Основы подводной части айсберга «Евгеники» заложил еще в двадцать втором веке Андрес де Олива — именно он создал разветвленную сеть подпольных лабораторий, в которых запрещенные исследования велись запрещенными способами. Он не брезговал ни чем, начиная от шпионажа и кончая связями с экстремистскими группировками типа союза «Новая раса», прибегая к их помощи по любым вопросам, вплоть до физического устранения неугодных «Евгенике» людей, в том числе и политических противников партии «Совершенное человечество». Неизвестно, чего он больше принес Движению в целом — вреда или пользы, но система, созданная им в эпоху повальных запретов на развитие технологий, благополучно существовала и поныне. Оставалось лишь пользоваться. Сам Маркус стиль де Оливы не одобрял, а вот Герхард…
Иногда Маркус прерывал работу, вставал и, подойдя к окну, потягивался, разминая затекшие мышцы. Уставало тело, но не мозг. Его личные эксперименты, которые он, будучи молодым ученым, проводил на себе самом, увенчались полным успехом, несмотря на мелкие неприятные нюансы, вроде потери голоса. Расширенная до предела память оказалась способна вмещать неправдоподобные объемы информации и оперировать ими со скоростью киб-разума класса «абсолют». К сожалению, эту замечательную способность ему не удастся передать по наследству своим потомкам, поскольку детей у него уже не могло быть. Но ни он сам, ни организация, неотъемлемой частью которой он стал, давно не ставили перед собой столь узкие цели, как те, что когда-то сформулировал Гальтон[25]. Слишком многие богатые и влиятельные люди желали сверхспособностей немедленно — лично для себя. Именно от них «Евгеника» получала средства на свои исследования. Именно они поддерживали ее идеи в Парламенте и проводили нужные законопроекты, помогающие ей существовать и действовать легально хотя бы частично. Именно они определяли, в конечном счете, ее внутреннюю политику и главные направления научной деятельности. Слишком многие ученые интересовались только своей работой и хотели продолжать ее несмотря ни на что, в том числе и на закон. Слишком многие — и теперь, и всегда — мечтали обрести бессмертие. «Быть образом и подобием Божиим лишь по названию в наши дни совершенно недостаточно, — любил говаривать Герхард Снельман. — Заполучить в личное распоряжение чисто божественные качества, вроде всемогущества, куда более заманчиво».
В последнее время Маркуса более всего интересовали две проблемы — внедрение своих людей в научно-исследовательские группы госпроекта «Феникс» и повторная попытка отлова полумифического рэдвольфа на Тихой. Планету Феникс открыла совсем недавно группа охотников-профессионалов во главе с неким Эдом Камински. Жизнестойкость обитавших там живых существ, их невероятные способности к регенерации тканей тела и внутренних органов крайне интересовали ученых «Евгеники», в лабораториях которой проводились такие опыты по сращиванию человека с ксеноморфами, что самого доктора Моро бросило бы в дрожь. В первую правительственную экспедицию на Феникс Менделю внедрить своих агентов не удалось, но он не терял надежды послать двух-трех преданных идеям «Евгеники» молодых ученых вместе со второй, в следующем году.
На Тихой осложнений не предвиделось. В научном центре «Тихая» и на главной базе Службы охраны заповедников у Маркуса имелось несколько осведомителей и помощников. Более того — сам директор «СОЗ-Тихая» Василиадис был ставленником «Евгеники», которым удалось заменить несговорчивого Абдуллу Шаха, бывшего главу смотрителей. Василиадис, правда, понятия не имел, на кого именно работает, но информацию Менделю, действовавшему в данном случае через подставных лиц, передавал исправно, а за соответствующую мзду был готов выполнить любые распоряжения своих тайных хозяев.
Джоннни Берк, подлечившись после неудачного рейда на Тихую в прошлом охотничьем сезоне, уже давно мог бы высадиться на планете вновь. Но неожиданно Маркус получил от своих информаторов новые сведения, да такие, что решил приостановить отправку группы Берка с Безымянной.
На планете вот уже восемь месяцев работала экспедиция Комиссии по Контактам. Совершенно случайно среди контактеров оказался человек, лично обязанный Снельману; Мендель не преминул этим воспользоваться, хотя и не рассчитывал ни на что конкретное. Однако данные, поставляемые добровольным помощником, раз от раза становились все интереснее. Один только список привлеченных к работе специалистов чего стоил. Собственно контактеры, биоэнергетики, зоопсихологи и даже экстрасенсы… Когда на Тихую лично прибыл автор теории пакетного перемещения информации в ЭПВ Масатоши Ми, Маркус решил, что пора обратить на предмет интересов Комиссии особое внимание. Им оказались достаточно распространенные животные — гориллы Фостера.
Стоило Менделю узнать об итоговых выводах работавших с гориллами ученых, как он решил, что существа с такими способностями не менее желанны для «Евгеники», чем рэдвольф, которого туземцы Тихой считали неуязвимым и непобедимым. «Экстрасенсорное восприятие уровня ЭС-12»… «Агрессивное биомагнитное воздействие на интеллектронику»… «По неподтвержденным данным провоцируют сбои систем связи»… «Вероятность доступа, на уровне инстинктов, в Энергоинформационное Поле Вселенной»… Ого! Тут Маркус даже привстал от неожиданности, но спохватился и сел обратно в кресло. «Групповой псевдоразум деструктивного характера. Непрогнозируемая степень опасности при непосредственном контакте». Не-е-т, таких животных «Евгеника» просто обязана заполучить в свое распоряжение! Тем более, что Комиссия не признала их носителями разума, и получить разрешение в УОП на их отлов будет легко.
Маркус принял решение. Надо найти еще людей, согласных пойти на Тихую с Берком. Джонни уже пытался это сделать, но после бесследного исчезновения всех охотников его группы работать под непосредственным руководством Берка больше никто не захотел, кроме экипажа его заместителя Чезаре Чезалпино. Среди звероловов о нем пошла дурная слава сумасшедшего, пытающегося поймать привидение — в реальное существование рэдвольфа верил мало кто. По другой версии Берк специально подготовил гибель своих людей с некой тайной целью. Ни то, ни другое не соответствовало действительности, но попробуй кого-нибудь убедить в этом, не раскрывая своих карт. А Маркус не любил играть с раскрытыми картами.
Необходимо срочно расширить состав экспедиции Берка за счет одного или нескольких экипажей — кораблей у Джонни достаточно, но одна группа Чезалпино не в состоянии заниматься и поисками рэдвольфа, и гориллами Фостера, которых, судя по всему, поймать тоже не так-то легко.
Подбор кадров придется поручить опять-таки Берку — сам Мендель связей в кругах профессиональных звероловов не имел, и не хотел, перепоручая дело заместителям, увеличивать число посвященных даже за счет преданных сотрудников «Евгеники». Старое правило — «знает один — не знает никто». Второе правило — деньги решают все. Нужно просто повысить плату. До небес, если потребуется. И Джонни Берку, и тем, кого он найдет. Любого можно купить.
* * *
Стивен Шарп стоял на берегу озера, из которого вытекал широкий мелкий, едва по щиколотку, ручей. Ленивый у своего истока, он несколько оживлялся в среднем течении, сбегая вниз по склону, полого спускавшемуся к бесконечному болоту, и терялся в нем, оставаясь таким же широким и мелким на всей своей протяженности в километр с небольшим.
Само озеро, занимавшее очень приличную площадь, казалось просто системой больших и малых протоков из-за множества буйно заросших тропической растительностью островков. Деревья и кустарники здесь не тяготели к твердой земле — они смело спускались в воду, отвоевывая для себя участки дна; корявые стволы поднимались над тусклым зеркалом поверхности озера, топорщась щупальцами воздушных корней, и даже внимательный наблюдатель не смог бы сказать, где проходят береговые линии. Единственным участком суши, достойным называться настоящим берегом, был тот, на котором стоял Шарп — вытоптанный копытами животных клочок земли перед глубоким тихим омутом. Далеко слева горбился скалистыми холмами почти разрушенный временем горный кряж; справа, сколько хватало глаз, лежала равнина с такими же точно озерами, болотами, ленивыми ручьями и речками — типичный пейзаж Бундегеша.
Со стороны могло показаться, что Стив Шарп пришел сюда для того, чтобы уединиться и поразмыслить в тишине над бренностью человеческого существования. Собственно, именно об этом он и думал, но ни о каком уединении не могло быть и речи: еще два человека, кроме него, внимательно следили за поверхностью омута через прицелы винтовок.
Устав стоять на одном месте, Шарп медленно прошелся по берегу, не отводя взгляда от озера и не приближаясь к нему.
