Настя поняла, что он не хочет говорить на эту тему, и не стала докучать вопросами. Но спустя несколько дней из разговоров с женами офицеров случайно узнала, что Алексей чуть не погиб, когда обнаружили бандитов, которые убили солдата. Она была ошеломлена. За ужином не выдержала и, в упор глядя ему в глаза, спросила:
— Почему ты скрыл от меня, что жизнь твоя была в опасности?
Отложив вилку в сторону, он строго посмотрел на нее и тихо, но достаточно жестко произнес:
— Давай договоримся раз и навсегда. То, что тебе положено знать про мою службу, узнаешь от меня, а то, что не положено знать, значит, не положено! И не надо со стороны собирать сплетни. Надеюсь, ты все поняла?
На некоторое время, пораженная услышанным и тоном, каким он это сказал, Настя потеряла дар речи. Молча смотрела на него, но, придя в себя, спросила:
— Алеша, для тебя я кто?
По ее глазам он понял, что она болезненно восприняла его слова и, чтобы сгладить ситуацию, улыбаясь, ответил:
— Любимая жена.
— А еще кто?
— Мать моего сына.
— И после этого ты смеешь меня поучать, что мне положено, а что нет?
— Настя, ты неправильно меня поняла. Есть вещи, которые ты не обязана знать.
— Алеша, мне кажется, что мы разговариваем на разных языках. Я хочу знать, что с тобой случилось, когда ты напоролся на бандитов.
— Ничего со мной не случилось. Как видишь, жив и здоров!
— Ты все это хочешь превратить в шутку!
— Настя, честно. Ничего особенного и не было. Увидел бандитов, крикнул: «Руки вверх!» — и они, добровольно подняв руки, сдались. Вот и все.
Она не поверила ему. Ей стало обидно, что муж не хочет говорить правду, а когда от жен офицеров узнала, что Алешу представили к правительственной награде, ей стало обидно вдвойне: те знали об этом, а она нет. Вечером Алеша, молча выслушав ее обиды, обнимая, тихо произнес:
— Я люблю тебя и не хотел причинять тебе страдания. Поэтому молчал и впредь буду молчать.
— А если моя жизнь будет в опасности, мне тоже молчать?
— Нет. Ты обязана мне об этом сказать.
— Интересная у тебя логика. Тебе можно молчать, а мне нет?
— Ты женщина, а я мужчина. Ты нежность, а я грубая сила. Разница большая, и не просто большая, а очень большая.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ничего особенного. Просто я обязан тебя защищать.
— А я?
— А ты обязана меня безумно любить.
— Алеша, с тобой невозможно разговаривать! Ты посерьезнее можешь?
Некоторое время он молча смотрел на нее. Настя увидела, как изменился его взгляд, как с лица исчезла улыбка.
— Я офицер. Присягнул на верность Родине, моя жизнь принадлежит ей, и пока служу, я не вправе распоряжаться собой. Я не знаю, куда меня приведет эта дорога, которую я сам добровольно выбрал, но какие бы преграды ни стояли на моем пути, не отступлюсь. Я поклялся честно и добросовестно выполнить свой воинский долг и я его выполню! По-другому не смогу жить. Ты это должна понять и всегда поддерживать меня. Без твоей помощи я не достигну своей цели.
Он замолчал. Настя взяла его руку и, нежно поглаживая, тихо произнесла:
— Что бы ни случилось в жизни, я всегда буду рядом с тобой, ты в этом можешь не сомневаться. И если иногда я проявляю недовольство, не обращай на это внимания. Это минутная слабость, она пройдет.
— Спасибо, — он прижал ее к себе. — Я в этом не сомневаюсь.
Новый год Настя встречала одна с сыном. Многие жены офицеров приглашали ее к себе, но она отказалась.
Когда по телевизору с приветствием к советскому народу выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев и ударили Кремлевские куранты, Настя услышала, как кто-то бежит, поняла, что это Алексей, и побежала открывать дверь. Буквально на последнем ударе Кремлевских курантов они успели поднять бокалы.
— С Новым годом, любимая моя!
— С Новым годом, дорогой ты мой человек!
Они чокнулись. Он поставил бокал, прижал ее к себе и, глядя ей в глаза, произнес:
— Если бы ты знала, как я тебя люблю!
Он поцеловал ее, подошел к спящему сыну.
— С Новым годом, сынок!
Повернулся к жене.
— Мне пора.
Надевая шинель на ходу, он выскочил на улицу и побежал в батальон, чтобы успеть поздравить солдат, которые сидели в клубе и смотрели телевизор.
Закрыв дверь, Настя села за стол, налила полный бокал и, улыбаясь, произнесла:
— За тебя, Алешенька, и за нашу любовь!
Утром, когда Алексей вошел в дом, Настя, укутанная в одеяло, сидела на диване и спала.
После Нового года Соколова вызвали на совещание в Караганду. Настя попросила его, чтобы зашел в пединститут и узнал, пришли ли ее документы из Целиноградского пединститута и когда будет сессия.
На следующий день к вечеру он вернулся из Караганды. Когда он вошел, Настя по его глазам поняла, что вернулся с хорошими новостями, и не ошиблась.
Он оживленно заговорил:
— Ты знаешь, кого я встретил в штабе полка? Сергеева. Он работает в продовольственной службе полка. Молодец! Взялся за ум, женился. Когда он узнал, что ты едешь на сессию, сказал, чтобы во время учебы жила у них. Так что вопрос с жильем решен. Сессия начинается с понедельника. Документы твои месяц тому назад пришли. Да, чуть не забыл. Начальником физподготовки полка работает мой товарищ, Арсеньев Николай. Мы с ним в училище в одной группе учились. Мировой парень…
Настя, слушая его, сама думала, что встречи с Сергеевым ей не избежать. Возникло желание рассказать ему о проделках Сергеева, но в последний момент передумала. Побоялась последствий. Алеша это без внимания не оставил бы. Когда он замолчал, она сказала:
— Алеша, жить у Сергеевых я не буду. Лучше устроюсь в гостиницу.
Он попытался ее убедить, что у них ей будет гораздо лучше, но она настояла на своем. За ужином он, лукаво поглядывая на жену, произнес:
— Хочешь, еще одну новость скажу?
Она хотела ответить, что от первой новости еще тошнота не прошла, но лишь молча кивнула головой.
— Меня к ордену представили.
Он думал, что она обрадуется, но, к его удивлению, она это восприняла без энтузиазма. Это его обидело, и он не выдержал:
— Ты что, не поняла, что я сказал?
— Я все поняла. Я рада за тебя.
Алеша пристально посмотрел на жену.
— Мне кажется, ты чем-то озабочена. Что случилось?
— Я думаю, куда пристроить Диму на период сессии.
— Как куда? Мы же с тобой решили, что за ним будет ухаживать солдат. Я командиру полка об этом сказал, и он дал добро.
— Ты думаешь, солдат справится?
— Конечно справится. Я же буду рядом. Днем он, а вечером я.
— А если у тебя опять будет ЧП?
— Типун тебе на язык. Не переживай. Все будет нормально. Две недели без тебя мы выдержим…
— Алеша, как фамилия твоего товарища, с которым ты в училище учился?
— Я же тебе сказал, Арсеньев Николай. К концу месяца он обещал приехать к нам.
В воскресенье Настя поехала в Караганду. Она устроилась в гостиницу. Утром пошла на занятия. Группа заочников была небольшая. Старостой был небольшого росточка, худощавый, невзрачного вида парень. Когда Настя подошла к нему и сообщила, что будет учиться в его группе, тот, окинув снизу вверх красивую студентку, серьезным тоном произнес:
— Надо вписаться в коллектив.
Она поняла его намек и на следующий день принесла большой торт и две бутылки шампанского. Не выходя из института, после занятий, прямо в группе студенты «приняли» ее в свой коллектив.
Настроение было хорошее. Выходя из института, Настя услышала, что ее зовут. Она остановилась и удивленно посмотрела в сторону парня, который шел к ней. Узнала Сергеева. Тот, подойдя, протянул руку.
— Здравствуй, Настя.
Не подавая ему руки, она молча кивнула и хотела уйти, но Сергеев не отпустил ее.
— Постой, надо поговорить.
— Мне не о чем с вами разговаривать. Отпустите руку!
— Ты где остановилась?
— Это вас не касается.
— Мы с Алешей договорились, что жить ты будешь у меня.
— Вы с ним договаривались, а не со мной.
— А ты что, против?
— Я думаю, вы не глупый, и так поняли. Пожалуйста, отпустите мою руку.
— Настя, мне о многом надо с тобой поговорить.
— А мне не о чем с вами разговаривать. Я просила вас отпустить мою руку.
— Я не хочу, чтобы ты ушла.
— Что вам от меня надо?
— Я люблю тебя.
— Вы в своем уме?
— Вроде в своем.
— Нет, если бы вы были в своем уме, этого бы не сказали. Отпустите руку, или я позову на помощь.
— Думаю, лишний скандал тебе будет не к лицу.
— Если вы сейчас же не отпустите меня, я поеду к вашему командиру и расскажу, какой вы подлец.
— А я расскажу, как мы в Джетыгаре любовь крутили.
Она влепила ему такую пощечину, что проходившие мимо две студентки невольно остановились. Но Сергеев по-прежнему держал ее руку.
