Наплакавшись, Таня встала и, опустив голову, пошла вдоль насыпи.
3
Тяжелая служба досталась морским охотникам. Десятую ночь катерники не смыкают глаз. Десанты в Камыш-Бурун, в Феодосию, походы в осажденный Севастополь поблекли и перед тем, что привелось им перенести у Мысхако. Днем и ночью шли ожесточенные бои на каменистом мысе и в Станичке. Гитлеровцы активизировали свои действия. Не прекращая боевых операций против десантников на суше, они решили отрезать их от моря. Они минировали пути подхода, усилили береговую артиллерию, каждую ночь бросали в район Новороссийска большие группы торпедных катеров.
Нашему морскому командованию пришлось изменить тактику. Теперь десантников к Мысхако доставляли не морские охотники и торпедные катера, а баржи, сейнеры, мотоботы. Охотники и катера стали конвоирами. Место высадки также пришлось перенести. Около рыбозавода высаживаться было невозможно. Гитлеровцы буквально засыпали пологий берег снарядами и минами.
С наступлением темноты из Геленджикского порта выходила группа морских охотников, а за ними баржи, сейнеры, мотоботы с грузом. Обогнув Тонкий мыс, караван брал курс на Мысхако. Каждая ночь таила опасность. Каравану мелких судов приходилось прорываться сквозь штормы, мимо зловещих подводных мин, биться с засадами вражеских катеров.
В полночь, когда караван судов показывался из-за Тонкого мыса, гитлеровцы начинали обстреливать море осветительными снарядами, которые рвались высоко над водой, превращая в день темную февральскую ночь. Затем они обрушивали на корабли огонь нескольких батарей. Белые фонтаны воды густо вырастали на всем пути каравана.
Но вот суда приближались к берегу. Крупные корабли оставались на рейде, а мотоботы шли к причалам, расположенным под крутым берегом, левее Суджукской косы километра на полтора. Противник переносил огонь к месту разгрузки. Вражеские снаряды пролетали над кручей, создавая небольшое мертвое пространство. Там находились береговые склады десантников, туда же спешили укрыться мотоботы.
А в это время морские охотники располагались полукругом от горы Колдун. Ждать противника приходилось недолго. Волчьей стаей налетали вражеские торпедные катера, пускали торпеды в баржи и сейнеры, с которых происходила выгрузка на мотоботы, обстреливали из пулеметов. Морские охотники бросались на врага. За ночь отбивали по пять — восемь атак.
Закончив разгрузку и приняв на борт раненых, караван возвращался. Случалось так, что рассвет заставал его на подходе к базе. Тут налетали самолеты. И опять завязывался бой.
Вечером Новосельцев разжигал трубку и до утра не выпускал ее из зубов. И все время не сходил он с командирского мостика.
Десятая ночь была такой же беспокойной, как и предыдущие.
Катер Новосельцева шел в ордере охранения каравана на полкабельтова мористее.
Видимость была хорошая, взошла луна.
До берега Мысхако оставалось не более двадцати кабельтовых. Вражеская артиллерия открыла по каравану огонь.
Новосельцев стоял на мостике, спокойно посасывая потухшую трубку. Все разыгрывалось так, как и в прошлые ночи.
И вдруг из затемненной части горизонта выскочили вражеские катера. Они открыли огонь из пулеметов и мелкокалиберных скорострельных орудий.
— Дым! — крикнул Новосельцев и перевел ручки машинного телеграфа на «полный вперед».
Морской охотник рванулся, оставляя за собой густой шлейф дыма.
Палуба дрожала от работавших в полную силу моторов.
Вскоре все корабли исчезли в серой пелене. Новосельцев повел свой корабль в ту сторону, откуда стреляли.
Охотник выскочил из дымовой завесы неожиданно. Новосельцев увидел справа все вражеские катера и два наших охотника, мчавшихся им навстречу. Трассирующие пули, напоминающие разноцветных светлячков, чертили воздух.
Не снижая скорости, Новосельцев повел свой корабль на сближение с врагом. Комендоры открыли огонь по катерам.
Вражеские катера не приняли боя. Развернувшись, они быстро исчезли в затемненной части моря.
Охотник снизил скорость.
— Как зайцы, драпанули, — насмешливо проговорил Дюжев.
— Хитрят, — сказал Новосельцев.
Головные корабли вышли из дымовой завесы. К берегу пошли, громко тарахтя моторами, мотоботы. И в этот момент на лунной дорожке показались четыре вражеских катера. Не сходя с дорожки, они на среднем ходу приблизились к охотникам и стали стрелять. Охотники открыли ответный огонь.
«Сдурели они, что ли?» — подумал Новосельцев, удивляясь тому, что катера вышли на светлую лунную дорожку и вызвали на себя огонь охотников.
И тотчас Корягин приказал следить за затемненной частью горизонта.
«Вот оно в чем дело», — сообразил Новосельцев. Оказывается, эти четыре катера только отвлекают охотников, а из засады должны броситься к каравану другие. Маневр хитрый!
«Не на тех напали. Я вам тоже устрою фокус», — со злорадством подумал Новосельцев и приказал рулевому направить корабль в дымовую завесу.
В укрытии охотник находился ровно столько, сколько по расчетам Новосельцева понадобится катерам противника, чтобы выйти из затемненной части горизонта.
Расчет оказался правильным. Только охотник вышел из дымовой завесы, как из темной полосы моря показались шесть фашистских катеров. Они сразу легли на боевой курс. Замысел их был понятен: прорваться к каравану и дать по нему торпедный залп.
Охотник ринулся в строй немецких катеров, ведя огонь из носовой пушки и пулемета.
В этот миг стремительной атаки Новосельцев словно замер. Он даже не вынул изо рта трубку. Маневр был рискованный. Первым применил его Корягин во время боя с торпедными катерами румын. У него получилось здорово. Получится ли удачно сейчас?
Через несколько минут охотник оказался в полукольце. С трех сторон в него летели трассирующие пули. Заговорили все пулеметы и пушки охотника.
Оглянувшись, Новосельцев увидел, что к нему спешат на выручку два катера. Это обрадовало: все же не один.
Первыми не выдержали гитлеровские моряки. Они не захотели идти на сближение. Их боевой строй поломался. Новосельцев заметил, что они изменили курс и отвернули — один влево, другие вправо.
— Два катера выпустили торпеды по каравану, — доложил сигнальщик. — Третий выпустил…
«Пусть. Залп получится неприцельным, торпеды пройдут далеко от транспортов», — подумал Новосельцев.
Оставляя после себя вспененную дорожку, катера умчались. Взрывов торпед не последовало. С лунной дорожки катера тоже исчезли. Этот бой занял не более трех минут.
На охотнике повреждений не оказалось, ранило только одного человека. «Удачно отделался», — обрадованно подумал Новосельцев, выслушав доклады механика и боцмана. А больше всего его радовало то, что маневр удался, гитлеровцы не смогли произвести прицельный залп торпедами.
Наклонившись, лейтенант разжег трубку и, прикрывая огонь ладонью, жадно стал глотать табачный дым.
Через полчаса гитлеровцы повторили атаку. На этот раз они налетели двумя группами — одна со стороны моря, другая — от горы Колдун.
И опять Новосельцев бросил свой корабль во вражеский строй.
А спустя еще двадцать минут — новая атака.
Когда караван кораблей отошел от берега Мысхако, Новосельцев облегченно вздохнул и вытер платком лоб. Да, несмотря на февральский холод, он вспотел.
Глянув на часы, лейтенант повеселел — караван придет в базу до рассвета. Значит, на этот раз авиация противника не налетит.
Так оно и случилось. Поэтому Корягин имел основание доложить в штаб, что в эту ночь поход прошел сравнительно спокойно.
На рассвете катер Новосельцева ошвартовался у причальной стенки, и через несколько минут боцман дал команду — завтракать. После завтрака вся команда, за исключением вахтенного матроса, легла спать.
Как подкошенный, упал на койку и Новосельцев.
4
На палубе было пусто. Только на мостике стояли Дюжев и Токарев. По совету командира Дюжев обучал Токарева управлению рулем.
— Некоторые рулевые, — говорил Дюжев, — попадая в переплет, нервничают, резко перекладывают руль. Так делать нельзя. Ты рыбак и должен это знать. Если корабль идет полным ходом, то от резкого перемещения руля ему не поздоровится. Резкость перекладки руля сказывается на точности артиллерийского и пулеметного огня. Винт может оголиться — и тогда из строя выйдет мотор…
— Советуешь, — усмехнулся Токарев, — а сам так перекладываешь, что корабль как бешеный крутится.
— Я — это другое дело, — с оттенком гордости сказал Дюжев. — Я не рискую, у меня точный расчет. Тут, понимаешь, дело такое: надо слиться с кораблем, чувствовать себя его частицей. Вот, скажем, ты быстро бежишь и тебе надо резко повернуть направо или налево. Ноги, туловище, голова помогают тебе повернуть так, чтобы не свалиться на повороте. Как говорится, полное взаимодействие всех частей тела. Так и тут. Рулевой должен чувствовать корабль, как свое тело.
