Одним из преимуществ пребывания у Алексея является наличие подвала, который может соперничать с моим. Он сам время от времени пользуется им или позволяет это делать русским, когда возникает такая необходимость. Именно в этом подвали оставили гнить Андрея до тех пор, пока я не буду в достаточно хорошей форме, чтобы справиться с делом, которое осталось незавершенным.
Я не получил от этого такого удовольствия, как надеялся. К тому времени, как я на него набросился, этот придурок уже подхватил какую-то заразу, и сознание у него было не такое ясное, как мне того бы хотелось. Но он страдал. В этом не было никаких сомнений.
Смерть его была медленной и мучительной. Стандарт, который я устанавливаю для всех, кто думает, что может прикасаться к тому, что принадлежит мне. Покончив с ним, я отправил Андрея обратно к его людям по частям.
Теперь остается только решить другой вопрос с федералами.
Вдруг, как по сигналу раздается стук в дверь, а в следующую секунду в дверном проеме уже появляется голова Рори.
— Ты не возражаешь? — спрашивает он. — Мне нужно с тобой поговорить.
Я накрываю Сашу, а затем наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку прямо перед Рори. Теперь я уже не так сильно возражаю против публичных выражений чувств. Я больше не чувствую дискомфорта. Не волнуюсь о том, как выгляжу перед парнями. Единственное, что меня волнует, — это то, что все они знают, что они больше не имеют права претендовать на нее.
— Я подойду через минуту, — говорю я ему. — Дай мне одеться.
Он кивает и закрывает за собой дверь, а я надеваю одежду, которую мне дал Алексей. Конечно, не костюм, но сойдет и так.
Когда я открываю дверь, Рори ждет снаружи, он жестом указывает в коридор. Я следую бок о бок с ним в комнату, где к нам присоединились Конор, Майкл, Дом и еще несколько парней. После стычки с федералами они все разъехались по разным конспиративным квартирам. Этот дом был одним из таких мест.
— Есть новости о Кроу? — интересуюсь я, занимая свободное место.
— Адвокат заверил меня, что он будет дома к воскресному ужину, — отвечает Дом. — У них на него ничего нет, обвинения рассыпается как карточный домик. Чуть что и все посыплется.
Я откидываюсь на спинку стула и киваю. Я так и подозревал. Это не первый раз, когда у нас жареный петух на хвосте, и не последний.
— А как насчет всего остального?
— Алексей справился с домашним заданием, — отвечает он. — У них ничего нет. Ни тела, ничего. Несколько твоих фото не самого лучшего разрешения и информатор с таким пестрым прошлым, что он не выдержит суда.
Он говорит уверенно, но мне это все равно не нравится. Я хочу сказать Саше, что все кончено. Но это не закончится, пока свидетель не исчезнет. Идея, которая мне не особо нравится. Мне не нравится вовлекать женщин в наши дела.
— Кто она такая? — интересуюсь я.
— Какая-то шлюха-наркоманка, — отвечает Рори.
Отвечает голос из-за двери позади нас.
— Да, как и я, — добавляет Скарлетт. — Не более чем шлюха.
Лицо Рори бледнеет, и он пытается быстро ретироваться, но это бесполезно. Скарлетт игнорирует его, подходит и садится прямо за стол, как будто имеет на это полное право.
— Это тебя не касается, — говорит ей Дом. — Так что сейчас тебе лучше уйти.
Она скрещивает руки на груди и щелкает жвачкой, отрицательно качая головой: «Нет, пожалуй, я останусь. Потому что мне есть что сказать по этому поводу».
В комнате воцаряется тишина, и все парни смотрят друг на друга, гадая, кому же предстоит осадить ее. Они все знают, что Рори любит эту девушку, поэтому не хотят вызывать его недовольство. Но он тоже ничего не говорит. Поэтому я беру на себя решение этой проблемы.
— Расскажи нам, что ты хочешь сказать, а потом уходи. Эти встречи только для парней.
— Послушай, я просто хочу сказать, что знаю эту девушку. Она работает у Коротышки на улице. У девушки не самый лучший характер с позиции ее сутенера. Он держит ее сына подальше от нее, чтобы хоть как-то держать ее в узде.
— Куда ты клонишь? — интересуюсь я.
— Когда я видела ее в последний раз, она сказала, что хочет вернуть сына. Что какой-то парень обещал ей помочь в этом. Что он заплатит ее сутенеру, если она сделает то, о чем он просит. Устроит ей совершенно новую жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В комнате воцаряется тишина, и парни складывают воедино информацию, которую только что передала нам Скарлетт. Донни, должно быть, пообещал вернуть ее сына, если она даст показания в качестве предполагаемого свидетеля. А потом федералы выдадут ей новую личность.
— Этот план выполним только при очень хорошем раскладе, — замечает Майкл.
— Да, — соглашаюсь я. — Донни никогда не продумывал все до конца.
— Она до смерти напугана, — говорит Скарлетт. — Я просто подумала, что, может быть, тебе не обязательно ее убивать. Может быть, ты поможешь ей вернуть сына? И отправить ее отсюда подальше. Я гарантирую, вы не будете иметь больше никаких проблем с ней, если ты это сделаешь.
— Ты не можешь давать подобных гарантий, — говорит Рори и в его голосе сквозит раздражение. Он знает, что такая гарантия со стороны Скарлетт, скорее всего, поставит ее под угрозу, если ее план когда-нибудь провалится.
— Могу и буду, — говорит она. — Я знаю эту девушку. Ей пришлось нелегко, понимаешь? Она просто хочет сбежать из этой жизни. Она хватается за любой спасательный круг, который удержит ее на плаву.
Парни все смотрят на меня, ожидая ответа. Делают то, что раньше заставило бы меня чувствовать себя неловко, но теперь я не возражаю против этого. Потому что не только я, но и Саша, и мой ребенок в выигрыше. И мне нужно знать, что мужчина, который приходит к ней домой в конце дня, — это тот, на кого она действительно может смотреть без стыда. Но я также должен обеспечить ее безопасность.
— Нам нужно поговорить с этой девушкой, — говорю я. — Тогда мы сможем разобраться. Дом, ты и Скарлетт расскажете Алексею подробности, и он предоставит нам все необходимое.
Дом кивает и встает, чтобы сделать это. Звонит его телефон, и он берет трубку, прежде чем выйти. Он говорит тихо, но выражение его лица говорит мне, что ему сообщили не очень хорошую новость.
— У нас еще одна проблема, — говорит он, вешая трубку. — У Найла только что случился обширный инфаркт.
ГЛАВА 42
Саша
— Я не хочу, чтобы ты уходил,… — спорю я, хотя знаю, что это совершенно неразумно.
Ронан бросает на меня разочарованный взгляд. Я веду себя нечестно, но уровень моей тревожности зашкаливает.
— Я должен разобраться с этим, — говорит он. — Они просто немного поболтают со мной, Саша. Все будет хорошо.
— А как же их свидетель? — интересуюсь я. — Они собираются это сделать — арестовать тебя.
— Свидетель здесь, — отвечает мне Ронан.
Я моргаю, не уверенная, что правильно его расслышала.
— Извини, что?
— Она внизу.
Мой желудок сжимается. Я не хочу знать подробностей. Но я все равно не могу удержаться от вопроса. Я должна знать. У меня есть право знать, говорит ли он мне то, что я думаю о нем.
— Ты имеешь в виду, как в…
— Алексей хочет поговорить с ней, — объясняет Ронан. — Вот и все. Пока она жива и сотрудничает, ей не причинят вреда.
— Верно, — выдыхаю воздух и обхватываю себя руками.
Господи, этот мир иногда… это слишком уж чересчур. Но я… в нем теперь навсегда, нравится мне это или нет. Но все равно не получается примириться со всеми этими смешанными эмоциями внутри меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Но я также не могу допустить, чтобы Ронан сел в тюрьму.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он, должно быть, видит внутреннюю борьбу на моем лице, потому что подходит и притягивает меня к себе. Его ладонь прижимается к моему животу, а мой пульс учащается, когда он смотрит на меня с мягким выражением лица.
— Я сделаю то, что должен, чтобы… защитить вас обоих, Саша. И это действительно то, что имеет значение для меня. Но я также хочу, чтобы ты знала, что я не монстр. Я пытаюсь это сделать и сделать все правильно. Я пытаюсь поверить, что мы можем все уладить по-другому.
