Но по рассказам Олегуса и Лаурель, чтобы там не сделала Лео, я прекратил разваливаться на куски, а клинок сиял.
Как бывает, когда я обращаюсь к заключенной в нем магии.
Если в этом есть какая-то связь, то я уж точно найду ее.
Нужно просто настроиться на контакт с мечом, который у меня отобрали, как только темнота забытья отступила.
Чувствую себя не просто разбитым, но и полностью бесполезным.
Зато это полуживое состояние явно поможет мне договориться с клинком.
Да отдайте же вы мне эту хреновину демоническую!
— Лаврушка…
Звук матерной брани на эльфийском и швыряние чего-то и куда-то, звон бьющейся посуды…
И чувство, что мою голову берут в руки.
Черт, как же не просто без глаз.
А обращаться к магическому зрению не хочу.
И, боюсь, что не выдержу.
— Глеб, — на меня дохнуло ароматом цветов. — Дорогое мое чудовище. Просто посиди спокойно, хорошо? У тебя половина тела — это кровоточащее мясо. В груди — несколько ран, и я не знаю насколько глубоких. Олегус нашел немного целебных трав из запасов Лео. Я приготовлю что-нибудь, чтобы облегчить состояние. Потом вернемся в Мунназ, тебя подлечим и…
Пусть больно, пусть каждый миллиметр дается мне феерией искр в мозгу, но я наощупь прикоснулся к лицу Лаурель.
— Дай. Мне. Меч.
Молчание.
Лишь теплое мятное дыхание касается моего лица.
— Глеб, — она почти шепчет. — Лео — мертва. Мы все ранены. Фратер не знает доживет ли Слуга до рассвета…
— С ним все в порядке будет, — донесся угрюмый голос Паладина откуда-то сбоку от меня.
И свысока.
Послышался звук падающего предмета.
— Мальчишка стабилен, — сухо сказал Шовель. — Возьми сумку. Там есть чем перевязаться и пара флаконов с гномьими целебными зельями.
— Ты излечил себя? — спросила Лаурель. — Ноги же были пробиты.
— Пары склянок хватило, — пояснил Фратер. — Мясо еще не до конца срослось, но вам тоже нужно. Рад, что ты не сдох, Практик.
— А я-то как, — разговаривать с кем-то, кого не видишь, такое себе удовольствие. — Слуга будет жить?
Молчание.
Но, вроде бы какое-то движение.
— Фратер, — тихий шепот Лаурель. — У него глаз нет.
— Раны зарастут, — пояснил Паладин. — Не сразу, конечно, это не эльфийская бурда. Но поможет побыстрее, чем неделями валяться. Да и магов-целителей у нас под рукой нет…
Как-то даже стыдно становится от того, что я все это время издевался над Лео, шпынял ее, словно младшеклассника на выпускном увидел…
До чего же мерзко.
Если я правильно понял щебетание Лаврика, то Лео ценой своей жизни как-то сумела запустить мой «мотор».
Не восстановить, а именно уберечь оболочку от разрушения.
И это пугает больше всего.
Потому что это по факту действия далеко за пределами обычной магии.
Могла бы Лео делать то, что сделала со мной, раньше, то она бы не ограничилась латанием нескольких трещин в душе Олегуса.
А исцелила бы его.
И наш бы оборотень не выдыхался так быстро.
Да уж…
Его душа повреждена, моя душа повреждена…
Отряд ранен, потеряли одного из нас…
Пусть Лео и не была праведницей при жизни, но и мы не святые.
Мерзко становится, когда думаю как с ней обращался.
А зверолюдка, не то, что не махнула на меня рукой, но и сделала что-то, что меня вернуло.
Я ведь понимал, что темнота-это смерть.
И, когда умирал, то ни Лаврика, ни Олегуса рядом даже в помине не было.
То есть можно предположить, что я был за гранью некоторое время.
Маловероятно, что Лео собрала мою душу из осколков — это не ее уровень мастерства.
Наверное, смерть и забвение все же приходят тогда, когда оболочка полностью распадается, а не только-только начинает рушиться.
Так или иначе, но мне необходим меч.
— Лаурель, — позвал я девушку после того, как услышал звук откупоривания какого-то флакончика. — Меч.
— Ты всегда так безрассуден? — с укором в голосе поинтересовалась девушка.
— До безобразия, — согласился я. — Обещаю, что на этот раз никакого риска. У меня есть шанс наладить контакт с клинком.
— Он же может тебя прикончить за раз, — заупрямилась лучница. — Просто выпьет тебя до дна…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И тогда останется бесполезным куском металла, которому больше не откуда взять хозяина, — пояснил я. — Это оружие обладает минимум зачатками разума. Я уверен, что мое полудохлое состояние позволит мне с ним договориться.
— Глеб, прошу, не нужно… Олегус!
В следующее мгновение я почувствовал, как в моей руке оказалась знакомая по ледяному холоду рукоять демонического клинка.
Никаких намеков на попытки вытянуть из меня магию…
Лишь ощущение ожидания.
Изучение.
«Железка, выходи», — мысленно позвал я, мысленно скрестив пальцы и подавая в клинок тонкую порцию своей магии. — «Пора договориться»…
В груди начала ныть…
Поврежденная душа напомнила о себе.
Гробовая тишина была мне ответом.
А затем холод усилился, принося ощущения чего-то страшного, непонятного, аморфного, но сильного…
«Ты самый тупой из всех, кто когда-то держал меня в руках!» — прогрохотал в моих мыслях голос, от которого душа предательски хрустнула.
Главное не говорить Лаврушке, что оболочка треснула еще больше.
— Эм… Ну, привет, железка?!
Глава 20
На мгновение вокруг воцарилась тишина.
Затем на меня надавило такой силой, что буквально прижало к несуществующему в этой темноте полу.
— ЖЕЛЕЗКА!? ЖЕЛЕЗКА??? ТЫ ПОСМЕЛ НАЗВАТЬ МЕНЯ ЖЕЛЕЗКОЙ?! — грохот был такой, словно уберваффе сумрачного баварского гения наконец-то выбралась на публику, ради демонстрации.
Вот только по голодным глазам наблюдателей поняла, что она ни разу не «Дора», а просто хорошо сделанная сосиска, к которой уже примерился лоснящийся от пивной испарины задроченный работой бюргер.
— Ну да, — пожал плечами я. — А что, в тебе нет железа?
— ДА БУДЕТ ТЕБЕ ИЗВЕСТНО, СМЕРТНЫЙ, ЧТО Я, «ПОЖИРАТЕЛЬ ДУШ», БЫЛ СОЗДАН ИЗ МЕТАЛЛА, УПАВШЕГО НА ЗЕМЛЮ В ПОЛНОЧЬ КРОВАВОЙ ЛУНЫ И…
Холод исчез сразу же, как только я разжал рукоять.
По ноздрям отчетливо ударило запахом трав.
А еще ветерок щекочет кожу…
Ниже пояса.
— Лаврик, я понимаю, что дорог тебе и все такое, — напряженная тишина рядом со мной. — Но, можно в следующий раз мы сделаем это когда я буду в сознании? Просто тоже хочется в процессе участвовать…
Обессиленный выдох.
— Я обрабатываю твои раны, а не занимаюсь тем, о чем ты подумал, — сказала лучница.
— Да, но трусы можно было и оставить…
— Они в крови и порвались…
— Как мои шаблоны и душа, — интересно как со стороны выглядит кивок безглазого израненного Практика? — Олегус.
— Я здесь, мой господин, — раздался голос справа.
— Ты знал, что «Пожиратель Душ» — высокомерная истеричка мужского пола? — поинтересовался я.
Молчание.
Даже руки Лаврика, которые до этого прикладывали к моим ногам какую-то кашицу, и те замерли.
— Нет, господин, — сказал оборотень. — До сих пор я даже не думал, что слухи о разумности демонических клинков — это правда.
— Ты договорился с ним? — спросила Лаурель.
— Мы только начали, — заверил я, вновь отправляясь в небытие и направляя немного своей магии в тело клинка.
Холод.
Темнота.
Тишина.
— ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ ОБОРВАТЬ РАЗГОВОР, НЕДОСТОЙНЫЙ И ГЛУПЫЙ ЧЕЛОВЕЧИШКА, ПО НЕДОРАЗУМЕНИЮ ПОЛУЧИВШИЙ МЕНЯ В СВОИ РУКИ И НЕ ВЕДАЮЩИЙ О СИЛЕ, КОТОРОЙ Я ОБЛАДАЮ?! — громогласный бас снова обрушился на меня со всех сторон.
— Бесит, правда? — поинтересовался я.
Тишина.
— Я тебя просто сожру, — неожиданно решил голос. — Ждал столько лет, подожду и еще.
— А мне кажется, что ты откровенно пи… — я оборвал себя на полуслове. — Преднамеренно искажаешь факты для введения меня в заблуждение относительно своих намерений. Тем самым пытаясь подавить мою волю, чтобы установить надо мной определенный патронаж и подчинить своей воле, превратив из хозяина в послушного слугу.
