— Так это и есть ваш третий? — удивленно спросил майор, выпустив колечко дыма.
— Сам пришел, — отрапортовал верзила, — подошел к БТРу и стоит, как пень. Ну, мы его за шиворот.
— Не дергался?
— Не, товарищ майор, не дергался. Как барашек.
— Оружие?
— Не-а, — верзила помотал головой.
— Что, вообще?
— Даже зажигалки нету. Деньги, паспорт, а больше ничего нету.
— Ну нету, так и ладно. Все в сборе. Или еще кто-нибудь?
Сидящий на полу со сцепленными за спиной руками Семен помотал головой:
— Ныкого, товарыш майор.
— Смотри, Сёма. Нет у меня к тебе доверия больше, совсем нет. Скурвился ты, — майор вздохнул. — Мы ж тебя предупреждали.
— Моя нэ с вами справа, — буркнул Семен. — На што ты на нас залупыуся, не розумию.
— Не с нами? А через чью границу ты идти собрался?
— Та мы ж вашым давалы. Тэбэ шо, ще трэба? Богато ты, браце, москальства прыхопыв.
— Ты, курва, щэ раз мяне «братом» пакличаш, я табе вока на дупу нацягну, багнюк лайны!
— О як кажа, подывыся ты. Нэ забув за кильки рокив.
Белобрысый верзила усмехнулся. То, как майор покраснел, было заметно даже сквозь густой загар.
— Ладно, — сказал майор примирительно, — не трепись зря. Может, эти с тобой, тоже по мове?
— А то, — Семен усмехнулся. — Пане Юзефу, мовце пану офицерову, шо мы тута шпацыроваты ехалы.
— Что, и баба тоже? Ты что, бандеровать на Памире собрался? А сало жрать своих кривоногих приучил? — Майор захохотал.
Отсмеявшись, высморкался в обрывок туалетной бумаги и сказал:
— Ладно, холера ясна, деньги деньгами, но ты ж куда прешься? Ты думаешь, я такой идиот, что в твои сказки поверю? Ты ж, курва, нам все перебиваешь. Не пизди! Чем бы там ты еще ни думал заняться, этого уж точно не упустишь.
— Да воны ж з тобою дамовылыся!
— Им у меня веры еще меньше, чем тебе. Вон, с тобой они тоже «дамовылыся». И за моей, между прочим, спиной. Не прищучить их, сволочей. Забились в свои лайные коридоры. Это раньше, — пару групп, да с крышей. Только пятки чесали б. А сейчас, — майор скривился, — полдивизии черножопых. С ними разве что сделаешь? Растрезвонят. Мясо дурное. Только на своих и глядят. Мне хотя б тогдашнюю роту витебскую…
— А ты до нас ходы.
— Та я ж не курва, черным жопы лизать, — сказал майор. — Короче, пятнадцать штук на бочку, и выбирай сам, кого оставить в залог твоего хорошего поведения. Или пана Юса твоего, или бабу. А с тобой, для верности, мы пару своих ребят направим. И не дай бог, с кем из них несчастный случай приключится.
— Та я ж курва, — усмехнулся Семен.
— Курва, — согласился майор, — да с головой, а не со сракой на плечах. Тебя ж твой черножопый князек на кол вобьет, даже если от меня сподобишься удрать. А через границу тебе здесь — ни-ни.
Семен посмотрел задумчиво на Есуй, сидящую рядом на полу, на Юса, стоявшего у двери. На верзилу, на майора.
— Не, нельза. Без них — не справа.
— Баба, ладно. Ладной бабе всегда есть употребление, — майор ухмыльнулся. — А этот барашек тебе зачем? По мове шпрехать?
— Альпиняка це. С лагеря.
— А, через перевалы, небось, драпать собрался? Мимо нас? Курва, одно слово.
— Отпусти нас, — сказала Есуй. — Тогда мы, может быть, простим тебя.
— О, холера! Спицын, поучи-ка ее, кто и как здесь говорит.
Верзила подошел к Есуй и ткнул ее носком сапога в живот. Та согнулась, коснувшись лбом пола.
— Пока не спросят — молчать! Зяпу не раскрывать, — рявкнул верзила.
— Ой, дарма робыш, пане офицер. Дарма.
— Тебе, видать, тоже неймется. Так это у нас быстро. А может, мне с вами и не валандаться? Выпотрошить, да и катитесь восвояси. Экспедиция на Вахан, вот же мать вашу.
— Не. Не атрымаецца, пане офицеру, — сказал Семен, улыбаясь. — Чуешь?
Майор замер, прислушиваясь. С улицы донеслось негромкое, но отчетливо различимое взревыванье.
— Ох, браце, браце. Ты полычыв, одын ты таки справны, стукарей ставыты?
— Спицын, проверь, — скомандовал майор, нахмурившись.
Минут пять все ждали молча: ухмыляющийся Семен, Есуй, побледневшая, прикусившая губу, майор, закуривший очередную сигарету, и Юс у двери. Его клонило в сон. Он оперся спиной о стену, прикрыл веки. Майор не отреагировал никак. Юс подумал, что всего пара шагов — и окажешься за майоровой спиной. У расстегнутой кобуры с пистолетом в ней. Но майор — не Алтан-бий. Он на две головы выше, и неизвестно, насколько тяжелее. И проворнее. В комнату вошел Спицын.
— Товарищ майор, у нас гости. Из штаба.
— Одни?
— На броне.
— Кто?
— Восьмой и одиннадцатый, Велюгин.
— О, холэра ясна! — Майор в сердцах раздавил окурок.
— Казав я тобэ — не москалься. Дали б мы тэбэ на лапу штуку, и поцелувалися б на розвитанне. Што, дочекався?
— Товарищ майор, они вас хотели видеть.
— Что, они сюда подняться не могут?
— Не хотят, — Спицын пожал плечами. — Требуют вас.
— Твою мать! Ты смотри, — пообещал майор Семену, — мы еще встретимся. Эти в штабе, а граница тут моя. Спицын, присмотри за ними, пока я выясню, в чем дело.
— Здоровеньки булы, браце! — крикнул Семен майору вслед.
Через полминуты после того, как закрылась за майоровой спиной дверь, Есуй, сидевшая на полу со связанными за спиной руками, подпрыгнула, будто подброшенная пружиной, выбросив одетую в ботинок ступню далеко вперед. Но белобрысый верзила оказался быстрее. Он развернулся как кошка, и Есуй, взвизгнув, покатилась по полу. Тут же он повернулся к двинувшемуся Юсу — как раз навстречу пригоршне пепла из пепельницы.
Все же Юса он ударить успел. Неточно, но очень сильно, — Юсу показалось, будто он налетел грудью с разбегу на бетонный столб. Внутри стало тесно и жарко, и нечем дышать, и он сполз по стене, судорожно хватая ртом воздух. Но еще раз развернуться ослепший Спицын не успел, — поднявшаяся с пола Есуй ударила его носком ботинка в печень, а потом, уже упавшего, в пах, в живот, с хрустом припечатала каблуком лицо.
— Тише, тише! — крикнул Семен. — Не забий! Стой!
— Спасибо, — сказала Есуй, тяжело дыша. — А теперь развяжи нас. У него нож на поясе.
Юс встал с пола, держась за стену. Осторожно подошел к скрючившемуся на полу, схватившемуся обеими руками за разбитое лицо Спицыну, нагнулся.
— Осторожнее! — предупредила Есуй.
Но тот не пошевелился, пока Юс вытягивал у него из ножен тяжелый спецназовский тесак.
— Давай, Юсе, — позвал Семен. — Давай швыдче. Нам таксамо трэба кой з ким покалякаты.
— Этому нужно руки и ноги связать. Юс, подай мне изоленту… вон, на столе.
Юс послушно подал. Есуй тут же, с хрустом отодрав длинную полосу, перемотала Спицыну заведенные за спину запястья. Потом, вспоров шнурки, содрала с него ботинки вместе с носками и, морщась от вони, окрутила лентой щиколотки.
— Пошлы, — кивнул Семен, — нас таксама чекают.
И Есуеву гвардию, и Шавера уже выпустили. Они сидели на корточках у машины, — по-прежнему под присмотром автоматчиков. Поодаль, рядом с майоровым бронетранспортером, стояла еще пара и крытый КамАз.
— Оставайтеся тут, — сказал Семен, — я до их пойду, розмовае.
Он направился к КамАзу. Навстречу из темноты раздалось негромкое: «Стой, кто идет? » — «Скажи, це Семен. Быстро»
Юс, подождав немного, пошел к своей машине. Его никто не остановил, не окликнул. Юс забрался на переднее сиденье, откинулся на спинку и закрыл глаза, — и не слышал, как получасом позже довольный, пахнущий коньяком Семен сказал, заглянув в машину: «А вот и герой наш. Усе, поихалы! »
К рассвету они уже были в Кызылрабате. Солнце выползло из-за близкого хребта, и Юс, приподняв отяжелевшую голову, увидел, как закраснелись полощущиеся на ветру клочья холстин, привязанных к высоким, гнущимся под ветром шестам. Шестов было много, по несколько возле каждого глинобитного дома-коробки и их кирпичных подобий. Шесты торчали даже из скелетов пары пятиэтажек, оставшихся с имперских времен. Холсты реяли, будто стая привязанных к городу белых птиц, и в безлюдной рассветной тишине, звонкой от заглохших моторов, было это странно, тревожно и нелепо. Ветер трепал полотнища, и поскрипывали шесты.
Здесь не было пыли, и не было земли. Под ногами лежал красноватый камень, гладкий от колес и ног, краснели вздымающиеся по обе стороны склоны. И врубленный в камень бетон заставы казался красным. Минуя ее, дорога уходила вверх, в узкое ущелье, упиравшееся в огромное алое солнце.
С людьми на заставе — первыми, увиденными Юсом в этом городе, — говорил Семен. Говорил недолго, потом выглянул из ворот, махнул рукой — заводись, мол. А в зеркало заднего обзора Юс увидел майора. Тот вышел на крыльцо с сигаретой в руках. И помахал вслед машинам.
— Что-то уж очень он довольный, — заметил Юс.
— То я тож на його месцы був. Не кожан день подарунки. А вось хлапец ягоны, Спицын — не, — Семен хохотнул. — Справно вы його прыклали. Запух весь. Но з им справы малыя. Вин, хоч и подкову гне, дурны как дятел.
