Я считаю, что чувство юмора должно быть фундаментом будущей религиозности человека. Не нужно быть очень серьезным. Человек — это единственное животное, у которого есть чувство юмора. Вы никогда не видели, чтобы смеялись волы или ослы. Только человек может почувствовать смешную, абсурдную ситуацию. Для того чтобы обладать чувством юмора, необходим большой интеллект, а на более низких уровнях интеллекта юмора нет. И даже не все люди обладают чувством юмора. Те, кто существует на более низких уровнях интеллекта, обречены на серьезность, они серьезны, как ослы. Ослы — это очень серьезные люди, которые все время размышляют о серьезных вопросах. По всей видимости, они сильно обеспокоены трудностями мира.
Я наблюдал ослов с близкого расстояния, с самого детства я очень интересовался ослами. Если Павлов смог много узнать о человеке, изучая собак, если Скиннер смог много узнать о человеке, изучая белых крыс, если Дельгадо смог много узнать о человеке, изучая обезьян, то я чувствую, почему эти люди не стали заниматься ослами. Среди всех животных осел ближе всех к людям, ведь он серьезный философ, пандит, ученый, богослов! Кто-нибудь когда-либо слышал, чтобы осел смеялся?
Заратустра обладает самым чистым интеллектом самого высокого качества. Он стал смеяться, только взглянув на мир, он не мог удержаться от смеха, он не мог противиться искушению, когда увидел, куда он приземлился.
Старый профессор философии, который уходил на пенсию, обратился к аудитории: «Ребята, мне необходимо сделать перед вами два признания, прежде чем я уйду. Первое заключается в том, что половина того, чему я учил вас, — это неправда, а второе заключается в том, что я не имею понятия о том, какая это половина!»
Некий набожный престарелый господин услышал на улице, как какой-то невоспитанный мальчик кричал приятелю: «У тебя башка не соображает!». Господин сказал мальчику:
— Дурно произносить такие грубые слова. Бог накажет тебя за это.
Мальчик презрительно посмотрел на господина.
— Бог не слышит меня, — сказал мальчик. — Он сидит на небесах.
— Молодой человек, Бог повсюду, — объявил ему господин.
— И он в моем доме? — спросил мальчик.
— Конечно, — уверил его господин.
— И он на моем дворе? — задал еще один вопрос мальчик.
— Конечно, — убеждал его господин.
— Вы совсем спятили, — заключил мальчик. — У нас нет никакого двора!
Дети воспринимают мир гораздо яснее взрослых, и вам не удастся запросто их оболванить. Когда ребенок открывает глаза в первый раз, его восприятие мира абсолютно ясно. В него не влез ни один священник, и ни один политик пока что не развратил его. Он не обусловлен католиками, протестантами, индуистами и мусульманами. Его еще не напичкали враньем, верованиями и суевериями. Его глаза ясны, и он может видеть суть вещей.
Заратустра поступил правильно, засмеявшись.
Однажды Диоген попросил милостыню у человека со склонностью к философскому мышлению.
— Прежде, чем я дам тебе драхму, — сказал человек, — убеди меня в том, что я должен поступить именно так.
— Если бы я счел, что ты можешь понять причину, — ответил ему Диоген, — то я посоветовал бы тебе повеситься.
Кто способен понять причину? Это иррациональный мир, и Диоген прав. Человек сказал ему: «Убеди меня в том, что я должен дать тебе что-то. Почему мне следует сделать это?» И Диоген ответил правильно: «Если бы я решил, что ты можешь понять причину, тогда единственное, что я предложил бы тебе, так это повеситься, поскольку что же тогда ты делаешь в этом иррациональном мире? Ведь ты такой разумный человек!»
Смех Заратустры кажется иррациональным, но это не так. Видя вокруг себя нелогичность, он пребывает проницательным человеком, проникающим в суть вещей.
Эта странная история. О таких людях, как Иисус, Будда, Махавира, Кришна, рассказывают много чудесных историй, но они почти одинаковые. Чудо хождения по воде повторяется во многих книгах, и Иисус здесь не делает ничего особенного. Чудо исцеления Иисусом людей от неизлечимых болезней не ново. Это же чудо творили многие люди во всем мире, в каждой традиции, в каждой религии. Даже чудо воскрешения мертвых не ново, это тоже обычное чудо, приписываемое многим людям.
Но это чудо Заратустры просто уникально, ни одному другому человеку не приписывают такое чудо. Никто никогда и не думал об этом. И это чудо гораздо важнее чуда воскрешения мертвых, потому что воскрешение мертвых не поможет. Лазарь все равно должен рано или поздно умереть, умереть, в конечном итоге, так что не важно, умрет он на этой неделе или на следующей. Возможно, Лазарь прожил еще несколько лет — так что с того? Излечение человека от болезни не имеет большого значения, потому что смерть все равно придет к нему, и у него разовьются другие болезни. Даже если человек был слепым, а потом начинает видеть — что тут такого? Глаза есть у миллионов людей — что же это изменило в них?
У суфиев есть история об Иисусе, которая не отражена в священных писаниях христиан. Наверно, они вырвали эти страницы. Библия истинна не в полной мере, ведь из нее много изъяли. Все, что создавало трудности богословам, священникам, римским папам, было вырвано и стерто, но всегда находится горстка людей, которые не пропустят возможности собрать все отброшенные части, потому что эти части гораздо важнее принятых частей.
Христиане изъяли из Евангелий эту историю, но суфии сохранили ее, оказав человечеству великую услугу.
Иисус входит в город, и он встречает на своем пути очень пьяного человека, который валяется в грязи и выкрикивает бранные слова. Иисус приближается к нему, чтобы помочь ему, смотрит ему в лицо и понимает, что этот человек знаком ему. Тот человек был очень болен, и Иисус спас его, практически вырвал его из рук смерти.
Он потряс пьяного и спросил его:
— Ты узнаешь меня?
И тот ответил:
— Да, я хорошо помню тебя. Ты человек, принесший мне беду! Я собирался умереть. Зачем же ты спас меня? И зачем ты снова пришел ко мне? Ты еще что-то сделаешь со мной?
Иисус глазам не верил при виде того, как ведет себя этот человек, ведь тот делал вид, будто Иисус навредил ему.
— Почему ты так сердишься на меня? — спросил его Иисус.
И человек объяснил:
— Я гневаюсь на тебя потому, что я собирался умереть, и для меня все вот-вот должно было закончиться, но ты спас меня! И теперь я не знаю, что мне делать с этой жизнью. Ты видишь, я лежу в грязи, и за это ответственен ты! Я просто пытаюсь забывать себя, свои трудности и беды, пить столько, сколько в моих силах. Я знаю, что это яд, но что же мне еще делать? Зачем ты спас меня? Я искал тебя. Хорошо, что ты сам пришел ко мне. Ответь же мне!
