Перед ними на прикрытом ветхой тряпкой стуле сидел смертельно бледный, осунувшийся Барент. Путник выглядел таким усталым и разочарованным и постаревшим, что сердце магини невольно сжималось от состраданья и непонятной вины.
Возможно, нужно было с ним поговорить, ободрить… а теперь уже поздно, — огорчённо думала Лиарена. — Теперь его нужно спасать вместе со всеми остальными узниками, и если он не сумел узнать ничего важного, то не принёс обители своим поступком ничего, кроме вреда.
А новый узник, едва рассмотрев появившуюся перед зеркалом Лиарену, впился в ее лицо жадным взглядом. Он даже не пытался скрыть бушевавших в его душе эмоций, и они ясно виделись в горестном изгибе прикушенных губ, в страдальческом прищуре глаз и горьковатой полуулыбке. Даже искушённые жизнью магистры морщились и отворачивались, разгадав по этим признакам виноватое раскаяние, яростную нежность, и безысходное отчаяние приговорённого.
Лиарена чувствовала всё это острее остальных, но была не в силах оторвать взора от потока выливавшихся на неё чувств. И одновременно ощущала, как всё крепче сжимались на ее талии руки мужа. Словно дорина могла сломиться под напором такого откровенного безмолвного признания в любви, и ошибках, в тоске и муке. Сдаться зову этих яростных глаз и шагнуть туда, в это зеркало, или помчаться на болота, искать очередную каверну.
Однако Барент довольно быстро опомнился, горько усмехнулся и попытался сделать такое же безразличное выражение лица, как у стоящих рядом старожилов проклятых пещер. Но никто из стоящих по эту сторону зеркала ему не поверил. Как и тем, кто молча стоял вокруг путника и смотрел на них деланно безучастными взглядами.
Однако в этот раз молчание длилось недолго. Внезапно Барент снова зашевелился. Зажмурился, мотнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли, и уставился на Экарда.
— Отсюда выйти невозможно. Последние проходы давно закрыты щитами, и снять их можно только изнутри. Но магии ни у кого нет, как только резерв наполняется, серые запирают узника в каменной колбе и дочиста сливают магию. Там нет ничего… ни воды, ни еды, только плесень. Я вышел оттуда пару часов назад. Не пойти туда нельзя, за каждое нарушение правил наказывают всех остальных узников. Здесь хватает для этого способов… За эти мои слова тоже последует наказание… но главное не в этом. Вам нужно забыть про всякие планы спасения, нам уже ничто не поможет. И жить так, тоже не стоит. Попытайтесь найти центральный выход из зала для испытаний, он где-то у восточного подножия красной горы. Если запустить туда достаточно мощное заклинание разрушения, то можно попытаться прервать ленту Мебиуса. Но сами сразу уходите… она за эти годы стала просто громадной. — В помещении послышался какой-то шум, и Барент заторопился, — Никто из отступников уже давно не подаёт никаких сигналов. Лиарена… прости меня за те обидные слова… они относились вовсе не к тебе. Это я так пытался бороться со своими чувствами…
Договорить путник не успел. Вернее ему не дали. Сквозь строй сомкнувшихся возле него узников протиснулись странные, невысокие существа, сплошь покрытые серым мехом.
Всего пару секунд магистры потрясённо молчали, с изумлением узнавая в загадочных серых тюремщиках образ отлично знакомого им существа, потом Экард резко шагнул вперёд и зычным голосом объявил:
— Слушайте меня, серые прислужники! Я наследник Миттена и хозяин его убежища, приказываю вам закрыть колбы и больше никогда не сажать в них людей. С этого часа вы должны заботиться обо всех и хорошенько кормить. Если вы не выполните мой приказ, я выпущу на волю ленту Мёбиуса и обрушу на ваши головы своды этих пещер. У меня хватит на это сил!
Серая тень метнулась к зеркалу, и изображение пещеры тотчас исчезло, но магистры еще некоторое время стояли молча, надеясь на чудо.
— Боюсь, они тебе не поверили, — тяжело вздохнул Ильтар и направился к столу.
Пододвинул воздушной лианой кресло, тяжело шлёпнулся в него и оглянулся на коллег.
— Думаю, мы можем сейчас разговаривать свободно… вряд ли они позволят узникам снова открыть окно общения. Но как просто решалась самая главная загадка! Все их узнали?
— Трудно было не узнать… — огорчённо покосившись на несчастно кривившую губы жену, тихо вздохнул Тайдир. — Похожи как две капли воды, только цвет серый.
— Лиа, — Мягко попросил магиню Ильтар, — нужно бы его допросить. И лучше, если задавать вопросы будешь ты, тебе он отказать не может. А мы будем подсказывать. Позовёшь?
— Кого? — недоуменно нахмурилась дорина, начиная догадываться, что только она осталась в неведении новости, которую знают все остальные.
— Зелена, — подсказал Тайдир и почти виновато пояснил — Ну, представь себе, что эти серые вдруг все позеленели?!
Магиня ошеломлённо распахнула глаза, начиная осознавать, как они правы. Серые злыдни, державшие в плену несколько сотен людей, были как две капли похожи на её милого, работящего Зелена.
— Но ведь они же должны были прислуживать людям… — Лиарена еще пыталась сопротивляться свалившейся на неё правде, но прирождённая сообразительность и честность уже подсовывали ей доводы, говорящие о справедливости сделанного магами вывода.
Зелен тоже исподтишка расправился с мучавшим его Черном, и очень ловко нашёл выход из, казалось бы, безвыходного положения, когда не вернулся Миттен и прислужник остался без магии. Сначала разрешил себе есть запрещённую рыбу, потом подъел и ловушки. И когда ему не понравились взгляды смотрящих из зеркала узников, то попросту запер столовую, сожрав отпирающее заклинание.
Но ведь он был самым удачным экземпляром, нашла магиня в памяти последний довод в защиту созданных Миттеном прислужников, и сразу же растёрла его в пыль. Самым удачным — не значит, самым сильным или умелым. И недостатки у него, несомненно, были, просто они показались Миттену незначительнее бесспорных достоинств. А у забракованных экземпляров такого перевеса, скорее всего, не было, но для каких-то работ они все же годились.
— Лиа… — заглянул в глаза любимой Тайдир и украдкой нежно погладил ее по щеке, — мне тоже обидно… что это собратья Зелена. Но, как я теперь понимаю, за много лет они стали совсем не такими, как он. Можно забыть про их родство… и это будет справедливо.
— А можно спросить самого Зелена, — ободряюще улыбнулся магине отец, — теперь я ни за какие коврижки не поверю, что за все эти годы они ни разу не встречались возле зеркала или в проходе.
— Расспросить и, поподробнее, Зелена, конечно, нужно, — пасмурно согласился Ильтар, — но на большинство самых важных вопросов он вряд ли даст ответ. Например, как они умудряются направлять в болота капсулы. Ведь создания Миттена были неспособны сами творить такие сложные заклинания, даже Зелен может управлять только простейшими воздушными плетьми. И то для этого ему требуется постоянная подпитка энергией.
