– У меня есть свой ключ.
Я вздохнула. Поистине, нам с этим человеком не о чем было говорить. Я попыталась представить себе, что между нами сейчас произойдет, но, кроме чепухи, ничего не представила. Было так странно видеть его рядом с моей постелью… Брачная ночь, вообще первое сближение требуют от мужчины и женщины наивысшего трепета чувств, душевной нежности друг к другу, чуткости, терпения и безграничного желания обеих сторон… Только тогда закладываются основы счастья. А как быть нам, если мы не только лишены всего этого, но и даже равнодушны? «Я так и знала, – подумала я невольно. – Так и должно было случиться: не брак, а сплошное несчастье».
– С трудом верится, что мы женаты, – вырвалось у меня.
Я приподнялась на локте, чтобы лучше его видеть.
– Со временем мы привыкнем к этой мысли.
Мне не понравилась его ирония, и я быстро спросила:
– Почему вы женились на мне? Чем я вас привлекла?
– Вы прелестны, и хорошо об этом знаете.
– Нет. Есть много женщин, столь же прелестных. Послушайте, сударь, может быть, сейчас не самое время, но я могу сказать вам, что вы вряд ли сделали хороший выбор. Трудно найти женщину более ожесточенную, более черствую, более измученную, чем я. Сударь, вы же не знаете… что я пережила. Я такое испытала, что теперь больше уже ничего не боюсь. А знаете ли вы, что такое женщина, которая ничего не боится? – Помолчав, я добавила: – К тому же вы не знаете, почему я вышла за вас замуж.
– Вы были бедны.
– Нет. Есть другая причина. Она заключалась в человеке, который поклялся… и не выполнил обещания. Это из-за него я приняла ваше предложение. Я подошла к самому краю…
Он резко поднялся, отошел от меня, оперся локтем о камин, поглядел на стрелки часов. Вот так, стоя, он казался очень высоким.
– Вы любите этого человека, сударыня? – ровным голосом спросил герцог.
Я сочла, что столь прямо заданный вопрос требует такого же ответа.
– Нет. Не люблю, потому что он оказался просто лжецом, а я не могу любить лжеца. Но тогда… тогда, раньше, я почти любила. По крайней мере, он вызывал во мне чувства, каких я не испытывала ни к одному мужчине в мире. И сейчас… даже когда он обманул меня, о встречах с ним я могу вспоминать хорошо. Этот человек сделал меня такой, какова я сейчас, научил, что значит быть женщиной.
– Речь идет о графе д'Артуа, не так ли?
Вопрос прозвучал прерывисто. Комок подкатил у меня к горлу. Я кивнула.
– И ваш старший сын – он от него, не так ли? Это благодаря графу ваш сын унаследует имя де ла Тремуйлей?
– Да.
Я отвечала откровенно, хотя и знала, что ему это может быть неприятно. Но я ни за кем не признавала права упрекать меня в чем-либо. Я жила так, как меня заставляла судьба. Я пыталась бороться. Когда это не выходило, я сдавалась. Но это касалось лишь меня и никого другого.
Герцог снова сел рядом, осторожно взял меня за руку. Мои пальцы несколько мгновений лежали в его руке, потом я как-то неосознанно, почти инстинктивно попыталась освободиться.
– Я вам неприятен? – резко спросил герцог, отпуская мои пальцы.
– Нет. Совсем нет, – сказала я искренне.
– Отлично. Стало быть, семья у нас с вами может получиться превосходная. Видите ли, сударыня, я вступал вовсе не в фиктивный брак. Мне от вас нужно то, что нужно любому мужчине. Я хочу иметь жену и детей, словом, семью.
– Вы сделали плохой выбор, – прошептала я.
– Нет. Нет, сударыня, я так не думаю. Напротив, мне кажется, что я сделал единственно удачный выбор.
Я взглянула ему в глаза. В эту минуту я искренне верила, что этот человек, такой сухой и сдержанный на первый взгляд, до глубины души благороден.
– О, сударь, – проговорила я почти с сожалением, – боюсь, что ваши надежды будут разбиты: я не смогу подарить вам ни любви, ни нежности, ни семейного покоя; и не потому, что не хочу этого. Я просто не могу. Для счастья нужны силы, а я исчерпала себя до дна.
Он улыбнулся.
– Счастье – это не испытание, никакие силы для него не нужны. Следует лишь довериться, верить. Позволить другому сделать вас счастливой.
– Вы хорошо говорите, – прошептала я с улыбкой, чувствуя в эту минуту к нему почти симпатию. Странно, до чего разным может быть этот герцог.
Улыбка исчезла с его лица.
– Увы, сударыня, счастье, если оно и будет, начнется наверняка не с сегодняшней ночи.
Не понимая, я смотрела на мужа.
– Мадам, я должен сделать признание.
– Оно касается меня? – прошептала я, настороженная его серьезным тоном.
– В большей степени, чем вы предполагаете.
– В большей степени? Но, Боже мой, мы ведь раньше даже не встречались.
Я приподнялась на подушках, недоверчиво глядя на герцога. Опасения снова проснулись во мне, симпатия исчезла.
– Сударыня, эмиссар, которого вы тщетно ждали от графа д'Артуа, – это я.
Герцог сказал это решительно, смело, открыто, словно заранее приготовился к взрыву. Ошеломленная, я смотрела на него. Приходилось вспоминать каждое слово, чтобы понять, чтобы вместе слова породили смысл.
– Повторите, что вы сказали? – прошептала я пересохшими губами.
– Я – эмиссар принца, который был послан за вами. Я…
Он не договорил. Резким движением я рванулась вперед, размахнувшись, закатила ему пощечину. В это мгновение я убила бы его не задумываясь. Кошмар того, что случилось, не укладывался у меня в голове. Недоразумение было слишком чудовищно, обман слишком изощрен…
– Вы… мне… лгали?
Я произнесла это по слогам, ибо говорить связно была не способна. Он поднялся, отошел к окну, явно не желая получить еще одну затрещину.
– Я лгал, ибо не видел другого способа жениться на вас.
Глаза у меня округлились, к щекам прихлынула кровь.
Холодная, безумная ярость накатила на меня мощной волной, сковала все мысли в один ледяной клубок. Я сжала кулаки.
– Вы мерзавец, – прошептала я, глядя на Александра с ненавистью. – Если вы действительно сделали это, вы сукин сын! Вы подлец!
– Вы неправы, – резко сказал он. – Кроме того, я ваш муж.
– Муж! – вскричала я, задыхаясь. – Не смейте напоминать, что я вышла замуж за жулика! Вы мошенник! Самый гнусный тип из всех, кого я встречала. Ни один якобинец не сравнится с вами в подлости!
У меня туманился разум при одной мысли о том, что я потеряла. Я навеки утратила чудесного мужчину – графа д'Артуа, лишилась Эдинбурга, виллы на берегу залива и террасы с розами! Лишилась счастья, великолепных ночей, графского остроумия, обаяния, лишилась любви…
У меня не хватало сил полностью поверить, в какую дикую, невероятную ловушку я попала. Я даже засмеялась безумным смехом и тут же умолкла. Потом подняла голову и взглянула на Александра с такими ненавистью и презрением, что мой взгляд был способен испепелить кого угодно.
