Кар заставил себя забыть о наблюдателях. Протянул руку к чаше. Коснулся магией — осторожно, почти ласкающе. Дай мне твою Силу… Кровь всколыхнулась навстречу. Кар сосредоточился, ловя Силу, не давая ей уйти. Приподнял руку и потянул к себе. И стоял, впитывая, наполняясь, едва сдерживая крик. Повелевать жизнью и смертью, крушить горы, достигать звезд! Сила. Власть. Магия. Что может сравниться с этим? Разве они не чувствуют? Как они могут думать о чем-то еще?!
Казалось, еще немного, и его разорвет, когда поток наконец иссяк. Открыв глаза, Кар понял, что прошло всего несколько минут. А через мгновение — что все в зале смотрят на него. Магические чувства усилились, напоенные Силой, зрение и слух обострились. Одного взгляда хватило. Кар понял и усилием воли сдержал ликование. Он справился, не упустил ни капли — один из всех.
— Продолжаем, — прервал молчание учитель. Он никак не отметил ни успех Кара, ни ошибки остальных. — Вы преуспели в Познании, вы получили Силу для Воздействия. Достаточно ли этого? Сможете ли вызвать хотя бы искру? Нет. Мало получить Силу, надо уметь ее использовать. Этим мы сейчас и займемся. Для начала…
Занятия продолжались до позднего вечера. За обедом Кар сидел в общей зале, словно отделенный невидимой стеной. Никто не заговорил с ним, но Кар едва заметил. Чего стоит злоба горстки юнцов — старшему от силы восемнадцать, — если первый день занятий раскрыл целый мир возможностей? Что же будет дальше? Сила огненным шаром перекатывалась внутри. Кар с ловкостью разделял ножом и вилкой хрустящие полоски драконьего мяса, неспешно потягивал терпкий травяной чай, но внешнее спокойствие, как занавесь, скрывало нетерпение и радость. Никто, даже сам Сильнейший, теперь не помешает ему овладеть высокой магией.
Если Сильнейший и наблюдал за сыном, то делал это незаметно. Кар совсем не видел отца. Учеба занимала все время; оставленный в небрежении Ветер оглашал скалы жалобными криками. Месяц за месяцем Кар учился управлять Силой, с каждым днем больше наполняясь ею, и вскоре учитель, хоть и против воли, начал ставить его в пример другим. Их растущая враждебность не беспокоила Кара. Он первым научился вызывать огонь; первым собрал рассеянные в воздухе частицы и преобразовал их, получив стакан воды, а затем рассеял ее снова. Он глубже проникал в суть вещей, легче менял ее и с неизменной уверенностью отвечал презрением на презрение однокашников.
Год спустя ученики, взволнованные и до краев напоенные Силой крови, вышли, каждый один на один в закрытом магией загоне, навстречу птенцам грифонов. Редкое, не чаще одного раза в пять лет, и богатое магическими переживаниями событие привело к загонам немало магов. Связанные с людьми грифоны редко создают пары и производят птенцов. Молодняк взрослеет медленно. Бывает, что готовых к покорению грифона магов оказывается вдвое больше, чем подросших до сознательного возраста птенцов, а покорить одичавшего зверя до сих пор удалось лишь одному необученному магу-полукровке.
Кар наблюдал со спины парящего над Долиной Ветра, как неуклюжие птенцы в ярости кидаются на людей, как молодые маги отдают весь запас Силы в отчаянной попытке подчинения, как замирают, счастливые, обретшие своих грифонов. Впрочем, не все. Зита, жизнерадостная девушка-маг — Кар считал ее способной, но слишком легкомысленной, — погибла. Птенец повалил ее и, прежде, чем другие маги успели вмешаться, когтями разворотил ей грудь. Сразу же с трех сторон в него ударили огненные молнии Силы — подоспели старшие маги. Грифон вскрикнул, дернулся и затих рядом со своей жертвой. Откликаясь на печаль Ветра, Кар нежно погладил золотые перья.
«Они не могли поступить иначе», — сказал он.
«Ей возвратят жизнь. Ему — нет», — прошептал в его мыслях Ветер.
Посмотрев вниз, Кар увидел среди зрителей Сильных. Отец и Лэйн, тот самый маг с высокомерным лицом, и еще один Сильный, по имени Дион, опускали руки, только что убившие грифона. Над телом девушки склонилась Кати, другая Сильная, Тари, встала рядом, положив руки на ее плечи. Повеяло Силой.
Можно вернуть жизнь умершему телу: восстановить мозг, заставить сердце снова гнать по жилам кровь. Когда-нибудь, не сейчас, этому научится и Кар. Но сердце и легкие Зиты бесформенным куском мяса лежали на земле, и все, что знал о магии Кар, подтверждало: Сильные готовятся совершить подлинное чудо.
Глазами грифона Кар наблюдал за Кати. Сильная аккуратно уложила на место вырванные внутренности, горстями, сколько возможно, собрала кровь. Закрыла рану ладонями. Блеск Силы на минуту ослепил грифона. Когда зрение вернулось, Зита уже сидела, хватаясь за грудь. Тари, очень бледная, придерживала за плечи обессилено поникшую Кати — она, казалось, потеряла сознание. Обеим теперь понадобится кровь, много крови, чтобы восстановить потраченную Силу.
Ветер жалобно застонал: маги убили второго птенца. Не сумевший покорить его юноша покидал загон, зажимая раненое плечо. Еще один сидел на каменном полу, не обращая внимания на разорванную когтями щеку, и утешающе гладил виноватого грифона. Тот жалобно клекотал и тыкался лбом в плечо своего человека. Черные крылья растерянно шевелились, как будто птенец хотел и не решался взлететь.
Из открытых загонов выходили сложившиеся пары. Юных магов распирала гордость. Птенцы торжественно вышагивали рядом с обретенными хозяевами.
«У нас было не так», — тревожно сказал Ветер.
«Да, — согласился Кар. — Я тебя не покорял, ты сам меня выбрал. Они не понимают. Я пытался им объяснить… А теперь думаю, хорошо, что не понимают».
«Они тебя не любят».
«Знаю, Ветер».
«Давай улетим!»
— Ветер… — от удивления Кар заговорил вслух. — Я думал, тебе здесь хорошо. Ты родился в горах, здесь твои сородичи…
«Мы — вместе! — Ветер изогнул шею, пытаясь заглянуть Кару в лицо, и чуть не перевернулся в воздухе. Заработал крыльями, ловя равновесие. — Они тебя не любят! Они убили птенцов! Улетим!»
— Ветер, Ветер, — Кар обеими руками ласкал мягкую гриву, изо всех сил стараясь излучать любовь и спокойствие. — Мы вместе. Мы улетим. Обязательно. Только не сейчас. Я пока не могу, понимаешь? Я должен научиться магии. Потерпи немного, Ветер…
«Зачем?» — никогда еще грифон не говорил так сердито.
«Ветер, если бы ты не умел летать? Имел крылья, а летать не мог? Ты выжил бы?»
«С тобой — да. Мы — вместе».
— Ты мой лучший друг, — не найдя другого ответа, прошептал Кар. — Ты мой единственный друг. Я так горжусь, что мы вместе…
Ветер понял его смятение и не стал больше настаивать. Широкими кругами начал снижаться над Долиной, а Кар все гладил золотую гриву и не мог понять, отчего ему так стыдно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
