И он положил на ступеньки храма маленькую чугунную фигурку. Четвертый невольно залюбовался ею – с таким мастерством был сделан этот артефакт. А призрак меж тем продолжал:
– Я всегда носил ее с собой, поэтому узурпатору она не досталась. В силу этого обстоятельства по официальной версии я подарил ее волшебнику, когда истек срок его контракта. Как всем известно, наш спаситель навсегда покинул пределы иркутской локации, хотя я умолял его остаться. Но волшебник был слишком скромным, поэтому ушел, не прощаясь, желая избежать пышных проводов. В общем, когда принц увидит фигурку у вас, он должен поверить вашим словам.
– А если не поверит? – не унимался Четвертый.
– А если и тогда не поверит, остается крайнее средство. Пусть он подойдет к матери и спросит у нее…
Призрак огляделся по сторонам, как будто подозревал, что его подслушивают:
– Если можно, я бы хотел сказать это вам на ухо, – смущенно признался он.
– Да, конечно, – торопливо согласился Четвертый и переступил порог, выйдя на крыльцо. Призрак наклонился к нему и что-то неразборчиво зашептал. Когда он закончил, Четвертый покраснел.
– Понятно, – смущенно сказал он. – Кстати, я только сейчас окончательно поверил, что вы призрак. У меня рука через вас свободно проходит, только воздух внутри холодный, как зимой.
– Знали бы вы, как я мерзну, – признался призрак с неожиданной мукой в голосе. – Ладно, все что я хотел вам сказать – сказал. Мне пора.
– Погодите, – попросил его Четвертый. – А в Иркутске вы никому не сможете явиться? Нам бы не помешали и другие союзники.
– Вряд ли, – пожал плечами призрак. – У всех людей, имеющих вес при моем дворе, слишком высокий уровень. Не такой, конечно, как у ваших спутников, но все равно – я их просто не вытяну. Разве что с матерью принца можно попробовать. Она все время забивала на свое развитие, считала, что и так уже счастлива и добилась всего, чего хотела. Но тут не ждите слишком многого. Даже если у меня получится, это будет 5–7 секунд общения, не больше. Что я смогу за это время объяснить? Все, теперь мне точно пора, ваше время тоже истекло. Удачи вам с моим сыном!
Призрак растаял в воздухе и Четвертый… проснулся.
Он так и лежал на полу в храме перед статуями, которым молился.
Юноша ошарашенно осмотрелся вокруг и вдруг выбежал из храма как испуганный. Через минуту монах влетел в апартаменты обезьяна:
– Псих! Псих, проснись! Псих, прикинь, какой мне сон приснился!
Глава пятьдесят вторая. Улан-Удэ, Иркутск
(в которой продолжается череда встреч Четвертого. На сей раз – с принцем)
г. Улан-Удэ,
столица Бурятской локации.
51°50′ с. ш. 107°37′ в. д.
– Псих, прикинь, какой мне сон приснился! – заорал Четвертый, картинно появляясь в дверях.
– Никак в говно наступил, судя по твоей заполошности? – приоткрыл один глаз Псих. – Не переживай, это к деньгам. Иди спи дальше.
И он натянул на себя одеяло и повернулся лицом к стенке.
– Да нет же! – возмутился Четвертый. – Слушай…
И монах начал рассказывать. На сонном сквозняке обезьян повернулся к рассказчику лицом и приоткрыл один глаз. На появлении мокрого гражданина – горько вздохнул и принялся, кряхтя, сползать с кровати.
– Погоди пока! – попросил он. – Пойду остальных разбужу. Судя по всему, ты приволок нам работы на всю следующую локацию.
После появления дисциплинированного Тота и скандального свиноида, ругающегося нецензурными словами, рассказ продолжился, а точнее – начался заново. Когда Четвертый договорил, обезьян задумчиво почесал в затылке и протянул руку:
– Дай-ка статуэтку посмотреть…
– Какую статуэтку? – похолодел от ужаса Четвертый.
– Только не говори мне, что ты не проверил ступеньки и не забрал артефакт! – грозно начал Псих, но Четвертый уже выскочил из коттеджа.
Впрочем, через пару минут он вернулся со счастливым лицом.
– Вот она! – радостно сказал он и вручил фигурку Психу. – Действительно, так и стояла на ступеньках там, где ее призрак поставил. Прямо на том самом месте Хорошо еще, что никто не прикарманил!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Да уж, монастырь не воинская часть, – зевнул Жир. – Вот где бесхозные вещи отсутствуют как класс – так это в армии. В армии твой артефакт и пяти минут бы не пролежал. Там потеря иногда даже до земли долететь не успевает – сразу обретает нового хозяина!
– Занятно, – резюмировал Псих, повертев фигурку своими длинными пальцами. – Похоже, все правда. Это подлинник, причем с региональной привязкой. За пределами локации не то что бы не работает, скорее, впадает в спящее состояние.
– То есть призрак действительно был, и, скорей всего, рассказал правду, – подытожил Четвертый. – Что делать будем?
– Что будем, что будем? – почему-то с акцентом сказал Псих. – Знакомиться будем! С принцем.
* * *
Заяц выскочил неожиданно, из-под самых ног любимой лошади принца. Та от неожиданности дернулась в сторону, заплясала на месте, но опытный наездник быстро ее успокоил и устремился в погоню за наглецом.
Заяц и впрямь выглядел нахалом и даже бежал хамовато, в стиле «Москва-Воронеж, не догонишь» – помахивал куцым хвостиком и вертел разъетым задом. Эту самую толстую корму принц и пытался приголубить уже третьей стрелой, но косому как будто черт ворожил, и тот все время уходил с линии обстрела буквально в последний миг.
Принц закусил губу – как и любой 16-летний юноша, он был на редкость азартен. Теперь подстрелить нахала стало для него делом чести. По счастью, ушастый, похоже, перепугался до икоты, потому что бежал не в чащу, как поступил бы всякий приличный зверь, а принялся драпать по открытой местности, в сторону раскинувшегося на холме монастыря.
«Ну, заяц, погоди! – шептал про себя принц. – Добегался, жирный, там я тебя и положу!». Но положить почему-то никак не получалось, стрелы упорно шли мимо. А заяц окончательно охамел и бежал уже как клоун по арене цирка, с каким-то дурацкими ужимками, прыжками и только что не кульбитами. Ближние телохранители принца, скакавшие рядом, но в добычу господина, разумеется, не стрелявшие, даже начали посмеиваться – настолько забавно улепетывал косой.
А у зайца, похоже, с перепугу ум за разум окончательно зашел, поскольку курс он держал прямиком к монастырским воротам – не иначе как мечтая убить себя об стену. И лишь когда меховой стайер оказался у входа в монастырь, открылось все изощренное коварство его замыслов. Добежав до ворот, заяц, не тормозя, нырнул в собачий лаз под воротами и через секунду оказался на территории монастыря, уйдя таким образом из-под обстрела. Лишь очередная ушедшая мимо стрела, ударившая в потемневшие от времени доски ворот, мелко дрожала оперением.
Принц в азарте погони на скаку соскочил с лошади и кинулся к калитке. Она, к счастью, оказалась не запертой, но, когда юноша оказался за воротами, зайца уже нигде не было видно, лишь старик-монах с метлой ошалевшими глазами смотрел на нежданного гостя.
– Вы зайца не видели? – упавшим голосом спросил у него принц под аккомпанемент хлопанья калитки, через которую в монастырь проникала его свита.
Дворник молча помотал головой, уронил метлу и побежал куда-то вдаль, истошно крича:
– Отец настоятель! Отец настоятель!!! Нам хана! У нас опять гости!!! Опять делегация, только их не четверо, а до хрена! Судя по свите – не меньше чем князь!!!
– Что это с ним? – нахмурил брови наследник властителя иркутской локации, но его спутники лишь пожимали плечами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Не обращайте внимания, милостивый государь, – посоветовал вышедший из-за угла монах. Совсем еще молодой юноша, он, тем не менее, был одет в поражающую богатством и роскошью рясу.
Монах меж тем продолжил:
– Боюсь, психика брата-дворника капитулировала под напором треволнений. Сами понимаете, как это бывает Размеренная жизнь, тихий провинциальный монастырь, в котором ничего не происходит. А тут вдруг одни высокие гости за другими. Вчера – мое паломничество шорох наводило, сегодня – ваше посольство. Вот нервы у дворника и сдали. Ой, простите, я забыл представиться. Меня зовут Штанский монах. Совершаю паломничество из Владивостока в Москву вместе со своими друзьями.
