Но Макс сомневался, что причина столь прозаична: поведение Дины беспокоило его все больше и больше. Непонятно, что с ней, но, как ему показалось, не одна она ведет себя странно – все липовцы какие-то загадочные, если вдуматься. У него было время за ними понаблюдать, и чем больше их узнавал, тем больше это бросалось в глаза. Надо по возвращении переговорить с Эном – ведь их секрет может касаться всех. Пусть даже они скрывают что-то позорное, неприглядное, но раз живут теперь на острове, то не должны держаться, будто у них тайное братство. Это неправильно, да и Макс от любопытства умрет – ведь очень интересно узнать, что же с ними такое приключилось там, в Липе. Оговорка Дины, что не в диксах дело, разбередила его фантазию не на шутку.
Ничего – глядишь, в отрыве от товарищей через день-другой разговорится. Такое ощущение, что она их боится, особенно Сержа. А Мишаня? Она на него поглядывала будто на омерзительное насекомое. Украдкой косилась – похоже, тоже побаивалась.
Ее заставили скрывать что-то нехорошее? Разрывается теперь между желанием рассказать, страхом и стыдом? Может, и так – на душе у нее явно неладно.
На одном из привалов, устроенном под сенью кустарников очередного островка, заметили следы диксов. Обычные отпечатки ног, возможно, и нормальные люди оставили, но сомнительно: ни одного оттиска обуви. Твари со временем теряли все, оставаясь голыми, но это им не мешало – ступни у них сильно грубели, превращаясь в естественные подошвы. Даже острые кораллы не могли справиться с почти ороговевшей кожей.
Находка не обрадовала, и вдвойне неприятнее, что оказалась совсем свежей: ветер еще не успел занести. Возможно, твари побывали здесь этой ночью – ночевали на бережку. Хотя зачем им ночью спать – у них это любимое время суток…
К удивлению Макса, ребята к следам отнеслись равнодушно. Ни удивления, ни интереса. Ну диксы и диксы – обычное дело. Для них, вероятно, это рутина, а он, новичок, волнуется по поводу и без. Пока народ отдыхал, не поленился – исследовал весь островок. Но больше ничего интересного не нашел – все те же корявые кусты и четыре кокосовые пальмы. Орехов под ними, увы, не обнаружилось – вероятно, диксы утащили. Жора рассказывал, что старшие не один раз посылали отряды проверить близлежащие клочки суши, но плодов практически не попадалось – за тварями не успевали собирать. Те даже недозрелые не ленились срывать, легко забираясь на макушки пальм без какого-либо снаряжения. Единственно полезное, что удавалось утащить, – древесина. У себя рубить, естественно, никто не будет, а «чужого» не жалко.
Но это было давно – с полгода назад. Тогда Бизон еще не обленился окончательно и лично участвовал в этих вылазках. Своего топорика он никому не доверял, а другого рубящего инструмента в поселке не было. Пережигать деревья опасно – слишком много дыма при этом получается, и заметить его можно издали. Так что с тех пор лесозаготовки больше не проводились.
После долгого обеденного привала обошли стороной приличное по меркам этих мест водное пространство – гектара три-четыре безо всяких рифов. Почти по центру темнел островерхий буй.
Заинтересовавшись, Макс спросил у рядом шагавшего Олега:
– Это такой же буй, как возле поселка. Может, здесь тоже люди появляются?
Тот, обернувшись, прищурился, кивнул:
– Это четвертый буй – мы его так называем. Даже не знаю почему: ведь ни третьего, ни второго, ни первого нет. Единственный буй поблизости, который не в протоке болтается. Хотя, может, таких и полно – мы же всего не знаем. Дальше их точно много – вокруг Большого рассадник этих штук.
– Я вот думаю – если все сюда падают к таким вот буям, то, может быть, они не просто места обозначают, а сами притягивают людей и вещи? Аппаратура внутри специальная или антенна какая-то для наведения светляков?
– Может, и так.
– Хорошо бы попробовать притащить один на удобное мелководье и посмотреть. Если сработает, то к нам будет падать много полезного, а собирать там легко.
– Думали уже о таком – не один ты такой умник. Наши ныряли на дальнем буе, проверяли, как он под водой устроен.
– И?
– Не утащить его. Сам цилиндр буя в глубину метров на пять тянется и заканчивается таким же конусом. А из конуса трос или труба толщиной сантиметров тридцать на дно уходит. Из такого же металла, а его даже нож стальной не царапает. К чему на дне прицеплен, не смогли узнать – глубоко там очень. И мидии почему-то не растут ни на буе, ни на тросе, хотя обычно им такие места нравятся.
– Понятно… Жаль, идея заманчивая… Кстати, Бизон говорил, что на обратном пути заглянем сюда. Автобус там на дне – понырять надо.
– До обратного пути еще дожить надо…
– Ты бывал уже на Большом?
– Угу. Два раза.
– Круто! Ну и чем все закончилось?
– Первый раз ничего – восьмеро нас тогда было. Бамбука надергали-наломали; персиков кислых каждому по полкорзины набили; травы немного нарвали на болоте. Могли и больше, но тритоны нас почуяли – сразу два приползли. Мелковатые, но все равно стремные – смылись мы сразу. А еще на берегу кокосов насобирали и нарвали много. Ох и напился я тогда молочка и наелся мякоти! Может, там и много диксов, но пальм еще больше – тысячи, наверное. Еле назад весь хабар дотащили. А во второй раз все плохо вышло. Было нас семнадцать человек, а назад только одиннадцать вернулось.
– Что так?
– Да задница полная – не повезло по-крупному. Сперва ломанулись к озерам, за травой – Бизон сказал набрать ее побольше. И прямо в зарослях на тритонов нарвались – один здоровенный, второй совсем мелкий. Тот, что большой, по ходу собирался слопать мелкого, но, когда нас увидел, сразу поменял планы. Гогу прихватил наповал, а Таракана мелкий тритончик за ногу цапнул. Он с нами почти до берега добежал, уже там свалился, помирать начал. Оставили с ним пару ребят и пошли в обход озер, на западный склон южного холма, за теми же персиками. Набрали их, а с бамбуком решили не заморачиваться – он ведь в низинах, у воды растет. Особенно его много вокруг промоин дождевых и ручьев. Влагу, гад, любит. А после тритонов у всех очко играло туда возвращаться. Пришли к берегу, а там ни Таракана, ни ребят, которые с ним были. И следов тритонов полно, причем здоровенных. Мы ноги в руки – и бегом тикать, пока те за нами не вернулись. Не знаю как, но ночью нас дикс выследил и напал. Пока мы его успокоили, он Стасу горло вырвал и Дыне руку изгрыз. Рану замотали, да только не помогло это – когда через расселину первую переправлялись, акула напала на него. Видно, кровь почуяла. Мелкая, но ему хватило – руку отхватила по локоть и ногу порвала. Мы его еще живым вытащили, да только не соображал он уже ничего. И плотик тогда перевернулся – три корзины коту под хвост. Когда в поселок пришли, Бизон чуть не взбесился: мало того что шестерых ребят работящих потеряли, так еще и попусту. Не принесли толком ничего, если не считать персиков. Без них бы спокойно прожили, что бы там Эн ни говорил. До него ведь обходились нормально без всяких витаминов. В общем, сходили, блин…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
