неё получилось, но также она поняла, что это не всё, кипяток — это больно, очень больно, но сильного и смелого мужчину это только задержит. Но не остановит. Ей нужно было действовать дальше. Нужно, нужно, ей нужно было действовать… И, хоть Света и волновалась, очень волновалась, но она заставляет себя сделать шаг за угол. Она заходит туда без ножа, потому что некогда было его искать, у неё в руках только стальной, с двойным дном ковшик на полтора литра воды. Но ковшик хороший, из дорогой маминой посуды, он с двойным дном, с длинной ручкой, тяжёлый. Она видит человека в чёрной куртке, на голове его капюшон, он чуть наклонился вниз, а его руки в синих латексных перчатках… У него связаны руки? Он держит их у обожжённого лица, и на них верёвка… Нет, его руки не связаны, просто на его большие и угловатые кулаки намотана верёвка, которой он собирался… задушить её? Конечно, он пришёл её убивать, и теперь он ещё что-то бормочет, пряча ошпаренное лицо за кулаками… Девочка молча и сосредоточено, держа ковш за ручку двумя руками, заносит его над головой и сразу опускает его, вкладывая в движение всю силу своих рук. Ручка отломилась и осталась в руках Светланы, а сам ковшик, весело звеня, отлетел сначала в стену, а потом полетел по коридору прочь. Нет. Капюшон никак не мог смягчить этот удар. Вся сила удара пришлась по верхней части головы, по макушке и темени. И человек мешком валится на неё, прямо головой ей в живот, а потом и на пол.
У неё дрожали руки, она бросила ручку от ковшика на пол. Победа? Нет-нет-нет… Светлана понимала это, глядя на лежащего в луже горячей воды человека в капюшоне и с руками, обмотанными верёвкой. Он не был мёртв, он был без сознания; этот большой человек, занимавший весь коридор перед кухней, должен был очнуться. Никаких сомнений у девочки не было, не будь в квартире мамы, она просто убежала бы, но нет… Это было исключено, потому что в соседней комнате, на медицинской кровати, лежала её беспомощная мама. Её никак нельзя было оставлять с этим человеком. Поэтому никакого бегства. И Света присаживается рядом с телом, коленкой в лужу уже остывающей воды. Она быстрым движением вырывает верёвку из ослабших кулаков мужчины и обматывает шею этому человеку, она не очень хорошо это делает, ей мешает его одежда, а ещё она торопится, но всё-таки ей удаётся обвить его шею верёвкой. Светлана не думает о том, что сейчас убьёт пришедшего, она просто торопится, боится, что человек очнётся, а он такой огромный, в нём не меньше ста килограммов веса, наверное. Всё, петля на шее, Светлана хватается за концы верёвки, упирается ему в спину коленом и тянет, тянет изо всех сил. Девочка чувствует, что верёвка всё туже и плотнее затягивается на человеке. Но этого ей мало, она, стиснув зубы, тянет сильнее, прилагает силы и упирается. У неё пот выступил на висках и на лбу, пальцам уже больно, но сила у девочки ещё есть, и она держит, держит, держит верёвку в своих руках. Тянет её на себя. Она просто боится её отпустить. Так проходит пару минут, а может, и все три. Ей даже показалось, что мужчина пошевелил рукой… Но от этого она ещё сильнее натянула верёвку. А потом девочка, уже теряя силы в руках, в пальцах, протянула ещё минуту и выпустила верёвку; всё — устала. Она вскочила и кинулась на кухню, схватила нож и вернулась в коридор, встала над человеком и стояла ждала — вдруг пошевелится. Нет, он не шевелился. Света даже толкнула его ногой, один раз, другой, а потом и ткнула ножом не сильно, не глубоко. Но он так и лежал в луже воды на полу с верёвкой, туго натянутой вокруг шеи, вокруг капюшона. Только теперь она успокоилась, когда поняла, что этот гад точно не доберётся до мамы. И никаких смешанных чувств, никакого раскаяния Света не испытывала, она была поначалу рада, что избавилась от этой опасности, а потом озадачена: что теперь делать с телом этого гада. Огромного гада, занимавшего весь коридор. Как от него избавиться? Куда его деть? Она смотрела фильм ужасов про маньяка, который разрезал тела и выносил их по частям в мусорку. Она ещё раз оглядела его большую фигуру, сильные плечи, торс, ягодицы, мощные ноги, голову, утянутую в капюшон…
Нет-нет, даже мысли об этом вызывали у неё тошноту. Это не выход. А ещё ведь во дворе стоит машина, и в ней сидит ещё один человек, наверное, сидит и ждёт этого. Она наклонилась к мёртвому и, снова промокая в лужах воды, стала обшаривать его карманы. Но в них ничего не было, кроме небольшого количества денег, пяти-шести тысяч разными купюрами, двух ключей, похожих на её собственные, и старенького телефона. Она заглянула в телефон и там обнаружила всего двух абонентов. Мертвец был, судя по всему, необщительный. Света немного посидела, размышляя над сложившееся ситуацией. Она очень хотела, чтобы ей кто-нибудь помог, хоть советом, или просто словом, но кто тут мог помочь ей?
Папа? Он бывший военный, но он вряд ли когда-нибудь избавлялся от трупов. Тем более что ему и плохо может стать от таких новостей. Влад? Он, конечно, парень не промах, дерзкий, как говорили в школе — загребной, но даже ему Светлана бы не отважилась рассказать об этом деле. Может, следователю Соколовскому? Ой нет, этот вариант был наихудшим из всех. В общем, помощи ей ждать неоткуда, а с телом нужно было что-то делать. Ну хотя бы спрятать. Куда? И на этот вопрос у неё был ответ. Куда никто, ни братья, ни папа, ни сиделки никогда не заглянут? Было такое место. И оно находилось под кроватью девочки. Светлана взяла его за щиколотки. Ох и тяжёлый он был, Света даже и не понимала, как ей повезло. Этот большой человек обладал огромной силой. Сложись всё иначе, у неё почти не было бы шансов выжить. Но теперь на правах победителя она тащила его в свою комнату. А его руки, оставляя мокрые следы на полу, словно цеплялись согнутыми пальцами в перчатках за паркет. Толкнув задом дверь, Светлана втащила человека в комнату, доволокла до кровати и зачем-то перевернула на спину. Она случайно увидела его лицо, ей совсем не хотелось его видеть. Оно было неприятное. Девочка уселась рядом и
