— Может быть лучше дома побудешь? — пытается уговорить меня Лика. — Новости уже вылились в нашу желтуху и только ленивый не узнает тебя…
— Я не буду прятаться!
Меня трясет от обиды и злости. Нет, боль никуда не ушла, она лишь превратилась в ярость и желание посмотреть в бесстыжие карие глаза.
— Ия, это не прятки, — качает головой подруга, пока я пытаюсь что-то сделать с покрасневшими от слез глазами и опухшими веками. — Это безопасность и… Бляха, ты понимаешь, что будет травля?!
Бросаю на Энжи неуверенный взгляд и на секунду сомневаюсь в своих намерениях.
Травля… Она права, так и будет. Никто не будет думать о добром и светлом, о влюбленности или дружбе — все будут думать лишь о извращенных и низких проявлениях человеческой натуры.
— Я. Все равно. Поеду, — разделяю каждое слово и завязываю волосы резинкой.
Мой телефон разрывается от звонков. Помимо мамы присоединяется Эд, а как бонус — продюсер. От Макса ни слова, ни строчки, как будто ничего между нами и не было.
Он бы хоть оправдался… Сделал бы вид, что не хотел так…
Лучшее решение для меня сейчас — это игнор всех входящих. Именно поэтому я отключаю мобильник и поворачиваюсь к подруге.
— Прости, что испоганила тебе утро, — вижу в ее глазах слезы и вину.
— Ты все сделала правильно, — говорю я. — Куда хуже было бы, не знай я об этих статьях до приезда в универ.
Мы приезжаем к университету как раз к нужному времени, к парам Максимилиана. Какое-то время стою возле входа, сжимая в руках распечатки чертовых статей, и боюсь зайти внутрь. Сердцем чувствую весь тот негатив и усмешки, что могут вылиться в мой адрес. Но это нужно пережить, а не отсидеться дома, как слабачке.
— Где тебя носило, ботан хренов! — шипит Лика на подошедшего Ярославича. — Что, бухтят уже?
Парень обреченно кивает.
— Может устроим массовый загул, а? — с надеждой спрашивает он. — В кафешку или в кино… Я угощаю!
Смотрю в глаза друга и вижу искреннее беспокойство и даже панику. Егор тот человек, который никогда не прогуливал, а сегодня, ради меня, готов сбежать с пар. Лестно… Но мое решение не изменить.
— Спасибо тебе, но нет.
Мне страшно до такой степени, что вот-вот стошнит, но я захожу в университет. Кажется, что все вокруг замолкают, как только я вхожу в вестибюль. Пока сдаю куртку в гардероб, буквально ощущаю на себе колкие взгляды и тихий шепоток от студента к студенту. С парой шушукающихся девушек сталкиваюсь взглядами возле лестницы и меня обдает их порицанием, словно ледяной водой.
Дыши. Терпи. Ты сильная.
Когда добираемся до аудитории, я начинаю сомневаться в себе и своем плане. Что я буду делать, когда увижу его? Главное не плакать.
Садимся с Ликой и, готовым прогулять свои пары, Ярославичем на первую парту. В помещении, с момента нашего прихода, гробовая тишина, нарушаемая лишь тихими смешками.
— Эй, Беликова, — хохочет мой недалекий одногруппник, — так вот чего у тебя за индивидуальный план был. Хорошо он тебя натянул по физике, гляжу одни пятерки, — делает акценты на определенных словах и давится своим смехом.
По аудитории проходит дружный гогот, Лика открывает рот и поворачивается, чтобы послать засранца куда подальше, но я хватаю ее за руку и отрицательно качаю головой. Этого еще не хватало, вступать в перепалки. Каждое мое слово или слово в мою защиту обернется новой порцией насмешек. Просто стараюсь смотреть в одну чертову точку на доске и со всей силы сжимаю зубы, лишь бы не поддаться эмоциям.
— Эх, Максимка, — изображает печаль одногруппница прямо за моей спиной. — Вот замутил бы со мной, точно не сбежал бы…
Дыши. Терпи. Ты сильная.
Продолжаю повторять как мантру, но слезы обиды застилают глаза. В груди жжет, будто кто-то тушит сигарету прямо об мою душу, оставляя пепел и дыры пустот.
Если он придет, а в этом я уже сомневаюсь, потому что прошло пятнадцать минут от пары, я просто всучу ему эти статьи и выскажу все, что думаю. С гордо поднятой головой, так, будто мне плевать и я выше этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А потом вернусь домой и буду реветь в подушку с неделю. А может месяц. А может быть и всю оставшуюся жизнь.
В коридоре раздаются чьи-то торопливые шаги и мое сердце замирает. Вот он…
В аудиторию вваливается запыхавшийся и взъерошенный Майер. На нем нет привычного делового костюма: простые джинсы и светлая футболка. Он выглядит так, словно не спал двое суток. Интуитивно дергаюсь в его сторону, когда замечаю, что у него разбита губа, а носом идет кровь.
Что с ним случилось?
В груди щемит от того, что кто-то причинил ему боль, но я держусь.
Под громкий свист студентов, он осматривает ступенчатую аудиторию сверху вниз, пока не останавливает свой взгляд на мне.
Эти карие глаза пронизывают меня до глубины души и дышать становится еще сложнее. Не могу разорвать этот контакт, словно загипнотизированная, тону в этом глубоком взгляде мужчины.
Вдруг, в помещение заходит мой брат и грубо дергает Макса за плечо.
— Покиньте аудиторию, вы здесь больше не работаете, — чуть ли не рычит Эд.
Вижу стертые костяшки на его руке и вопрос, откуда у Макса разукрашенная физиономия, отпадает. Словно в трансе наблюдаю за происходящим, не знаю как реагировать и что делать.
— Я должен поговорить, — твердо заявляет Майер.
В глазах брата появляется плохо сдерживаемое бешенство и это пугает. Если он сейчас при всех залепит Максу по морде — его деканская перспектива превратится в ничто.
— Покиньте аудиторию. Этот университет и, — Эд опасно приближается к Майеру нос к носу и с презрением выплевывает каждое слово, — не смейте приближаться и прикасаться к моей сестре! Я вам, Максимилиан Генрихович доверял, как себе, а вы…
Максимилиан резко выпутывается из хватки брата и подходит к моей парте.
— Покиньте все аудиторию, у вас перестановка пар, — громко оповещает он. — Перейдите в лабораторный кабинет, обе подгруппы.
Смотрю на Эда, находящегося на грани, и пытаюсь улыбнуться, чтобы он думал что все у меня под контролем. Перевожу взгляд на Макса, умоляюще смотрящего мне в глаза.
Покинуть аудиторию? Хорошо.
Встаю с места и начинаю собирать в сумку свои вещи. Вся группа, словно ждала моих действий, тоже начинает сгребать свои тетради и двигается к выходу.
— Шевелитесь, пара не резиновая, — сурово говорит брат, не сводя с меня глаз.
— Ах, да… Это вам, Максимилиан Генрихович, — проходя мимо него, вручаю ему стопку листов со статьями. — Внеклассное чтение для общего развития.
Каждое слово для меня испытание, но я, с гордо поднятой головой, направляюсь к выходу.
— Нам нужно поговорить, — хватает меня за руку Макс.
Как по щелчку пальцев, не успевшие выйти, студенты разворачиваются лицом к нам.
"Шоу продолжается", — идет шепот.
— Я попросил… — рычит Эд, размашистым шагом приближаясь к нам.
Не хватало еще чтобы кто-то снял его выходки на телефон! Это нужно прекращать и придется выслушать Макса.
— Все нормально, — останавливаю я брата. — Все хорошо, мы просто поговорим… Я хочу выслушать… Пожалуйста, не усложняй…
Без особого энтузиазма, Эдгар выпроваживает сопротивляющихся и ржущих студентов. Как только раздается хлопок двери аудитории, весь внешний мир перестает существовать.
Есть только я, он и это место, где будут сказаны последние слова, поставлены последние точки. Я не хочу, чтобы все заканчивалось, я люблю и это меня убивает. Но он сделал свой выбор и, даже если он все же меня любит и не лгал про это, быть любовницей на стороне я не хочу.
— Не трогай меня, — отцепляю его пальцы от своей руки и отхожу на шаг. — Говори, что хотел и на этом разойдемся.
— Мы не разойдемся, — качает головой Макс и вытирает краем футболки кровь с губы и под носом.
— Твоя самоуверенность меня поражает…
Из груди вырывается то ли смех, то ли всхлип. Поднимаю взгляд к потолку и часто моргаю, прогоняя непрошенные слезы.
