Вокруг сгущались лиловые сумерки. Черные крылья парили по жаркому воздуху, а внизу простиралась пустошь саванны, выжженной беспощадным солнцем. Заметив тянущуюся ввысь сизую нить дыма, Айна устремилась к земле. Взмахнула крыльями в последний раз – и обернулась девушкой, коснувшись ногами земной тверди.
Ведьма преодолела множество миль, будучи птицей, и тело ее гудело и ныло от глухой мышечной боли. В который раз за прошедшие столетия Айна горько жалела, что нельзя наколдовать дверь в место, которого никогда воочию не видел.
Айна раздвинула ветви сухого кустарника и вошла на обжитую территорию народа банту, хранившего запретное, казалось, давно утерянное знание. Несмотря на поздний час, в поселении еще кипела жизнь. Туда-сюда сновали почти нагие женщины, чьи бедра были прикрыты кусками плетеной ткани, мужчины сидели вокруг большого костра и говорили на неведомом Айне языке, состоящем из причмокивающих звуков и проглоченных согласных. Один из мужчин, заметив белокожую незнакомку из далеких земель, вскочил с места и воинственно выставил в ее сторону длинное копье. Айна поспешила примирительно вскинуть руки, не торопясь доводить до кровопролития. Она медленно подошла ближе и, ловя настороженные, недружелюбные взгляды других мужчин, спросила, отчеканивая каждое слово:
– Мне нужен ваш колдун.
Реакции на ее вопрос не поступило. Разумеется, людям из племени банту было незнакомо ее наречие, а слова, произнесенные ею, не несли никакого смысла. Мужчины непонимающе перекинулись взглядами и цокнули языками.
– Колдун, – повторила Айна. – Maleficia.
К костру стали стекаться остальные жители племени, посверкивая удивленными глазами. Айна предприняла последнюю попытку, изобразив в воздухе колдовство изящными движениями пальцев. До темнокожего мужчины, стоявшего перед ней, наконец, дошел смысл ее послания, и он коротко изрек:
– Ологбон, – он указал рукой в конец поселения. – Ологбон!
Мужчина провел Айну до самой хижины, только не учтивости ради, а из соображений безопасности, ибо не выпускал из рук острого копья и попутно бросал на ведьму косые недоверчивые взгляды. Достигнув места назначения, Айна с благодарностью поклонилась проводнику и вошла в хижину, дверью которой служила занавесь из сухих прутьев.
В нос ей сразу ударил запах африканских пряностей, накуренного дыма и жженого дерева. Судя по всему, совсем недавно местный колдун проводил свои таинства – в воздухе все еще витала белесая дымчатая взвесь. Сквозь нее Айна разглядела старика, который сидел на оборудованном спальном месте и что-то сосредоточенно толок пестом в глиняной чашке.
Айна присела на колени подле него. Старик поднял спокойное лицо и взглянул на нее. Темная кожа его была испещрена морщинами – дорожками прожитых лет. Черные глаза едва виднелись под кустистыми, чуть седыми бровями, а уши растягивали терракотовые диски.
Старик раскрыл рот и прошамкал нечто на своем племенном наречии, чего Айна, разумеется, понять не смогла.
– Мне твой язык незнаком, – сказала она. – Я ищу Темное Знание.
Он отложил ступку в сторону и протянул к ведьме сухощавую руку, коснулся двумя пальцами ее левого виска. Айна не отдернулась, словно почувствовав, что колдун не причинит ей зла. Она не знала, что обязана была ощутить в этот момент, но вдруг услышала речь старика так, как будто росла в Черных Землях всю жизнь:
– Я – Ологбон, – старик ткнул себя в грудь. – Что значит «мудрый».
Он открыл ей свой язык, догадалась Айна. Теперь она могла свободно говорить и понимать его.
– Я ищу Темное Знание, – повторила ведьма, не желая называть своего имени и растрачивать лишнее время на сантименты. – И ты покажешь мне его.
Старик подумал с минуту, а затем проговорил:
– Темное Знание… Ты хочешь пробудить Sokunkun?
Айна уверенно кивнула, радуясь, что между ними установилось понимание.
– Sokunkun, Тьма, не откроется просто так, даже такой, как ты. – Колдун указал на Айну и потянулся куда-то за спину. Только сейчас Айна смогла разглядеть, что ноги старика были странным образом скрючены и так тонки, слабы, что вряд ли он вообще мог ходить. Ологбон отыскал среди засушенных трав и черепов разных животных желаемое и протянул его.
– Это мангу. – Он вложил что-то колючее в руку Айне, и она увидела перед собой круглый шарик из сплетения шерсти, волос и даже чьих-то маленьких острых зубов. – Съешь его, и я смогу показать место, где Темное Знание тебе откроется.
Айна с недоверием и неприязнью смотрела на мерзкий комок и не могла заставить себя его проглотить.
«Ну же, чего ты ждешь? – вторгся голос Ардена в ее сознание. – Мы так близко, мы через столько прошли за все эти годы и столетия, а ты испугалась маленького мангу? Айна, ты меня огорчаешь…»
«Хорошо тебе говорить, – огрызнулась мысленно ведьма. – Не тебе ведь глотать эту дрянь».
«Меньше споров – больше дела», – жестко выговорил дух, и Айна, пересилив самое себя, засунула комочек в рот.
Не разжевывая, она проглотила его, ощутив, как гладкие стенки горла неприятно царапнули торчавшие из мангу зубы. Она с силой зажмурилась и прикусила губу, чтобы ее не вытошнило, когда по телу прошла волна отвращения. На какие только вещи она не шла ради Ардена и чертовой клятвы…
Старик мерзко засмеялся, словно совершенное действо было не более чем его шуткой. Когда Айна открыла глаза, старик показывал ей куда-то в сторону и приговаривал:
– Ikun dudu. Темное древо.
Ведьма поклонилась ему со всей признательностью и собралась было уйти, как вдруг старик остановил ее:
– Это дерево стоит тут много лет, оно стояло еще до нашего прихода. И мы никогда не трогали его, боялись страданий, которые оно может принести.
– Зачем же тогда ты показал его мне?
– Разве мой отказ тебя остановил бы? – усмехнулся старик, не зря прозванный мудрецом. – Все, что грядет, – неизбежно. Мы можем лишь смиренно ждать наступления ночи, когда солнце закатывается за горизонт; дождя, когда светило прячется за грозовыми тучами. И мы не в силах повернуть реки вспять, не в состоянии отодвинуть приход Sokunkun. Если тому суждено случиться – пусть случится. Мы не встанем у нее на пути, но и служить ей не будем.
Айна не удержалась от хитрой улыбки и ответила:
– Вряд ли у вас будет выбор, Ологбон. Когда Темный придет, все вы преклоните перед ним колени.
Ологбон не удостоил ее ответом, и ведьма вышла из прокуренного жилища. В сопровождении мужчины, ожидавшего ее у хижины, она дошла до другого конца деревни, где перед ней предстало высокое раскидистое дерево, которое в африканской саванне встретишь нечасто. Мужчина близко к дереву подходить не стал: для его народа оно было священно, недосягаемо. Но Айна, ведомая высокой целью, шагнула ближе к его торчащим из-под земли корням.
Кора его была черна. Айна
