нет, вроде всё нормально. Марта, ты как?..
Жизни на лице Марты было не больше, чем у куклы. Она закрыла глаза, и чуть было не упала, но Эло успел её подхватить.
— Эй, эй! Марта, ты чего?!
Он тёр ей щёки и пытался нащупать пульс. В это время очень кстати подлетела Илла. Эло даже успел порадоваться, что к ней вернулись ангельские способности. Она принялась греть бледные ладони Марты своим дыханием. Эло отодвинул золотые локоны с лица Иллы и с восхищением посмотрел на её сосредоточенное, вдохновлённое лицо.
И текли ангельские слёзы… И были они горячи, как расплавленный воск, и капали, капали, капали на холодную человеческую кожу, и проникали до самого сердца, заставляя его биться, и проникали эти горячие слёзы до самых глубоких глубин человеческой души, вымывая всю боль и грязь. И сидел рядом с ангелом чёрт, и смотрел на это чудо, удивляясь.
— Ты же спасаешь… Ты всегда их спасаешь, — шептал он. — Это твоя работа — спасать людей… И ты её делаешь…
— Она приходит в себя!
— …отлично! Марта, не вздумай умирать, слышишь?
Едва не погасшие глаза смотрели на них с полнейшим отчаянием.
— Эло, у меня больше нет Лунного камня… Ничего нет… Я сама его отдала… Меня протащили сюда через стену с обоями… у Дикса… и… как же хреново мне теперь! Сил нет. Как я вернусь, если даже вы меня на руках понесёте? Я не смогу, Эло, я не смогу! Это переходы меня доконали.
— Сможешь!
— А что потом?
— Что-нибудь придумаем.
Марта дотянулась до плеча Эло и, обняв, зависла на нём, всхлипывая.
Илла почувствовала, что вот именно сейчас она должна отойти в сторону и оставить их наедине.
— Я останусь на Земле. Навсегда. Так и должно было быть. Это — моё место.
— Марта, ты ерунду говоришь… А Файдер?
— Он тут долго не протянет, ты же знаешь. Он вернётся туда, откуда пришёл. Там ему будет лучше…
— Да где ему будет лучше без тебя?!
— Знаешь, мне часто кажется, что ему всё равно… Я… не уверена, что нужна ему… То, как ты смотришь на Иллу, тут же всё понятно и без слов… Разве я не достойна такого же взгляда?! Почему, Эло, почему?!
В сумбурных словах Марты слышалась такая горечь, что Эло только вздохнул, сперва даже не зная, что ответить.
— Ну что ты… Когда мы были вместе, он постоянно только про тебя и бубнил. Да, мы разные! Но это ничего не значит на самом деле. Поверь, я бы не позволил ему просто так прожигать твою жизнь, тратить её на обман, и как-то тебя использовать… Просто, потому что я… я ведь первый тогда тебя нашёл.
— Притащил!
— Ладно, притащил тебя к нам.
— В Ад!
— Притащил тебя к нам в Ад. Я долго за тобой следил и… проникся, так сказать, симпатией. И я до сих пор чувствую некоторую ответственность за тебя.
Марта собиралась что-то ответить, но тут в оркестровой яме кто-то чихнул. Потом послышался хлюпающий топот, и на сцену взгромоздилась Люция Леопольдовна.
Эло обеспокоено нахмурился.
— Я уже видел её здесь. Что ей опять от тебя надо?
Путь Люцие Леопольдовне вежливо, но уверенно преградила Илла. Она стояла, расправив крылья, и смотрела на ондатру сверху вниз.
— Что вам угодно?
Люция тянула шею, пытаясь увидеть Марту. В лапах у неё был букет из белых кувшинок. Ондатра подала голос, исполненный миролюбием:
— Глубокоуважаемая Марта! Я имею честь видеть вас вновь только лишь для того, чтобы сопроводить вас обратно туда, откуда вы благосклонно согласились следовать за герцогом… Никто не собирался бросать вас здесь, ни в коем случае! Мы так вам благодарны! Но нам необходимо было… уладить некоторые… формальности. Так что нам пришлось на некоторое время оставить вас здесь, чем я была несказанно расстроена.
Илла выставила вперёд руку:
— Стойте спокойно. Для начала я проверю вас, — предупредила она ондатру, а вскоре — опустила руку и повернулась к Марте. — Она не лжёт! Она говорит правду.
— Да что с того! — возразил поднявшийся Эло. Он стал рядом с Иллой, готовый вцепиться в морду Люции Леопольдовны. — Слышь, тётя с букетом, да она здесь из-за вас чуть не преставилась!
Где-то в левой ложе послышался грохот и истошный крик:
— Бей крысу!!!
Из ложи выскочил взъерошенный Дикс, а за ним — Файдер.
— А-а-а! Бей её!!!
Люция Леопольдовна, оказавшись в окружении, прижухла, спрятав голову за кувшинками. Ситуация накалялась. Илла взмахнула крыльями, что имело явный седативный эффект — Дикс перестал вопить, Файдер кинулся к Марте, а Эло уперев руки в боки, показал, что готов к переговорам.
— Ну и зачем эти цветы?
— Это для глубокоуважаемой Марты! Редчайший экземпляр, они станут отличным талисманом! Сударыня, это вам лично в руки!
— Куда мне ещё букет-то переть?
— Не надо ничего переть, я всё устрою, — деловито сказала ондатра, прорвавшись-таки к Марте. В один миг она хлопнула по букету лапами, и он сжался в маленький компактный комочек. — А это уже лично от меня! — сказала она, радостно и жутко улыбаясь. Незамедлительно из воздуха материализовался серебряный кулон с претензией на глубокую древность, в который она лихо затолкала этот комочек. — Этот прекрасный медальон — ваш!
Все молча смотрели на Марту.
— Вы… мне обещаете… что если я возьму эту вещь, то… вы больше не влезете в мою жизнь… никогда?!
Люция Леопольдовна утвердительно закивала.
— Возьмите же его! И пусть удача не оставит вас!
Марта взяла медальон и намотала его цепочку на запястье, как браслет. Файдер что-то скептически сопел, остальные напряжённо выжидали. Ондатра прошлёпала к оркестровой яме, из которой явилась.
— Извольте проследовать за мной, господа! Этот недолгий путь не доставит вам неудобств.
Файдер поднял Марту на руки. При этом очень старался не смотреть ей в глаза — слишком многое он хотел ей сказать, но если сказать это сейчас, то выйдет, конечно же, криво и не так, как хотелось бы. Да и Марте сейчас не хотелось никаких объяснений и выяснений. Он остановился на краю ямы. Оттуда пахло мышами, плесенью и, как ни странно, розовым маслом.
Странное сочетание мышей и роз несколько смутило Файдера, но он всё-таки пошёл следом за Люцией Леопольдовной. Он шли какими-то коридорами с набитыми хламом подсобками. Это было неинтересное, ничуть не волшебное закулисье. В течение этого десятиминутного пути Эло непрерывно о чём-то шептался с Диксом, а Люция Леопольдовна то показывала свою сутулую бурую спину, то оборачивалась, убеждаясь, что никто не отстал.
Путь закончился стеной, облицованной грязной керамической плиткой. Люция Леопольдовна принялась, пыхтя крутить торчащий
