Девушка спускалась медленно и не спеша, старательно вычерчивая каждый шаг. Так идут обычно те, кто очень боится споткнуться и упасть. Платье выдает в ней состоятельную дочь хозяина трактира. Волосы тщательно уложены, руки нервно ходят туда сюда, хватая то перила, то воздух.
— Эй? — вопросил Феррит Кружка. — Што с тобой, красавица?
Но она молчала, все также старательно опускаясь вниз. Высунув белый язык от усердия. Отвратительный свисающий до шеи язык, капающий чем-то белесым. Это что-то выходило из ее глотки. Она успешно преодолела лестницу. Комната наполнилась непереносимой вонью.
— Плоховато выглядишь, красавица…
«Подай-ка кочергу, Гелиом» — тихо шепнул Феррит.
Оциус вслушивался в свои ощущения. «Хозяин?». Молчание. «Почему ты не хочешь выпить ее, Хозяин?».
— Гррх! — схватил девушку орк за плечо.
Ее глаза закрыты какой-то синей поволокой. Фиолетовые вены покрыли шею. Ветер откинул волосы назад. Ухо совсем гнилое. Черное.
«Ее выпили до меня, Сириус!»
Ро-Гхрак отлетел к стене. Огромный зеленый орк шлепнулся об стену, как шелудивый пес от пинка стражника. Движения девицы наполнились скоростью и силой. Зубы выросли, точно кинжалы. За пол мгновенья она преодолела комнату, потянулась своей гниющей пастью к Оциусу; тот успел выставить гладий вперед, но сие не стало препятствием для мертвой твари. Меч пропорол лишь платье, вываливая наружу гнилые внутренности своей хозяйки.
Кишки свалились на пол грязным, мокрым комком. И не потому что Сириус вспорол живот. Внутренности ей попросту были не нужны, вот и избавилась она от ненужного груза. Взвилась в воздух, смрадно дыхнув в лицо Сириуса, забрызгав его с ног до головы ядовитой белой слюной.
Сзади подоспел Огр с дубиной. Гномы неповоротливые и долгодумающие застыли на месте.
Оциус откинул бесполезный гладий. Пришло время ударить справа.
Кулак встретил девку в полете. Должен был, как минимум опрокинуть ее атаку назад, а то и разбить ее череп, как хлипкую дыню. Но девка не остановилась. Сириус, что изрубил своим ударом столб закаленного камня, почуял, что поломал себе руку о плоть девицы. Гуль был тверд, точно состоял из единого доспеха, а не мяса.
И Сириус скользнул в сторону. Ушел вниз под обеденный стол, спасаясь от нечеловеческих клыков. Пополз на четвереньках под столом, точно жук, развив при этом немалую скорость. Да что там, в ту секунду он мог бы дать фору любой многоножке.
— Гуль! — запоздало завопил Феррит Кружка. — К оружию!
Хитроумный огр, нанеся пару чудовищных, но бесполезных ударов, отступал к выходу. Все удары достигли целей, но дубина, утыканная заточенным гвоздем и болтами не оставила и царапины на бледной коже. Только одежды порвала в конец, а сама же девка наступала на него со звериной прытью, порываясь вцепиться в лицо когтями.
— Огонь, Господа! — подсказывал трусоватый Гелиом из-под стойки. — Или серебро!
Сзади на девку запрыгнул Ро-Гхрак. Изрядно помятый, но все же орк весом в четверть тонны.
Девицу придавили. Огр колотил ее дубиной по башке. Сириус силился перерубить шею.
— Гррх! Быстрее! Долго не удержу, — зарычал зеленый орк, изо всех сил заламывая гулю тонкие руки за спину, упершись ногой меж ее лопаток.
Гномы подоспели вовремя. Бочку крепкого вылили на голову гуля. Огниво дало искру. Волосы вспыхнули мгновенно, Ро-Гхрак едва успел отскочить. Неуязвимый до того Гуль сразу обмяк и ярко загорелся, словно древесная труха, растекся лужей, где лишь кости и зубы.
— Экая жуткая зверюга, господа! Впятером еле завалили!
— А тож, брат Феррит, и сдается мне, не она одна опустошила весь Тулуркский тракт…
— Оно и видно, что плохи дела в Тулурке, дорогой Гелиом. Однако… Не осталось ли чего в бочонке?
* * *
Окровавленный Го вскочил почти сразу. Устроитель и считать до десяти не начал. А если бы и досчитал, Го все равно бы кинулся в атаку — дурацкие правила для слабаков он не признавал.
И снова увяз в непробиваемой защите Чемпиона. Прыгал кругом, осыпал градом ударов, да все без толку. Второй удар он даже не увидел. Полуорк поймал его в очередном незаконченном движении, из глаз посыпались искры, в уши доносился странный звон. Чемпион откровенно потешался над Го, чем выводил ассасина из себя. Приобретенные навыки только мешали. Это не походило ни на стрельбу, ни на рубку мечами, ни даже на оркскую борьбу, в которой Го был непревзойденный специалист, исключая, разумеется, самих орков.
Который раз ассасин подымался с пола, оставляя за собой густой кровяной слизи из носа и рта.
— Эй, Туллий, дай ты уроду три золотых за смелость, — рассмеялся чемпион. Голос его ровен. Он даже не сбил дыхания.
Но в тот самый момент, «урод» потерял всякое терпение, успев забыть про установленные правила. Подскочив к полуорку, с чувством полного удовлетворения он ударил туда, куда удара никто не ждал. Ногой под колено, там, где никакой вяжущей, словно болото, защиты не было.
— Не чес… — хрипнул чемпион, заваливаясь вниз. Сломанная нога никак не могла удержать тяжесть тела. Го прыгнул сверху. Го никогда не был честным мечником, честным стрелком или честным борцом. Го был убийцей. И визгливый распорядитель остановить его никак не мог. «Не честно!» — протестующе взвыла уже толпа. Ассасин нанес второй и последний удар, сверху вниз, в затылок чемпиона.
Раскинув руки в стороны, полуорк затих навсегда. Голова лопнула мыльным пузырем. Сломанная нога неестественно вывернулась, обнажив кости, фонтанами выталкивая кровь.
В ушах все еще звенело. Го встряхнулся, но звон не проходил.
— Три золотых! — протянул он, как ни в чем не бывало, руку к распорядителю. Тот вытаращил глаза, хватая ртом воздух подобно рыбе. Его толстая рожа медленно приобретала бордовый цвет спелого томата.
Толпа угрожающе надвинулась, произошедшее явно им не понравилось. Азартная леди из первого ряда болезненно хохотала. «Стража!» — закричал кто-то, порываясь наказать убийцу прямо здесь.
«Колокола звенят» — вдруг понял Го. Его повреждения не настолько велики, чтобы вызывать нарушения звериного слуха — «Колокола звенят. С чего бы это?»
Тени скользнули в залу из вечернего сумрака Фронтьеры. Кто просочился под стеной амбара, а кто и, выдрав своей мертвой мощью старинные медные гвозди, оторвал доски, создавая новые дверные проемы. Гули хлынули внутрь, прореживая задние ряды. Мигом забыв о случившемся на арене убийстве, толпа ломанулась к выходу, давя саму себя плотной массой тел. Люди вывалились на арену, падали со стульев. «Гууулиии!» — истошно завопил учредитель, дополняя какофонию панических криков. А кричать было отчего — дверь амбара была самолично заперта учредителем во избежание проникновения безбилетных зрителей. «У меня ключ, у меня ключ!» — кричит толстяк, но его никто не слышит в неразберихе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
